Астелия

Руд Евгений

Кэлен умыла мальчика, вытерла подолом своей изорванной юбки, после чего вытащила его из воды и волоком подтащила к одному из огней. Стоило ей вылезти из воды на воздух, как ее снова начало трясти. Она поняла, что на самом деле вода была вовсе не такой теплой, как ей показалось, — это она замерзла так сильно, что даже холодная вода согревала. Кэлен уложила мальчишку на пол поближе к огню и сама на мгновение прильнула к нему, обхватив руками.

Голова ее бессильно поникла, и она повалилась на бок. Ей ужасно надоело бороться с усталостью, но Кэлен не могла себе этого позволить. Они оба могли просто-напросто не проснуться. Она всхлипнула от безысходности, но все же заставила себя встать,

хоть и дрожала слишком сильно, чтобы двигаться или хотя бы думать. Собственные пальцы показались ей налитыми свинцом, когда она принялась стаскивать с себя насквозь промокшую одежду.

Кэлен оставила ее лежать мокрой грудой на мраморном полу, хромая, доплелась до одного из каменных часовых, сняла с его плеч красный плащ, завернулась в него и после этого позволила себе полминуты отдыха, прислонившись к стене и наслаждаясь блаженным теплом, которое давала сухая одежда. Потом она заставила себя оторваться от стены, доковылять к следующей статуе, а потом к следующей, позаимствовав и их плащи, и вернулась с ними к пареньку. Остаток сил Кэлен потратила на то, чтобы закутать его в плащи, добавив их тепло к жару огня.

А потом, свернувшись калачиком под алым плащом королевской гвардии, она мгновенно провалилась в глубокий сон.

* * *

Она проснулась от тепла и боли. Гроза продолжала бушевать с прежней силой. Кэлен с усилием поднялась на ноги: все ее тело затекло от неудобной позы, но все же приятно согрелось под плотной тканью гвардейского плаща. Она подошла к проему и выглянула наружу. На улице все еще властвовала ночь. В небе вспыхивали и плясали молнии, но и они, и громовые раскаты казались более далекими, да и времени между вспышками и ударами грома проходило больше. Астелы воздуха продолжали биться друг с другом, но зимние ветры отгоняли их все дальше на юг, прочь из долины, хотя дождь продолжал колотить по остывавшей земле с силой падающих булыжников.

Гай наверняка предвидел это, подумала Кэлен. Конечно же, он не мог не понимать всех последствий, когда посылал южные ветры, чтобы те несли ее в долину. Он слишком долго занимается заклинаниями, слишком хорошо знаком с силами, которые орудуют в его королевстве, чтобы это могло быть случайным совпадением. Выходит, Первый лорд сам вызвал эту грозу. Но зачем?

Кэлен, хмурясь, смотрела в непроглядную ночь. Если гроза не уймется, она окажется здесь взаперти до самого ее окончания. «Как и любой другой в долине, — сообразила она. — Этим ходом Гай просто и надежно связал руки всем в долине Вестланда — до окончания грозы».

И все равно — зачем? Если решающим фактором является время, зачем было гнать ее сюда со всей возможной скоростью, если потом она будет лишена возможности действовать? Ну, может, затем, чтобы заморозить всякую активность противника, дав ей шанс перевести дух, восстановить силы перед тем, как приняться за дело?

Кэлен нахмурилась еще сильнее. Неужели Первый лорд действительно устроил смертоносную грозу только для того, чтобы позволить своему агенту отдохнуть? Она поежилась и плотнее запахнула плащ. Об истинных намерениях Гая она могла только догадываться. Ему было известно больше, чем кому-либо в Астелии — да что там, большинство и малой толики не знало. По большей части он действовал предельно тонко и изощренно; направлял все свои силы на решение какой-либо одной задачи. Что еще было в мыслях ее правителя? Кэлен поморщилась. Если бы Гай хотел, чтобы она все знала, он наверняка сказал бы ей. Если только не доверял ей настолько, что предоставил возможность действовать в его интересах по собственному усмотрению. Или если вовсе ей не доверял.

Она отвернулась от проема и тихо побрела обратно в глубь помещения. Мысли беспорядочно роились у нее в голове.

Она привалилась к стене рядом с одним из каменных часовых и машинально провела рукой по волосам. Ей нужно браться за дело. Уж наверняка враги Короны не будут сидеть сложа руки, стоит погоде улучшиться. Ей нужно разработать план действий и незамедлительно приступать к его осуществлению.

Первым делом, как сказал бы Роланд, является сбор информации. Ей нужно установить, что же происходит в долине, прежде чем она сможет хоть немного повлиять на происходящее, и, если это необходимо, объявить о своем статусе курсора местному графу или напрямую доложить об этом Гаю. Все, что у нее было для выполнения задачи, — это нож, который она украла из башмака Роланда, и рваная одежда, мало пригодная для такой погоды. Она оглянулась на мальчишку — тот лежал у огня, свернувшись калачиком на боку.

Да, и еще у нее был он. Кэлен подошла к пареньку и положила руку ему на лоб. Он негромко застонал. Кожа его показалась ей слишком горячей, а дыхание словно обжигало потрескавшиеся губы. Она нахмурилась, вернулась к бассейну и, набрав воды в горсть, отнесла ее мальчику. Большая часть воды просочилась у нее между пальцами, но ей удалось заставить его проглотить немного. Кэлен повторила эту процедуру несколько раз, и пареньку, похоже, стало лучше.

Сворачивая один из алых плащей, чтобы подложить ему под голову вместо подушки, она присмотрелась к нему. Мальчик был по-своему красив, даже изящен. Волосы у него были темными, вьющимися; ресницы — длинными, густыми, какие встречаются у мужчин, хоть те их и не ценят. Пальцы на руках казались слишком длинными по отношению ко всему телу — значит, ему еще расти и расти. Кожа — в тех местах, где ее не покрывали синяки и ссадины, — сияла чистотой юности, счастливо избежавшей побочных проявлений подросткового периода. События предыдущего вечера не дали ей возможности увидеть, какого цвета у него глаза, но голос его даже тогда звонкостью не уступал колокольчику.

Она нахмурилась еще сильнее, разглядывая паренька. Он спас ей жизнь. Но кто он? Они находились довольно далеко от всех стедгольдов. Она специально выбрала место посадки с тем, чтобы не попасться на глаза кому-нибудь из местных. Тогда что здесь делал этот мальчик — один в глуши, в такую грозу?

— Домой, — пробормотал паренек. Кэлен посмотрела на него, но тот так и не открыл глаз. — Прости, тетя Белла. Дядя Дрейк должен уже попасть домой. Я только пытался помочь ему.

Кэлен невольно охнула. Индерфорд считался самым большим стедгольдом в долине. Неужели стедгольдер Дрейк приходится мальчику дядей? Она наклонилась ниже.

— Что случилось с твоим дядей, Джефф? — спросила она. — Он что, ранен?

Джефф сонно кивнул.

— Марат. Овцерез. Корвус помешал ему, но тот успел ударить дядю.

Марат? Дикари не тревожили империю со времен конфликта, который произошел на этом вот самом месте. Кэлен с недоверием отнеслась к словам Гая, когда тот с тревогой говорил о маратах, однако по меньшей мере один из них находится в долине Вестланда и он напал на стедгольдера-астелианца. Но что из этого следует? Был ли это воин-одиночка, случайно повстречавшийся в глуши?

Нет. Слишком много совпадений для того, чтобы считать это случайностью. Назревает что-то серьезное.

Кэлен с досадой скомкала край плаща. Ей просто необходимо было больше информации.

— Джефф, — произнесла она. — Что еще ты можешь рассказать про этого марата? Он из тех, которые разводят овцерезов? Он был один?

— У него второй оказался. Одного я убил, а у него второй оказался.

— Вторая тварь?

— Угу…

— Где сейчас твой дядя?

Джефф тряхнул головой, и лицо его исказилось, словно от боли.