Астелия
Шрифт:
— Нет, — сказала Кэлен. — То есть да, но теперь не время.
— Не время? И куда ты сейчас пойдешь?
Он снова наклонил голову и осторожно поцеловал ее в шею. Его язык пощекотал ее кожу, и тело ее словно пронзило молнией, наполнив неведомым доселе желанием. Она ощутила, как против воли прижимается к нему.
Схватив его за волосы, она снова привлекла его губы к своим губам и жадно припала к ним. Забыв про все, она прижималась к нему, а руки ее скользили по его груди, рукам, плечам. Потом оттолкнулась спиной от двери и, продолжая
Так и не отрываясь от его губ, она уселась ему на колени. Руки его — большие, сильные — сжали ее талию, и страсть вспыхнула в ней с новой силой. Ей вдруг захотелось ощущать эти руки на своих бедрах, на спине, на горле — везде.
— Это всего лишь поцелуй, — прошептала она почти невнятно, ибо ее губам не хотелось отрываться от его губ ради такой мелочи, как слова. — Только и всего… Всего поцелуй…
Она перестала сопротивляться своей страсти, целуя его в подбородок, в шею, в ключицу, чуть прикусывая его кожу.
— Только и всего, — согласился он, но в голосе его слышалось страстное рычание.
Руки его сжали ее талию, потом скользнули ниже, на бедра.
На мгновение Кэлен оторвалась от его губ, вглядываясь в его лицо, пытаясь собраться с мыслями. Однако это оказалось нелегко — гораздо проще было бы сорвать одежду с себя, с него, коснуться своей кожей его кожи. Ей хотелось ощущать на себе его вес, ощущать его силу в себе, сопротивляться ему и сдаться в этой борьбе. В ней горел жаркий огонь примитивной, животной страсти, противостоять которой было почти невозможно. Издав негромкое, страстное рычание, она принялась возиться с пряжкой его пояса.
— Погоди, — пробормотал Дрейк. — Ох… о вороны. Корвус, идиот ты этакий.
Он вдруг повернулся под ней, поднял ее на руки и бесцеремонно посадил на лежанку.
Дрейк отошел от нее на пару шагов и поднял руку, останавливая ее. Потом нахмурился, сосредоточиваясь.
— Нет. Уймись, Корвус.
И Кэлен, опомнившись, вдруг обнаружила, что сидит на лежанке, замерзшая, голодная, что тело ее болит от давешних испытаний и от начинавшей отпускать ее страсти, что одежда ее измялась еще сильнее, волосы растрепаны, а губы распухли от поцелуев.
Она подняла руку и коснулась виска.
— Т-ты… ты меня околдовал.
— Знаю, — вздохнул красный как рак Дрейк. — Я не хотел. Извини.
— Ты натравил на меня своего земляного астела.
— Извини, — быстро повторил Дрейк. — Корвус… мой астел из сильных, и порой считает, будто лучше меня знает, что мне нужно. — Он тяжело опустился на пол. — Прости. Я сам не понимал, что он это делает, иначе я бы никогда не допустил такого. То есть я… — Он тряхнул головой, потом помолчал немного. — Я очень давно не занимался этим. А Корвус просто… просто хотел, чтобы у меня все было хорошо.
Долгую минуту она молча смотрела на него, сидя на лежанке, постепенно успокаивая дыхание и чувства. Потом поджала
— Ты был женат, — негромко сказала она.
— Десять лет назад, — так же тихо отозвался Дрейк. Казалось, он боится, что, произнеси он эти слова хоть немного громче, они вырвутся из его рта жестокой отрыжкой. — Она умерла. И дочь.
— И ты не… — Она не договорила.
Он мотнул головой.
— Слишком много дел. Да я и не хотел ничьей близости до тех пор, пока… — Он перевел дыхание. — Пока ты не поцеловала меня вчера ночью. Должно быть, это задело что-то там, внутри.
Кэлен не удержалась от некоторой язвительности в голосе.
— Наверное, задело.
Дрейк покраснел еще сильнее и опустил глаза. Она устало усмехнулась.
— Да полно, Дрейк. Все в порядке. Ты ведь не сделал мне больно. — И ведь она получала от этого удовольствие. Хотела этого. Она сама едва не покраснела. Одного воспоминания о том, как хотелось ей этого поцелуя, хватило для того, чтобы ее пробрала дрожь.
— Все как-то неправильно. — Он посмотрел наконец на нее. Взгляд его был тревожен и, как ей показалось, удивительно беззащитен. Было видно, он переживает за то, что она о нем подумает. — Ты уверена, что с тобой все в порядке?
Она кивнула.
— Конечно. Ну, не считая того, что мы так и сидим взаперти.
— Мне кажется, нам недолго осталось переживать на этот счет. Собственно, потому я и хотел поцеловать тебя. Я не хотел доводить этого до всего остального, но поцеловать хотел — как знать, может, другого шанса не представится, пока все не началось.
— Что не началось?
Дрейк склонил голову набок.
— Слушай.
Откуда-то издалека донесся полуночный бой колокола.
— Смена караула, — пояснил Дрейк. — Если Пентиус живет по правилам, он отправится спать, сдав дежурство одному из старших офицеров.
— Отлично, — буркнула Кэлен. — А к нам-то это какое имеет отношение?
— Это даст нам шанс переговорить с кем-нибудь из моих знакомых, — ответил Дрейк. Он встал, продолжая прислушиваться, и не прошло и минуты, как тяжелая дверь наверху со скрипом отворилась.
Сердце у Кэлен снова забилось сильнее.
— Они нас выпустят?
— Вот и посмотрим, — сказал он, подходя к двери. Кэлен поднялась и стала рядом с ним.
— Хочешь поцеловать меня?
Он закашлялся.
— Да.
— Почему?
— Ты мне нравишься, — ответил он.
— Я тебе нравлюсь?
Щеки его снова порозовели.
— Ты красива, и ты храбрее всех, кого я знаю. И ты мне нравишься.
Она почувствовала, что рот ее невольно кривится в улыбке, и попыталась сдержать ее. Потом сдалась, заглянула ему в лицо и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала в щеку. Он посмотрел на нее сверху вниз, и на мгновение она увидела в его взгляде ту же страсть, что в его поцелуях.