Ассистент
Шрифт:
Всё продлилось всего пять минут. Пять минут, которые я бы предпочёл забыть, пять минут, которые потом часто и долго снились мне в ночных кошмарах.
— Что вы чувствуете? — услышал я знакомый голос переводчика.
— Силу, — прошипел сквозь зубы я.
— Вы готовы к врачевательству?
— Готов…
— Помните, попытка помешать эксперименту будет немедленно караться смертной казнью.
Они выстрелили одновременно. Одна пуля прошила мне ногу насквозь. Вторая попала в бок. Третья застряла где-то в рёбрах. Дикая боль сковала тело, обжарила мозг — но только на миг.
— Всёидетпоплану, всёидетпоплану! —
Мерно пищащий энцефалограф зашёлся в бешеном ритме.
Я не знаю, как не свихнулся тогда. Вероятно, психика, закалённая адом предыдущих драк и битв, оказалась куда крепче, чем я мог подумать. Чувство боли притуплялось, всё зарастало быстрее, чем я мог представить, стоило мне только посмотреть на раны.
Второй залп выстрелов. Раны выплёвывали пули, на теле не оставалось ни шрама. Третий залп. Живот, грудная клетка. Адреналин кипел. В какой-то момент я понял, что могу порвать крепления на подлокотниках, пусть и ценой сорванной кожи и порванных сухожилий. И я захотел их порвать. И я порвал. Мои руки дёрнулись вверх, хрустя костями, я за секунды поднялся в полный рост, скользнув в ножных креплениях и уже намерился оторвать их. Я уже подумал о том, что хочу совместить оба навыка — лекарский и пирокинетический, я начал вспоминать и думать, как запеть две песни одновременно и спалить их до тла… как тут же громко завопила сирена, а стволы винтовок поднялись выше.
— Испытуемый! При срыве эксперимента мы будем вынуждены стрелять в голову! — послышался голос.
Раны на руках заросли. Адреналин недостаточно сильно затмил мою память, чтобы заставить меня совершить непоправимое. Я сел обратно в кресло. Подбежавший откуда-то сзади лаборант порезал меня скальпелем — через всё лицо.
Заорал, корчась и сращивая ткани обратно.
Они знали, что делают. Они точно не стреляли в голову или в те части, которые я не мог бы восстановить достаточно быстро. Вскоре я понял — это была не столько проверка моих тканей на прочность, сколько проверка моей ёмкости, того, сколько и как быстро кейтов я потрачу.
Ещё пара глубоких разрезов и пара заживлений. Чувство переполненности к этому времени стало значительно меньше, а раны стали затягиваться чуть медленнее. Меня отстегнули быстро, повели через другие рамки и засунули в томограф. Вытащили, дали бутыль воды.
— Что? Понравилось? — усмехнулся я. — И что теперь?
— Ожидайте, — послышался голос откуда-то сверху.
После я примерно час крутил велотренажёр, не чувствуя особой усталости, после чего меня снова засунули в томограф. Признаться, я был рад такой психологической разрядке, хотя чувствовал, что этим дело не закончится.
Меня привели в камеру. Я окрикнул Самиру, но ответа не получил, решив, что над ней тоже сейчас проводят эксперименты. Что я мог сделать в данной ситуации? Принять обед, не спрашивая о судьбе своей соседки — бесполезно, жадно и быстро перекусить, а затем просто ждать.
Месть — блюдо, которое следует подавать холодным.
От нечего делать открыл самоучитель по японскому. Что-то показалось знакомым, как и раньше — наверняка мой реципиент учил этот язык, либо я сам его учил, но в каких-то очень старых жизнях, более нескольких сотен суммарных лет назад. То ли по инерции после процедуры и остаточных кейтов, накопленных в организме, то ли просто из-за буйства гормонов — процесс запоминания пошёл очень быстро, и я увлёкся.
В новостном планшете обнаружился режим переключения на японский язык — попробовал прочитать пару заголовков, и примерно половину иероглифов удалось отгадать без подглядывания. Затем полистал мангу — здесь процесс затянулся ещё больше, потому что пришлось заглядывать в словарь куда чаще, и до ужина я освоил и перевёл подписи только на паре первых страниц.
Ужин принесли достаточно внезапно — время пролетело незаметно. А вместе с тем пришло осознание, что Самиру до сих пор не привели. И тут я уже не смог потерпеть беспокойство.
— Самира?! Чёрт возьми, где она?
Ответа, разумеется, никакого не было. Решил действовать по-другому. всё-таки доел ужин, после чего принялся греметь подносом по стене, повторяя спокойным и уверенным тоном.
— Верните Самиру. Верните Самиру.
Когда пришли за посудой, служащий повторил на ломаном русском:
— Ни сапалативлятесь. Винизудены будем пилиминить физитескую силу!
Я продолжил греметь. Наконец, произошло ожидаемое — в камеру ворвалось двое двухметровых хмырей с дубинками, которые посменно тёрлись на вахте у входа в последний коридор, попытались выхватить поднос, но я успел врезать ребром подноса в переносицу, прежде чем мне прилетело по рёбрам и лицу. Я упал, прорычав от боли, но поднялся, взял в руки стул, зашёл в угол и выставил ножками вперёд, как рогатину.
— Где Самира? — я махнул головой, но те не понимали по-русски. — Я требую вернуть её назад.
И тут прорезался до сих пор спящий динамик где-то в потолке, на этот раз говорил уже знакомый переводчик.
— Госпожа Елзидер в безопасности. Рекомендуем вам прекратить бунт, в противном случае будет применено воздействие.
— Что, ударите меня? — усмехнулся я и замахнулся снова.
В этот момент тонкая игла из ошейника воткнулась мне в шею, и спустя секунду я отрубился.
Когда я проснулся, свет был выключен. В голове было шумно — транквилизатор всё ещё действовал, а рёбра болели. Я встал, дошёл до туалета, только потом позвал:
— Самира! Ты там?
Ответа всё ещё не было. Пробормотав лечебную мантру и кое-как вылечив возможные ушибы — а может, и переломы — лёг спать. Следовало бы ещё разобраться с дрянью в крови, но оставил это на утро. Потому что оставалось только спать.
Проснулся я чуть раньше обычного от скрипа двери по-соседству. Мигом вскочил с кровати, шатаясь, дошёл до угла.
— Эльдар? — услышал я тихий голос через стену.
Самира выглянула из-за косяка. Тонкие пальцы схватили за руку, она осторожно присела в углу.
— Что они с тобой делали? — спросил я.
— Они… Накачали меня какой-то дрянью. Кейтами. Через кресло. Затем привязали… заставили кричать. Я кричала, наверное, полчаса. Непрерывно. Уже сама оглохла, а они всё измеряли… Потом через приборы… Потом вкололи мне какую-то дрянь и уложили спать. С проводами. Замеряли что-то во сне… Я всё ещё дико хочу спать… Наверное, пропущу завтрак.
Что ж, завтрак и время до обеда я провёл в одиночестве, а в обед Самира снова позвала меня к нашему месту встречи. Я заглянул — сначала в просвете вентиляционной щели её не было видно.