Аста ла виста, беби!
Шрифт:
— Я пытаюсь. А с чего это вдруг такая забота обо мне? — насторожилась я.
— Видишь ли, детка, у нас проблема. Я бы даже сказал, две проблемы.
Я вскочила, набросила халат, Стас ткнул пальцем в пол и мило сообщил:
— Это внизу.
Я бегом спустилась по лестнице. В холле спиной друг к другу сидели два дюжих молодца, связанные какой-то грязной веревкой. На лице одного здоровый синяк как знак несогласия с чужими намерениями. Рот у обоих заклеен скотчем. Парней я узнала, это они вместе с Григорием пытались внушить мне мысль не вмешиваться в расследование. И что?
— Ох, горе горькое, — вздохнула я, устраиваясь на корточках рядом с ними. — Давно сидят? — обратилась я к Стасу.
— Еще темно было. У обоих пушки в наплечной кобуре. Вон лежат на консоли.
— Чего тебе не спалось-то?
— Они шумели.
— И ты решил вступиться за мою честь и достоинство? Боевиков насмотрелся или у тебя врожденная тяга к мазохизму?
— Что, все так плохо? — нахмурился он.
— Хуже не придумать.
Я повернулась к связанному парню, сорвала скотч и услышала несколько выражений, которые здесь повторять ни к чему.
— Если я спрошу очень вежливо, — пропустив мимо ушей все вышеизложенное, поинтересовалась я, — вы ответите, что вам понадобилось в моем доме?
— Я тебя, сука, на куски разрежу, — пообещал поверженный враг, обращаясь к Стасу.
— Значит, не ответите, — сокрушенно заметила я.
— Это ты Тимура подставила, — не унимался парень. — Ну, подожди…
— Тимур — это твой друг мафиози? — проявил любопытство Стас.
— Точно. А это, как ты понял, его друзья.
— И что мы с ними будем делать? Милицию вызовем?
— Ага, давай, — хмыкнул парень.
— Детка… — начал Стас, а я перебила:
— Еще раз так меня назовешь, получишь в зубы.
— Понял. Так что мы будем с ними делать, Ольга Сергеевна?
— Лучше б подумал, что мне теперь с тобой делать, — посетовала я. — Чего ты полез не в свое дело?
— Я не понял, это друзья или враги? — нахмурился он.
— Ты у меня кровью умоешься, — встрял в разговор гвардеец Тимура. — И ты, сучка…
Стас заехал ему в челюсть и развел руками.
— Терпеть не могу, когда грубят женщине.
— Шел бы ты отсюда, — посоветовала я и отправилась на кухню за ножом. Вернувшись, разрезала на пленниках веревки, оба шустро вскочили на ноги без признаков утомления. Стас наблюдал за этим, скрестив руки на груди и привалясь к стене.
— Ты уверена, что поступаешь правильно?
— Будь добр, оставь нас на минуту.
— Начнут махать руками, кричи громче, — напутствовал он меня. Стас вышел и демонстративно закрыл дверь.
Парни направились к входной двери.
— Железо свое не забудьте, — напомнила я. Оружие они забрали, но просто так уйти не могли.
Тот, что вел со мной приятную беседу, направился было в мою сторону, но дружок удержал его.
— Если бы не Тимур, — сказал он, с трудом сдерживаясь.
— Кстати, о Тимуре. Он сказал, что в моей помощи не нуждается, а я не нуждаюсь в вашей опеке. Так ему и передайте.
— Паренек у тебя шустрый, — усмехнулся здоровячок. — Такие долго не живут.
— Это уж как получится, — пожала я плечами.
— Они что-нибудь сказали? — спросил Стас,
— Ага. Что ты покойник.
— Весьма сомнительное утверждение.
— Как посмотреть, — не согласилась я. — Вот что я хочу тебе сказать…
— Ближайшим рейсом беги отсюда? — с улыбкой подхватил он.
— А ты сообразительный, — порадовалась я.
— Я должен выполнить волю покойной тети.
— У тебя есть шанс упокоиться рядом с бабушкой.
— Может, все-таки объяснишь, что происходит, чтобы знать, во что я вляпался?
— Вопросы надо было вчера задавать, — хихикнула я. —А сегодня… Поздно, Вася, пить боржоми… Послушай меня, бабушка никуда не денется, полежит еще немного, а ты…
— Не пойдет, — покачал он головой и улыбнулся.
— Ладно, у тебя избыток адреналина в крови, — в ответ улыбнулась я. — Значит, ты торгуешь лесом, а в свободное время прыгаешь с самолета, надо полагать, без парашюта.
— Просто ты мне нравишься. Опять же, приключение.
— Как знаешь, мое дело предупредить. Ты побрился, выпил кофе, и теперь ничто не мешает тебе убраться восвояси.
— А что будешь делать ты?
— Думать.
— Это серьезно. Может, подумаем вместе? Все-таки очень хотелось бы знать, во что я ввязался. Из слов этих придурков следует, что они подозревают тебя в коварстве. Твой мафиози оказался в тюрьме действительно благодаря тебе?
— Благодаря своей глупости.
— И что теперь?
— Попробую его вытащить.
— Может, не стоит, раз он такой дурак?
— Дурак, конечно, но ведь сердцу не прикажешь.
— Никогда не поверю, что такая девушка, как ты…
— Не верь, мне-то что?
— Хорошо, давай попробуем помочь ему. Есть идеи?
— У меня полно идей.
— Отлично. Я пойду погуляю с Сашкой, а ты пока верни себе черты прекрасной дамы.
Он отправился переодеваться, затем позвал Сашку и ушел, а я минут пятнадцать стояла под душем, пытаясь понять, чего следует ждать от жизни. Ясно, что ничего хорошего, но хотелось бы поточнее.
… Разные мысли блуждали в моей многострадальной голове, но одна была настойчивее всех. Зачем Тагаеву понадобилось давать мне сопровождение? То, что ребята за мной приглядывали, совершенно очевидно. Стас им не понравился, и они решили проверить, чем мы тут заняты. Ревность можно смело отбросить, Тагаев меня знает так же хорошо, как я его. Остается одно: Тимур приставил ко мне ребят, потому что чего-то опасался. Боялся он не за себя, раз уж он в тюрьме, а за меня. Вот тут начинается самое интересное. Кого он опасается? Если наши догадки верны и кашу заварил именно он, желая избавиться от Деда, то чего ж тогда переживать за меня? Допустим, ему доподлинно известно, что, несмотря на его нежелание принять мою помощь, я в стороне стоять не буду, могу, конечно, найти что-то интересное, но и в этом случае чего мне опасаться, раз его предполагаемый враг — это Дед. Уверенный в том, что я приму сторону Деда (убедить его в обратном возможным не представляется), Тимур проявляет беспокойство о моем здоровье? Я уперлась руками в стену, стоя под холодным душем, и посоветовала себе обдумать это еще раз.