Ассистент
Шрифт:
Я попытался расспросить о том, где находится комплекс и как она добиралась, на что услышал в динамике:
— Прекращайте разговоры. Иначе это будет зачтено как попытка организовать побег.
Свой профессионально-генетический долг, впрочем, я выполнил вполне сносно, но примерно тогда в очередной раз понял, что роль породистого кота-осеменителя начинает надоедать. Я всё больше начал понимать, что устаю не столько физически, сколько психологически — переживать такое число эмоций за день попросту тяжело. Давно у меня не было ощущения, что половое разнообразие
Надо отдать должное, Самира чувствовала тяжесть моего положения и мне помогала. Мы погрузились в чувства с головой, я замыкал все фантазии на неё, и она мне отвечала тем же. Подпитывала, изображала ревность, просила тактильности, а про то, что мы не могли сделать друг с другом из-за проклятой стенки — шептала, рассказывая свои фантазии.
Через какое-то время она начала читать стихи — местами кривые и наивные, но посвящённые мне, причём некоторые, как она сказала, она написала ещё до тюрьмы. Примерно тогда же она повторила, что любит меня, а я сказал в ответ, что люблю её. Как и любой мужчина, я не разбрасываюсь такими словами, потому что многие могут счесть это проявлением слабости — но, пожалуй, это было правдой и было правильным.
Примерно на тринадцатый день заточения и через неделю после моих экзекуций мне устроили выходной, даже не предупредив об этом. Принесли обновлённый новостной планшет — в нём наконец-то обнаружились новости о перелетевших драконах и даже короткое видео, снятое с корабля.
— Мда, не думал, что они такие огромные, — сказал я, показав видео Самире. — Сколько они метров?
— Пемений, кажется, двести шесть метров, Луннета — сто сорок или около того.
— Откуда ты помнишь?
— Как откуда? Это ж известная картинка с перечислением всех Великих драконов сверху вниз! Постоянно уточняемая. Пемений то ли восьмой, то ли девятый по величине.
— А первый?
— Да господи! — не прекращала изумляться Самира. — Неужели ты правда не знаешь?! Акамант, сын Тесея. Триста шесть метров.
Я порылся в новостях — сообщалось, что они уже вылетели с Российского Фиджи на российский же Гуам. Удивительно, но в новостях очень много отдавалось разным «опровержением пророчеств» — дескать, тот факт, что драконы выбрали для маршрута российские территории ни о чём не говорит, и вообще — отдавать после такого Камчатку не стоит.
Вечером моего «выходного» мы снова играли в игры на бумажках — в морской бой и в какие-то странные «лабиринтики», правила которых я не особо помнил. Мне пришла в голову мысль. Я подстроил ошибку, начал спорить и учинил разбирательства, в ходе которых написал ей кое-что на бумажке. Что-то, что не следовало озвучивать под камеры вслух.
На следующий день всё продолжилось. На этот раз привели аж троих, причём одой из них оказалась уже знакомая с прошлой недели — видимо, мои сперматозоиды дали осечку, или неудачно попали в цикл, и зачатия не произошло.
Вечером Самира спросила:
— Ну, как прошёл день?
— Трое… Перуанка. Китаянка — Сюин, она была в прошлую неделю. И аборигенка —
— Расскажи… расскажи подробнее? Как ты занимаешься с ними сексом?
— Ты точно хочешь об этом услышать?
— Ага.
— Ну… аборигенки все в классической позе. Китаянки, насколько я понял, любят коленно-локтевую.
— Только классический секс? Никакого?..
— Помню, бразильянка вдруг переключилась на оральный. Мда. Я даже не ожидал. Но мне, надо сказать, понравилось.
— Понравилось, значит? — я услышал в голосе нотки холода.
— Нет, ты что. В любом случае я представлял тебя.
— Я тебе не верю, — сказала она вдруг после некоторого перерыва. — И я даже не верю теперь, что ты мне сказал позавчера. Не верю, что любишь…
Она поднялась с нашего места для беседы и ушла из поля зрения. Я понял, что начинается наша первая ссора. Ох, как я не любил такие эпизоды.
Глава 9
Я попытался сгладить углы.
— Самира. Не глупи. Я никогда не стал бы тебе врать, ты знаешь.
— Тебе нравится. Тебе нравится то, что они с тобой делают, — я услышал слёзы. — Тебе всегда хотелось разнообразия, и ты его получил, пусть и не по своей воле. Я должна побыть одна какое-то время. Прости, можно мы не будем какое-то время разговаривать?
— Самира, — я начал закипать. — Мы от этого свихнёмся. И не только я, но и ты, возможно, тоже. Самира?
Ответа не было.
Пробовал ещё несколько раз — молчанка. Утром меня негромко и холодным тоном сказали «доброе утро», и снова ни одной моей успешной попытки заговорить.
Терпеть не мог эту схему манипуляции — и, на самом деле, от Самиры её следовало ожидать менее всего. И, надо сказать, это подействовало — и неожиданным, и самым ожидаемым образом.
Когда привели очередную жертву безумного эксперимента «Династия», я впервые в этом теле не смог. Я был груб, изобразил попытку, затем рявкнул куда-то в камеру:
— Всё, я так не могу!
А затем просто оделся и сел на кровать. Девушка — очередная азиатка — готова была разрыдаться, а я чувствовал себя чудовищем…
И это было правдой. Особенно если знать, что я тщательно симулировал своё падение либидо — представляя разные отвратительные, мерзкие вещи, вроде голых старух и кровавых извращений.
Спустя несколько минут пришли эскулапы со здоровенным шприцом, за их спинами всё так же маячил солдат-переводчик, пришедший посмотреть меня лично.
— Вам сделают стимулирующий укол.
— Вы не понимаете! Я не могу это делать вот так вот бездушно. Мне надоело. А укол ваш не спасёт, потому что одной физиологии тут мало. Можете считать это бунтом, но я требую встречи с полковником Каяно.
Я ожидал, что меня приложат мордой к стене, вколят свой шмурдяк и насильно бросят на несчастную подопытную, но, к своему удивлению я ошибся.
— Хорошо, — неожиданно уверенно сказал солдат-переводчик. — Сейчас вас направят в камеру, в течение дня ожидайте встречи с господином Каяно.