Ассортир
Шрифт:
Ганеша жалел биороботов, они были так наивны.
Но Зевс, после серии экспериментов не испытывавший к ним ничего, кроме брезгливого отвращения, говорил ему, что они сами выбрали себе такой формат бытия. И даже если Ганеша снова попытается им помочь, всё одно попятятся «на круги своя».
И Банану не оставалось ничего, как только тупо использовать девушек по мере своих потребностей. Выслушивая, если он отступал от общепринятых норм, нытье или сентиментальные разглагогольствования Ганеши. А то и получая нерукотворческие подзатыльники и зуботычины от Зевса. Банан был бесом. Как все. Такая у него была
Ведь далеко не случайно в его подвальном окружении Ганешу именно так и звали. Одного его друга в тот судьбоносный день на неокрашенной лавочке возле блекло-зелёного железного гаража назвали «Лысый». Другого – «Гвоздь». Третьего – «Антон-Батон»…
– А я? – не понял Ганеша. В свои четырнадцать.
И самый старший из них, высокий натуральный блондин с голубыми глазами себе на уме, которому для полноты картины не хватало только шмайстера, смерил его сверху-вниз взглядом и сказал:
– А ты будешь «Банан».
– Но – почему? – запротестовал Ганеша.
– Да у тебя штаны – «бананы», – тыкнул Боб пальцем.
– А, ну, понятно, – посмотрел Ганеша на свои раздутые серые штаны с резинками сверху и снизу. Которые ему очень нравились. Своей просторностью.
– Фильм «Плюмбум, или опасная игра» смотрел? Там у одного бандита такая кличка: «Банан». Крутой чувак! Тем более что девушкам будет нравиться такое прозвище, – многозначительно усмехнулся Боб, подмигнув голубым глазом.
– А если они будут во мне разочарованы? – попробовал Ганеша думать. Как Банан.
– Так это же случится уже потом! – лишь усмехнулся Боб. С высоты своего опыта.
И все поддержали его дружным смехом.
А то, что Лысый был старше его на целых полгода, Гвоздь – на полтора, а Боб – на два с половиной, но все они относились к Банану тогда как к равному, как настоящие друзья, делало Банана внутренне старше своих сверстников. Тем более то, что Лысый в своей волейбольной команде был самым младшим, заслужив от старших его на два-три года волейболистов прозвище «сынок», каждый год уезжая с ними на целое лето за город в спортивный лагерь, делало Лысого внутренне как минимум равным Бобу. А то и поумнее его! И ответственней. А следовательно и – Банана, моментально перенимавшего его социальные навыки. Заставляя их обоих относиться к своим одноклассникам, как к малявкам. Раздавая затрещины. Делая исключение только девочкам, отпуская в их сторону дикие шуточки! И заставляя девичьи щеки покрываться румянцем от непонятного им самим ещё возбуждения.
Которым покрывались щеки Натали, когда она вновь повторяла ему, что они не будут заниматься сексом в офисе. И когда Ганеша, поначалу на что-то ещё надеясь, приезжал в офис, то – полностью без косметики – Натали стеснялась этого и не давала ему. Даже – целовать.
– Так как и это могут увидеть! И тоже начать домогаться. И тогда у меня появится соблазн тебе изменить. А ведь я пообещала тебе быть честной! – Мол, сам виноват.
И не хотел уже понапрасну истекать слюной. Желания. Когда слышал в трубке её мило’дичный голос. Побуждавший его стать то милым, то диким, если слышал, что в офисе есть кто-то ещё. «О, ревность, ты сводишь меня с ума!» – понимал Ганеша и старался лишний раз не видеться с ней напрасно и не звонить.
«Неужели Гера – это моя анима? А моя мужская сущность – типа, Зевс? А как же мифы? Только лишь мифы? Красивые и… бесполезные? Это часть мистерий, значит, в них точно что-то есть. Но что – именно? Как сильно всё это, там, у них заколдовано! Многослойная многосмыслица. Ошарашивающих шарад!»
Через несколько дней окончательно уйдя от Натали и Васаби. Работать в такси «Дюна», в котором он работал ещё год назад.
Глава28.Буримэ
Предварительно вырубив «с двоечки» нокаутом одного особенно деликатно домогавшегося Васаби беса. С такой же разведкою глаз, как и у неё. Ни то бурята, ни то просто обуреваемого Васаби. После того, как Ганеша рассказал его девушке в чате соцсети, что там у них – у неё за спиной! – чуть ли не каждый вечер про’исходит слюной друг на друга.
Не мстить же самому? Это так вульгарно! Когда есть та, кого можно использовать как торпеду, просто направив её в нужную тебе сторону и подпалив фитиль. Её воображения.
«Я отомстил бы и сам, но моё оружие слово, а не дело!» – улыбался Ганеша, печатая девушке Буримэ подробности, которые он узнал от другой диспетчера, делясь за это с той огромной шоколадкой. Своей любви.
Которая, недолго думая, решила её надкусить. Надеясь, что он тут же пожелает с ней за это Васаби отомстить. Как с Натали. И, невзначай, присела на подоконник. В «комнате отдыха», попросив попринимать заявки девушку-водителя. Дав… понять Ганеше, что уже готова поиграть с ним «в Натали». Шалунья! Понял Ганеша, что все девушки в офисе давно уже всё про всех знают. И «выбивая» из неё на подоконнике всю-всю правду!
– Говори, не молчи! – понукал Ганеша её к общению, когда та мечтательно закрывала глаза. – Давно они начали встречаться?
– Пару недель назад, – неохотно отвлеклась та от наслаждения. Образом «ослепительной Натали». Воображая себя столь же неотразимой. – Васаби попросила Буримэ купить ей на обед самый дешевый пакетик картошки-фри, а тот привёз ей целую тарелку! И отказался брать деньги. За что та и захотела его хоть как-то отблагодарить. После смены, когда с утра он отвёз её домой. И часа два я не могла до него дозвониться. В наплыв заявок!
– Часа два? – оторопел Ганеша, непроизвольно резче в неё войдя.
– А потом он снова вышел на линию, весь счастливый, – улыбнулась та, изображая своей улыбкой, каким довольным Буримэ тогда был. – И с тех пор так было с ним каждый раз! – сказала она и замолчала, снова тут же почувствовав «ослепительный» толчок. – А затем он стал пропадать со смены на час-другой ещё и вечером. Мол, что такого, я же аренду плачу? Не желая понимать, что мне теперь некому давать.
– Некому давать? – не понял Ганеша, ещё резче в неё войдя.
– Заявки! – очнулась та. – Мы ведь приходим сюда работать. А ты о чём подумал? Что я всем даю?
– Нет, конечно. Только водителям.
– Что-о?
– Заявки. А ты о чём? Шалунья!
Девушка Буримэ жила в двухэтажном частном доме за городом с родителями. Позвонила Васаби на рабочий номер и, узнав от неё, что это именно она и есть, заорала в трубку, что приедет к ней на грузовике и натравит на неё собак. А Буримэ – чтобы больше к ней вообще не заявлялся! Его вещи она сожжёт в печи! И развеет пепел (их любви) по огороду. А если он и сам заявится, то и его пепел – тоже! Ведь собаки его порвут!