Астра, Смирнов Юрий - читать онлайн

Астра

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Обыкновенное чудо

Они познакомились в девятьсот тринадцатом.Она – курсистка Коровина,Он – биолог (да и этнограф) Лядов.Люди широких и честных взглядов,Они сразу же оказались в меблированных комнатах,Где и стали друг другу крестом и короной,Птицей и небом,Золотым самородком и кварцем.Он обнимал всем своим теломВсё её телоНа будто бы приличном матраце,Он ей шептал:Вот в четырнадцатом я вернусьИз Тибета, я спущусь с Тянь-Шаня,Я взлечу с гор Памира орлом одноглавымИ мы займёмся с тобою главным.Но сейчас мне надо увидетьЛошадей Пржевальского,Дромадеров Семёнова,Хамелеонов Миклухо-Маклая.Я буду вечно любить Вас, Аглая!Я буду вечно любить Вас, Николенька.(Хотя так надоело быть приживалкойВ доме под чёрными клёнами)Потом было много всего.Письмо из Западной Индии.Письмо из Восточной Турции.Он не вернулся к ней в годы войны,Не искал её в революцию,Позабыл о ней в дни разрухи и голода.Он ещё выглядел относительно молодоИ всё думал о продолжении рода Лядовых,О наследнике по мужской линии.Но, скорее, чтобы не тронуться разумомВ мире боевого и трудового оргазмаИ красного кровяного инея.Коровина

его не забыла и злилась.Будто жизнь у неё жизнь украла.Только раз, на работе,Поднялась из подвала,Выпила, крепкое чёрное закурила,И прочла его имя в свежих расстрельных списках.Тут же вспомнила, как он брал её за загривок,Целовал чем-то небесно-синим,И называл нежно крыской.Улетела сквозь потолок в бесконечную высь.И простила.А ему в это мгновенье(Чудное и остановись)Заменили расстрел высылкой.

Выдох

После тайфуна жизнь на острове слаще,Потому что живых стало меньше,И каждая песня в сжавшемся кругеГромче,Каждый танец в венкеИз убитых и раненых листьевЯрче.Помнишь Марту?Она не успела укрыться в землянке.Я увидал, как она летелаНаперегонки с бамбуковым шпилем церквиИ хохотала.Хотя это мог быть смех ветра.А близнецов, рыбаков, охотников на корифену,Помнишь?Вон их головы в снова тихой лагуне.Наши акулы по какой-то причинеСъедают тела, но головы оставляют.Можно спросить у миссионера,Но он, к сожалению, просто исчез.Испарился, как влага цветкаНа рассвете.Будем считать – это чудо.Как он говорил – вознесение.Будем молиться его беззащитному богу.Наш – недостоин гимнов и плясок.Встающий из океана.Огромный.Сторукий, стоглазый, клыкастый.Он смеётся над нами.И убивает.Он дал нам рыбу, батат и кокосы.А теперь мы как бы платим проценты.А этот – жалеет.Гладит по голове.Говорит с нами, правда, со странным акцентом.Считает в уме.Остров,Мой остров любви,Оставайся спокойным.Передавай позывные.У те алофа йа те ойе фафине лаги.

Аида

Он подошёл к нимОдинБез оружия.Сказал, сегодня ещё работайте,Этот день – мой подарок,А завтра здесь встанут мои люди.Вы уйдётеИли станете моими людьми.Или будете мясом для псов,Моих боевых ассирийских псов,Я ещё не успел их завести.Я вышел сегодняИз вавилонского плена.Вы всё правильно поняли?Верно?Повторить?Это было у входа в «Еврогриль»Они даже не вызывали бойцов.Посмеялись.Тебе дать лавэ на раскрутку, бродяга?Он морщил череп,И под чугунной крышкойУже поднимались тёмно-зелёные стягиИ полыхал первый сигнальный костёр.Для лоха не характерен животный стрём.Лох покупает золотую монетку,Лох трёт монеткой тайную лотерейку.Лох бы увидел, как его баксыПревращаются в бундесмарки,А потом – в куклуИз нарезных «киевских ведомостей».Если бы не бил себя об асфальтВсем лицом,Превращаясь в говяжий фаршИ мешок суповых костей,Из кулинарии прежней, советской.Как говорил Исус Навин«Пусть остановится солнцеИ я дам Ханаану пизды.Они, блять, не отвертятся»Ни в одной из газет того мираНе было репортажа о эпической битве,Когда триста вилланов,Бровары и Фастов,Лесной и Отрадный,С гнусавой молитвойИ хриплым боевым кличем,На ходу выпрыгивая из электричекС телескопами и слепыми ножами,Уничтожили армаду кидал и тупую охрану.И вчерашний лох,Отирающийся у циркаС глупой мыслью выпросить хоть децлДенег,Вдруг увидел, как выглядитМоментальное возмездие.Восемь трупов и две больницы поломанных.Сходка герцогов и вынесение приговора.Смех герояИ последовавшая приговора отмена.«Я вчера вернулся из вавилонского пленаИ теперь здесь будет моя планета»Его грохнули до конца лета.Он воскрес,Но это иная совсем кабалетта.

Ихтиолог

База была на Левберлете,Левом береге Леты, для непонятливых.Общие кухни и спален клети,Лаборатории и Камни Клятвы.Мы же здесь типа форпостВечности жизни,Физики, химики, ихтиологи.Воины наши когда-тоОтбили Три РечкиУ ада,Превращаясь в кипящее олово,Надуваясь в кишащее мухами облако,Пули хватая от демонских шизоглоковВ молодые прекрасные головы.Живой, умерший от руки мертвеца,Пополняет армию мёртвых.И только очень живой,Погибнув,Сопротивляется смертиДо подхода основных оживляющих сил.Мы победили.Точнее, они проиграли.И воцарилась жизнь в Дохлой Пойме.Мёртвые ходят меж насИ ничего, ничего не помнят.Зайдёшь в свою комнату – а там кормятОтрицательного младенцаКоричневой грудью.Или смотрят песчаное ралли.Или весёлую песенку крутят,Как Харон потерял веслоИ неделю грёб членом.Или пятно серой кровиНа полотенце.Мы занимаемся верхним течением.Мёртвые рыбы, водоросли-убийцы.Ты была названа в честь печеньяИ срисована с рыжей львицыТочной рукой и умелой мыслью.Я не умею с тобой быть смелым.Мы говорим лишь о работе.О лаборатории,О сетках на Чёртовом Мысе,О вытяжке из гигантского язя,О свойствах опасных прибрежной грязи.О тории и дейтерии.Но каждый день перед сномПосле гимна Витальной РодинеЯ полчаса думаю о твоих чакрах,Без огня и истерики,Просто думаю, не опуская рукиВ акры своего плодородия.От живых рыб мёртвыеОтличаются только одним признаком.(Ну, кроме рыб-призраков,Выедающих сны из мозгаС визгом пилы-болгарки)Так вот, мёртвые рыбы всегда говорят.Они просят вернуть им потерянный ад.Они умоляют их заковать,Закопать,Применить к ним яд и электросварку,Выпотрошить и зашить с камнем в брюхе.Они такие этически юркие,Если речь идёт об адских муках.А у тебя классная новая юбкаС вышитым золотом лотосомИ поясом красным.И я слежу за тобой,Не отрываясь,Хабаровским краем глаза.

Сияющий ветер

Мне опять приснилось,Что падает самолёт.Режет небо,Будто кнут спину рассёк.Или лучник под банановым деревом.Расстреливает Басё.Старый прудТопим трупВсплеск водыЯ проснулсяНе от боли даже,А от странно расположеннойЖажды,Словно отрубили рукуНа месте кражи.ЛесополосаНа склоне холмаКак пояс чулокТрудно обрабатыватьРану на спине.Беларуская марляВ красном вине.Или дилер прячет плачетБегунка в огне.Осень пришлаЛишь лучники в садуУбивают в счёт лета

Простая история

Мужчина, каждый день улетавший с балконаДома напротив,Потому что пробки и он опаздывал на работу,Потому что спал до последнего,Потому что засиживался в интернете,Потому что любил сто прекрасных женщин,Зная то, что девяносто семь из них – боты.Тем не менее, не теряя верыВ трёх пока ему неизвестных,Говорил мне вечером,Когда он возвращался с работы,А я выходил за хлебом и мандрагорой:«Здорово, что вы поселились в доме напротив,Вровень с моими окнами,Я наблюдаю за вашей жизнью,За вашей женщиной,За вашей любовью,И у меня вырастают крылья.Благодаря им я не опаздываю на работуИ на хорошем счету у начальства.Что надо для счастьяВ городе где так рано темнеет?Где такие плотные шторы?»Я не знал, что ему ответить.Забирал молча его подарки.То бутылку вина.То розы.То каких-то совсем идиотскихТо ли мышей, то ли зайцев.Врал тебеЧто опять, да, опять, встретил волшебникаИзумрудного городаБез лица и отпечатков пальцев.Я открывал вино.Ты резала хлебИ жарила мандрагору.Да, а потом он умер.Десятый этаж, высоко, разбился.Но мы никогда не узнали об этом,Потому что съехали в центр.А потом на окраины.Разные.У меня сейчас в небе прозрачные птицы.У тебя в фиолетовом море киты и ракообразные.

Край тысячи озёр

В моём поколенииВ эпоху его созревания,(Золотые годы для всего человечества,Кстати.Рок-н-ролл уже умер,Но его небожители были молоды,Моложе меня сегодняшнего)Так вот, в моём поколенииЗа романтическую любовь,«Джинсовую Розу Сургута»,У девочек отвечали глаза,Большие озёра, как у радистки КэтИ шея, лебединая сайз,Ситуативно искривлённая вправо,А у юношей – уши.Во всех милых наивных фильмах тех летПацаны с чистым сердцем – лопоухие,А будущие авторитеты, приспособленцы,Мусорылы, кидалы валютные, гуру —Красавчики мелкоухие.Шустрые.Такие хорьки.Прикинь,Девочки выросли раньше.Пустили стрелки из глаз,Сузили тему.Меня до сих пор возбуждает эта раскраска:Среднее между змеёй и рестлером,Или, скажем, жрицей АстартыИ формой рейхсвера.Время слизало беретики,Вязаные рукавички,Озёра-глаза.Распрямило шеи лебёдушек СССР,Чтобы согнуть их в вечном поклонеПеред хозяином жизни – баблом.А мы отскакали зайцами-оттопырцами,Потом поприжали ушки.Нас за них били,Как до этого били за длинные волосы.Иногда убивали.Так что лучше купировать.Меньше, но в стужу не отморозишь.Встреча выпускников.Родные, но уже незнакомые рожи.Женские огнемётные амбразурыУдивленно выискиваютХоть какой-то рельефВ нас.Но мы гладкие, как шары в кегельбане.На толстых свиных евросоюзовских ножках,И деловые, как воробьиНа злачной июльской дороге.

Психи

И тогда он сказал:Через час я вернусь не одинИ вы, суки,Все тут ляжете.Летник дружно уткнулся в гаджеты.Посетители влипли в гаджеты.Официантки растаяли в гаджетах.Даже Али и Гаджи, северокавказские гости и по видуборцы, уши словно из холодца детали, носы послебомбардировки Дрездена, как-то, как говорилив детстве, сдрейфили.А он вышел, в облаке ужаса, то ли контуженный, то липсихозом взъерошенный.И мы вернулись к кофе с рошеновским мини-счастьем.Вояка из части напротив кашлянул:Да не может он быть ветераном, выправки нет, видноже – штатский.Летник заколосился тихими голосами:Раньше такие сидели на НовомПод галоперидолом.Эти воины конкретно достали.Волонтёры ещё,Крысы из нержавеющей стали.Девушка, как там наши хинкали?Стрелка маленькая кричалаСтрелке большой:Поторопите повара!Наши хинкалиХачапури, бозбаши, пхали!Он же вернётсяНас расстреляютЗдесь всё сожгутЯ с детства знаю этот широкий жгутДля перетягивания артерий.Какой-то псих сеет страх,И вот уже в кровь поступает дейтерий,И ты водородная бомба,Ты один из драконов Дейнерис,Ты трусливая шавка,Ты мёртвый мрак,И анамнезис твой шепчет —Заткнись и беги,Дуррак.Когда места под козырьком опустели,Нам наконец-то принесли сацибелиК мясу.Красное к красному.

Тигр

Сантиметров тридцать над верхним правым угломТелевизора —Еле видимое черное пятно,След от смертиПаука, что спускался на дноКомнаты,Но тогда мне было плеватьНа воздушных ныряльщиков,На пожирателей мошкары.Пятно – первообраз черной дыры.Смотришь футбол, а видишь паучий портал,И беззвучно кричит пасть из жвал«Фюрер, рейх, партай!»И железный Крупп гальванизирует шестиконечный труп,Надевает на круп платиновый доспех.Ты не слышал скрипучий паучий смех?Я не страшусь зазубрин на мёртвых лапах,Меня не тошнит от липкого яда мандибул.Но жители отдалённых поселков моего мозгаБегут в лобные доли с криком —Паук!Он ожил!Он вернулся квизац хадерахом,Мессией молчания, оплетения,паралича, медленной смертиОт страха быть не сожранным заживо,А сгнившим в желудочном соке твари.Я крадусь по выжженной киновари рассудка.Неариаднина нить паутины оставляет ожоги,Будто мясо обводят мелом.С купола черепа неба,Словно звезда паркура,Падает звёздочка Шелоб.

Песня протеста

Когда пришли за марсианами,Я палил из крупнокалиберногоС крыши районного планетария.Потому что я не марсианин,Нет во мне жалости и терпения.Когда пришли за рептилоидами,Я выжигал огнемётомВ лабиринтах районной библиотеки.Потому что я не рептилоидИ не буду смиренно ждать смерти.Когда пришли за масонами,Я резал чёрным ножом,Выползая из смутных тенейРайонного дома культуры.Потому что я не масонИ не становлюсь на колени.Когда никто не пришёл за мной,Я трапезничалС видом на районный наш океан.На столе был сиреневый марсианский хлеб,Вино из безумных слив,Масло божьих лампад.Это был лучший день.День,Когда наш районПосрамил чёртов ад.

1 2 3 4