Ассортир
Шрифт:
Как они уже давно порывались (с цепи) это сделать. Чего бы Буримэ им ни давал, пытаясь съесть не столько лакомство, сколько руку. Так и не признав этого бал’беса.
И тот сам же, рассвирепев, на Ганешу и набросился. Узнав в офисе, где Ганеша освободится от заявки, и уже поджидая его на адресе. И воткнулся лицом в кулак.
Быстрый, как удар шпагой! Пристрелявшись пару раз левой, резким джебом в передние зубы, как и учил Ганешу знаменитый тогда на весь мир боксёр Майк Тайсон. Пока Ганеша наблюдал дома по телевизору и тут же пробовал повторять его сверхбыстрый нокаутирующий левый джеб в спортзале. Где качался на тренажёрах, каждый день разогреваясь на висящей в углу груше. А затем, сразу же после удара левой, резко ударив Буримэ прямым правой. Сплеча, мгновенно вкладываясь всем корпусом. Как и учили его затем («левой-правой!») из позы черепахи на «Тхэквондо». И даже не хотел добивать его ногами, когда тот осел на корточки и закрыл голову руками. Поняв, что он реально осел. Раз напал сам. Наткнувшись на нокаутирующий удар! Который Ганеша столь тщательно готовил все эти годы. И оказалось, что не зря! Хотя сам и не любил драться. Но не стоять же и смотреть, как тебя бьют?
Он понял это ещё в армии и постоянно подставлял кулаки, когда отбивал удары старослужащих. Так как этих «священных животных» не позволялось бить «духам».
– Почему ты не даешь мне себя ударить? – спрашивал уже во второй раз зашедший в их роту дембель из соседней роты, пока Ганеша стоял «на тумбочке» дневальным, снова наткнувшись вначале рукой, а затем ногой на его опухшие от ударов кулаки. Как и у его тренера на «Тхэквондо», который был всего-то на пару лет старше своих учеников и не щадил себя, готовясь защитить очередной дан. – Я сейчас пожалуюсь на тебя твоим дембелям! Ну-ка, к бою! Фанера трёхслойная бронебойная, к бою готова?! – готовясь уже ударить Ганешу в грудь со всего маху, как только тот ответит ему: «Готова!» Как это было у них заведено.
– Ты скажи спасибо, что я не бью тебя! – откровенно усмехнулся ему в лицо Ганеша, набравшись смелости. – А просто отбиваю твои удары.
– Ты чего это такой борзый? Ты «охреневший дух»?
– Иди в свою роту и наводи свои порядки там! А у меня есть свои дембеля. И если они мне скажут, чтобы я тебя избил, то тогда ты попадёшь у меня под раздачу, и сам уже будешь готовить фанеру к бою! А пока свободен!
Квадратный дембель, который был гораздо шире Ганеши в плечах, но чуть ниже ростом, уже привыкший, что его все боятся, был в шоке от такого «духа» и пошёл жаловаться на него старшине роты.
– Да кто он такой? – ответил Ганеша на вопрос старшины. – Пусть идёт в свою роту и наводит порядки там. А у нас есть ты! И твои подручные. Нам и вас за глаза хватает. Пусть радуется, что я только защищаюсь, а не бью его в ответ. Чтобы вы не подумали, что я разлагаю дисциплину в роте и подрываю ваш авторитет.
– Я же говорил тебе, что он «охреневший»! Надо устроить ему взбучку!
– Ладно, можешь бить его в ответ, – разрешил старшина Ганеше, усмехнувшись над этим дембелем. – А там и посмотрим, кто кому из вас устроит взбучку!
С тех пор этот дембель, приходя в их роту, проходил мимо Ганеши, стоявшего на тумбочке, молча. И предельно быстро. Говоря тем, с кем он приходил, чтобы те его не трогали, так как старшина разрешил ему бить таких, как они, в ответ. Мол, халява кончилась.
И когда зеваки заметили драку, окружили его и Буримэ и наконец-то вызвали полицию, Ганеша сразу же написал в полицейском участке на Буримэ заявление о нападении. А полицейские лишь недоумевали:
– Почему это ты пишешь на него заявление? А не он – на тебя? Ведь это он пострадавший, а не ты.
– Это же у него всё лицо разбитое, а у тебя нет ни царапины? – поддержал капитана лейтенант.
– Вы будете писать на него встречное заявление? – спросил капитан у Буримэ.
– Нет, не буду, – угрюмо ответил поверженный Буримэ, старательно вытирая кровоподтеки на лице рукавами своей спортивной куртки, как собака – лапами.
– Какое ещё встречное заявление? – не понял Ганеша, старательно выводя каракули. – Это же он на меня напал, а не я – на него!
– По вам не скажешь, – усмехнулся лейтенант.
– Так я всего лишь отбивал его нападение. Об его лицо! Или я должен был, по вашему мнению, стоять и смотреть на то, как он меня бьёт? Он просто не успел ни разу меня ударить! – затараторил возбуждённый и всё никак не пришедший в себя Ганеша. – Когда он пришел в себя от моего удара, схватил меня за ногу и повалил на асфальт, он запрыгнул мне на живот и хотел уже сверху начать меня избивать. Как он мне об этом уже один раз рассказывал. Хвастаясь тем, что именно так он и победил одного молодого беса, который на тот момент уже успел разбить ему всё лицо. Но я вспомнил это и тут же схватил его за запястья. И не выпускал их до тех пор, пока не подъехали ваши коллеги. Пока я держал его за руки, я ему постоянно повторял: «Вставай! И дерись, как мужчина! Чего ты на меня уселся сверху? Как баба! Ты же хотел выяснить отношения? Вставай, и будем драться!» Но он так и не встал на ноги. Потому что понял, что в стойке я его снова вырублю. Так как он ходил до армии на «Вольную Борьбу», пока я ходил на «Тхэквондо». Вокруг нас собралась толпа зевак, которые и вызвали полицию, видя, что Буримэ всё равно не желает драться. А просто так вокруг нас стоять им стало неинтересно. Тем более что это он поджидал меня на месте происшествия, а не я его. И именно для того, чтобы меня покалечить. В офисе такси, где мы оба работаем, ему дали конечный адрес моей заявки. Он мне сам так и сказал по офисному телефону: «Жди меня там, где освободишься, я сейчас подъеду». И диспетчер сможет вам это подтвердить. Особенно, если вы надавите на неё статьёй «о даче ложных показаний». Как я однажды уже и сам это делал, когда проводил одно детективное расследование, – вспомнил он тех умопомрачительных девушек из окна напротив контейнера его отчима, описанных в книге «Второе Пришествии… Ганеши». – Поэтому я и не могу вам гарантировать того, что Буримэ не захочет сделать этого ещё раз. Но теперь, поняв, что я и тогда напишу на него подобное же заявление, он уже станет этого опасаться. Потому что все преступники боятся ответственности за свои правонарушения, как огня. И тут же готовы от этого отказаться, понимая уже, что кара их точно настигнет.
– Знаю, мы проходили курс психологии, – усмехнулся капитан.
– К тому же, – кивнул Ганеша на Буримэ, – он не только другой нации, но и из другой области. Он остался тут после армии и до сих пор снимает комнату в коммуналке. У него ничего нет! Он голодранец. А у нас есть тут своя квартира, несколько гаражей и на каждого члена моей семьи приходится по одной машине. И Буримэ может что-нибудь с нашей собственностью хотя бы попытаться натворить. Поняв, что со мной ему сотворить уже ничего не удастся. Эти голодранцы очень мстительны. Их унижает их ничтожное социальное положение в мусорный бак, и они готовы на любые виды мщения – революции, демарши и прочие бунты и забастовки. Отстаивая свои права быть кем-то большим, чем ты есть на самом деле – ничтожеством и грязью под ногами нормальных граждан. А тут – такой шикарный повод! Которым он, как типичный плебс, тут же поспешил воспользоваться. На арендованной им машине. А на основе уже имеющегося на него заявления, я смогу уже сотворить с ним за это в следующий раз всё, что захочу.
– В каком это смысле? – не понял лейтенант.
– Если я уже в следующий раз его даже убью, то на основе заявления о том, что он уже однажды пытался на меня напасть, суд воспримет любые мои действия как самооборону. И мне дадут за его убийство не десять, а уже только пять лет. Да и то – условно, если нанять хорошего адвоката. Ведь это он увёл у меня мою девушку, с которой мы уже столько лет вместе. Но это я не пытаюсь его сейчас запугать, а просто, отвечая на ваш вопрос, объясняю ему, мимоходом, что с ним будет, если он не угомонится. Вот для этого-то мне и нужно сейчас это самое заявление. Чтобы прямо сегодня полностью предотвратить конфликт. Вот, возьмите, – протянул Ганеша капитану уже дописанное им заявление.
– Дату и подпись снизу поставь, умник, – указал тот. И протянул листок обратно.
Ганеша поставил дату и подпись там, где указал ему капитан, и обратился к Васаби, которая уже приехала на такси посмотреть на то, что из-за неё тут произошло. И делала вид, что жалеет «невинно пострадавшего» Буримэ, сев возле него, из-за «ничем не обоснованной ревности» Ганеши:
– Если ты сейчас же его не оставишь и не поедешь со мной, то я уже никогда тебе не позвоню, и у нас больше никогда ничего не будет. Это я тебе гарантирую! Ты так и останешься в этой жизни просто Васаби. А о своей короне можешь уже и не мечтать. Принцесса! – усмехнулся он, видя, как Васаби отрицательно покачала головой, отказываясь от трона. Ради нищего.