Ассистент
Шрифт:
Мы заехали в тёмный ангар и остановились, водитель заглушил мотор. Скрипнул борт внедорожника, меня схватили — за плечи и за ноги, затем некоторое время несли по скрипучему полу, затем по короткой лестнице, и, наконец, бросили на что-то мягкое, стянув мешок с головы.
— Крик будешь? — спросил высокий, неприятный голос с акцентом.
Вокруг было темно. Судя по лёгкой качке подо мной, я лежал в трюме какого-то небольшого судна.
— Воды! Water! — крикнул я.
— Потом вода, — ответил голос с акцентом. —
Я сразу понял, что речь идёт именно про тот самый крик, что был у Самиры. Но зачем, если на ногах у меня цепочка, блокирующая навыки? Возможно, подумал я, сказавший это просто был глуп и необразован, не понимая принципы сенситивики, то есть силознания. Затем в глаза ненадолго ударил свет из открывшегося откидного люка, и снова закрылся.
— Самира! Ты где? — рявкнул я.
Ответа не было. Но спустя пару минут дверь снова открылась, и я увидел силуэт двух человек, которые несли связанную Самиру.
— М-м-м! — она продолжала издавать звуки.
— Я здесь, Самира, — не сильно громко сказал я.
— М! М! — ответила она.
Голос прозвучал радостно.
— Сюда ложи, — скомандовал всё тот же неприятный голос.
Её тело призмелилось в паре метров от меня.
— Куда нас везут? — спросил я. — Кто вы?
В просвете двери виднелся коренастый, невысокий силуэт — сутулый, лысая голова, странного вида рубашка. Гражданский, не военный, понял я.
— Сказал везти — вот буду везти, — ответил незнакомец. — Не говори! А то кормить не буду.
— Хорошо, скажите хоть, что вам нужно?
— Потом они говорят. Я не знал, что нужно.
— Значит ты просто перевозчик, хозяин судна?
Дверь захлопнулась, ответа я не получил.
— Самира? — спросил я. — Тебе сняли мешок?
— М-м, — звук был отрицательный.
— Значит, нет. Ну, в общем, попали мы.
— Мгм, — на этот раз утвердительный.
— Они военные. Скорее всего, это Восточная клика. Ты знаешь что-нибудь про их взаимоотношения с Новым Израилем?
— М…
— Ясно, сложно сказать. Это какой-то рыбозавод. И рыболовецкая шхуна, или как там правильно, сейнер. Куда мы можем плыть, не знаешь? На западный берег? Или на север?
— М-м!
— На север, получается? Там же спорные земли. Ничейные, аборигенные. Да, припоминаю, там республика Утопия какая-то.
— Мгм! — кивнула Самира.
Двигатель запустился. В трюме стало шумно, но через шум я услышал, как она не то стонет, не то хнычет.
— Что с тобой? Болит чего?
— М-м, — отрицательный ответ.
— Мешает?
— Мгм.
— Ясно. В туалет поди. Не стесняйся, нам ближайшие дни будет не до стеснений. Особенно если вместе посадят. Сейчас позову. Э-эй! Э-эй!
Люк открылся не сразу, фигура на этот раз была другая — маленькая, худая, и он тут же включил свет. Когда я привыкнул к освещению, то понял, что передо мной оказался молодой азиат в гражданском, с ружьём, которое, казалось, длиной в его рост. Возрастом он был с меня или даже моложе, совсем подросток.
— Молсать! — звонко, даже смешно прокартавил он.
А затем он бросил через плечо фразу, которую я перевёл.
— Ta you jian jiao qilai! — что означало «он снова орёт» по-китайски.
Моя догадка подтвердилась. Не любил я миры, в которых приходится враждовать с китайцами. По рассказам Лифтёров, наиболее прочные Ветви реальности выходят там, где Россия объединяется с Китаем. А если ещё и Германию в союз берут… Здесь же, увы, Китай, во-первых, был значительно меньше по площади за счёт повышения уровня океана, а во-вторых — был раздроблен и растянут в разные стороны ещё в начале XIX века. Большая часть находилась под властью враждебной Японской Империи, последние полвека безуспешно борясь за независимость.
Однако плюс в данной ситуации всё же был. В среднем китайцы в подобных мирах обычно чуть менее жестокие, чем японцы. И самое главное — я понял, что помню язык с прошлых миров, а значит — могу говорить со своими пленителями на одном языке. Что было, судя по всему, огромной редкостью, учитывая, что японцы долгое время боролись с родным языком покорённого народа. А значит — могу попытаться выторговать что-то.
Но стоит ли доставать этот козырь из рукава прямо сейчас? Я посмотрел на Самиру. Бедняжка была связана тонкой цепочкой по спирали, словно паутиной огромного паука, от лодыжек до ног. Моя спутница буквально извивалась на тонком матрасе от неудобства, и я решил не медлить.
— Дама просится в туалет. Тоилет, понимаешь? Nuhai xiang yao… туалет!
— А?! — парень вытаращил глаза. — Ni dong zhongwen ma?!
— Wo zhidao, — подтвердил я и повторил для Самиры. — Знаю китайский, ага.
Парень захохотал, забегал по лестнице, крикнул наверх:
— Ta dong zhongwen! Ta shuo nuren yao shang cesuo! — что означало что-то вроде «он говорит по-китайски и сказал, что баба хочет в сортир».
Для закрепления положительного впечатления я напел короткую детскую песенку «Я большое яблочко, кто из детей не любит меня?». Потом напомнил о себе, с трудом выуживая нужные слова и подбирая тон к гласным:
— Nanhai, ni neng bang bang ta ma? Zhishi yao xiaoxin he zunzhong (Парень, так ты поможешь ей? Только бережно и уважительно).
— Dangran, xianzai, xianzai (конечно, конечно, сейчас)! — сказал парень и побежал за ведром в конец трюма.
Ружьё он положил прямо между нами. На короткий миг я подумал, смогу ли я что-то с этим сделать? Допустим, извернуться гусеницей, поддеть ногой я мог, только вот потом — нажать на курок, прицелиться — всё равно нет. Я бы в любом случае остался бы связанным,