Ассистент
Шрифт:
— Ja, sege jer!
Ответил и я.
— Yes, I speak. Ich spreche sehr schlecht (Говорю, но очень плохо).
— О, отлично! — он перешёл на английский. — Меня зовут Беар Гриллс, я писатель, историк, ведущий… Я давно занимался тайной серебряных драконов, вы знаете, что это?
— Не знаю, к сожалению.
Имя и фамилия человека, как и лицо, как и род деятельности показались мне смутно знакомыми. Неужели тоже реликт? Что-то мне в последнее время на них везло.
— Ну как же… Это якобы одомашенный племенами нгатри и пинтупри вид реликтового серебристого
Самира, похоже, уловила часть беседы и включилась, используя норвежский. Мне удалось разобрать и перевести слова:
— Новости… драконы вылетели… Камчатка.
— Что?! Неужели?! — глаза учёного округлились, он задал пару вопросов на норвежском, из которого я услышал «долетели»?
— Последний раз мы видели новости уже почти трое суток назад, — вклинился я.
— Мы вылетели из Дарвина, ну, вы знаете, колония на севере, в понедельник. Мой геликоптер сбили в трёхстах километрах к югу от Тярака… Полёт в этих краях — это всегда лотерея. Затем пятеро суток меня везли. Дважды передавали из рук в руки. Знаете, у них какие-то самодвижущиеся повозки вроде дисколётов, никогда не встречал! И вот вторые сутки я здесь.
— Что это за место? Рынок рабов?
Слово «невольничий» на английском я забыл. Да и вопрос был несколько наивным — всё было понятно и так. Словно в подтверждение моих слов из-за стенки выглянул и злобно взглянул на меня один из тех самых парней, который был среди нападавших в джипе. Его рука была обмотана бинтами и тряпками. Именно он тащил Самиру, и именно его удалось поджарить. Получается, он всё это время сопровождал нас, сопровождал свой ценный груз.
— Да, разумеется. Это главный рынок так называемой Республики Утопия. Которая не признаётся ни одним цивилизованным государством, кроме, кажется, Зимбабве и…
Тут подсказала Самира:
— Социалистическая Республика Швабия.
— Да-да, она. В общем, северо-западное побережье Оранжевого Моря. Сюда периодически делают рейды ваши, русские, и очень редко — израильтяне. Но местные очень быстро меняют дислокацию, то уходят глубже в буш, то выходят к побережью…
— То есть шансы, что нас будут здесь искать — минимальны?
Гриллс кивнул.
— Абсолютно точно.
— Что вам ещё известно?
— Нами, насколько я понимаю, владеет частная военная компания «Серые Кхмеры» из Сиама. Они работают под прикрытием рыбных промыслов, заодно приторговывают собранным у контактных аборигенов.
В этот момент я вздохнул с небольшим облегчением. Мне вспомнилось сказанное во сне моим собеседником, доктором Кастелло, который предположил, что меня схватила Восточная клика и японские военные из Южной Полусферы Великого Процветания. Получается, это не было правдой. Получается, я говорил во сне с придуманным самим собой персонажем, а вовсе не с кем-то, обладающим способностью проникать во сны.
Либо, поправил я сам себя — собеседник всё же был настоящим, но сознательно запугивал меня или вводил в заблуждение.
Я перевёл рассказанное Самире, затем продолжил диалог.
— У нас похожая история. Наш вертолёт разбился на севере Нового Израиля.
Коротко пересказал нашему собрату по несчастью нашу историю, начиная от Новой Бессарабии, опустив подробности миссии, информацию про груз и про тот странный плотоядный цветок. Про последний я до сих пор не рассказывал даже Самире.
— А кто эти несчастные? — я обернулся к смуглым парням и на всякий случай сказал. — Салам Алейкум!
— Алейкум Ассалам, — хмуро отозвались они, а старший ещё и добавил: — Сохили Устахонхои.
И кивнул куда-то назад. Это было названием персидской колонии далеко на западе, насколько я мог помнить. Гриллс вздохнул.
— Несчастные плохо знают местные языки. Они здесь ещё дольше, чем я. Судя по всему, их волокли через весь материк.
— И кому нас продадут, вы можете предсказать?
— Вы же с вашей дамой сенситив-мэны? Я тоже. Точно не уверен, но предполагаю, что наш работорговец занимается исключительно сенсами.
— Сенсами? Я ничего не чувствую.
Гриллс позвенел цепочкой.
— И я тоже. Но тут практически все сенсы, и слуги, и даже двое наших немногословных друзей по несчастью — тоже. Так что вы вполне подходите под их категории товара. Правда, как это согласуется с тем, что всё ваше попадание сюда — цепочка случайностей…
Я кивнул.
— То же самое хотел сказать. Аборигены, которые сбили наш геликоптер, вряд ли были связаны с теми, кто нас похитил.
Наш спутник подумал, глядя на проезжающий мимо мопед с двумя колоритными ребятами в цветастых накидках.
— Знаете, мой друг, мой опыт говорит мне, что нет случайностей в Аустралии. И у тех, и у других могут быть наводчики, они могут быть и в спецслужбе Израиля.
— Так кому продадут?
— Скорее всего — японцам. Великая Полусфера, её эмиссары. Вам, кстати, повезло, по слухам — сегодня должны приехать покупатели. Не пришлось, как мне…
Нас прервал парень-абориген, пришедший с бутылкой воды и едой на сложенных лодочкой листьях — рис и какое-то незнакомое мясо.
Несолёное, неперчёное, но есть хотелось весьма. Парень работал молча, развязывал и связывал цепочки сноровисто. Заметно было, что механизм кормёжки уже давно отработан. Я жевал и думал: вот тебе и Юрьев день. Стоило подумать о том, что опасность попасть в лапы Восточной Клики миновала — как тут же оказывается, что радоваться было преждевременно.
Покупатели прибыли к обеду, и почти все они были азиатами. Сперва показался полный мужик в цветастой футболке, которого сопровождали две худые маленькие девушки в купальниках, торопливо обмахивающие его веерами. Он остановил взгляд на Самире.
Я редко ловил себя на том, что боюсь, и даже когда нас пленили — страха почти не было. Но именно когда сальные глазёнки этого жирного хмыря прошлись по выпуклостям Самиры — мне стало страшно. Страшно, что не смогу помочь, либо смогу, но будет уже поздно.