Астронавты в лохмотьях
Шрифт:
– Меня бы ты, наверно, сам раздел и швырнул принцу, – придушенным голосом произнесла Фера.
– О чем это ты?
– Ты дождаться не мог, когда принц меня уведет.
– Ты не понимаешь, – возразил Толлер. – Я думал, что Леддравор хочет унизить меня.
– Именно это он… – Фера осеклась, взглянула на Лейна и снова повернулась к мужу. – Ты дурак, Толлер Маракайн. Лучше бы мне никогда тебя не встречать! – Крутанувшись на каблуках, она неожиданно величественной походкой прошла в гостиную и захлопнула за собой дверь.
Толлер тупо посмотрел ей вслед, метнулся
– Что я, по-твоему, должен сделать, мой мальчик? – мягко спросил он Лейна. – Если ты хочешь уединения, я могу вернуться в Башню.
Лейн покачал головой:
– Нет, мой господин. Время позднее. Если вы окажете мне честь и останетесь, я устрою вас на ночлег.
– Хорошо.
Лейн пошел отдавать указания слугам, а Гло повернул свою большую голову к Толлеру.
– Метаясь, как зверь в клетке, ты не поможешь брату.
– Я не понимаю его, – пробормотал Толлер. – Должен же кто-то что-то сделать.
– Что ты… гм… предлагаешь?
– Не знаю. Что-нибудь.
– Легче ли станет Джесалле, если Лейн даст себя убить?
– Возможно. – Толлер отказывался принимать его логику. – Тогда она по крайней мере сможет им гордиться.
Гло вздохнул.
– Проводи меня к креслу и принеси чего-нибудь согревающего. Кейльского черного.
– Вина? – Несмотря на душевное смятение, Толлер удивился. – Вы хотите вина?
– Ты сказал, что кто-то что-то должен сделать. Я собираюсь выпить вина, – пояснил Гло ровным голосом. – Тебе придется подчиниться.
Толлер проводил магистра к креслу с высокой спинкой в углу холла и отправился за вином. Голова его раскалывалась, он не мог примириться с невыносимым. Ему никогда не приходилось оказываться в подобной ситуации, но наконец он нашел, чем себя утешить. Леддравор только играет с нами, решил он, хватаясь за ниточку надежды. Джесалла не может понравиться тому, кто привык к опытным куртизанкам. Принц просто подержит ее в своей комнате и посмеется над нами. Этим он еще больше подчеркнет, что презирает наших женщин и даже не хочет притрагиваться к ним.
За следующий час Гло выпил четыре больших бокала вина, лицо его раскраснелось, и он был совершенно пьян. Лейн уединился в кабинете, по-прежнему никак не проявляя своих чувств, а Гло, к разочарованию Толлера, объявил, что хочет лечь спать. Толлер же знал, что не уснет, и не хотел оставаться наедине со своими мыслями. Он дотащил Гло до приготовленной комнаты, уложил его, а затем выглянул в длинный поперечный коридор, куда выходили двери основных спален. Слева послышался звук, тихий, как шепот.
Толлер осмотрелся и увидел Джесаллу. Она шла ему навстречу, направляясь в свои комнаты.
Длинное колеблющееся черное платье придавало ей призрачный вид, но осанка оставалась прямой и величественной. Шла та самая Джесалла Маракайн, какую он знал всегда, хладнокровная, скрытная, неукротимая, и при виде нее Толлер испытал смешанное чувство острой боли, беспокойства и облегчения.
– Джесалла, – сказал он, направляясь к ней, – ты не?..
– Не подходи! – Ее глаза сверкнули бешеной злобой, и она прошла мимо, не замедлив шага.
Огорченный ее откровенной ненавистью, Толлер смотрел ей вслед, пока она не скрылась, а потом опустил глаза на светлый мозаичный пол. Цепочка кровавых следов, тянувшаяся за Джесаллой, объяснила ему все.
«Леддравор, Леддравор, о Леддравор! – мысленно воззвал он. – Теперь мы связаны с тобой навсегда, и разлучит нас только смерть».
Глава 10
Решение напасть на Хамтеф с запада приняли по географическим соображениям. У западных пределов Колкорронской империи, немного к северу от экватора, располагалась цепочка вулканических островов, последний из которых, Олдок, длиной около восьми миль, был необитаем. Он имел несколько важных стратегических особенностей, и одна из них заключалась в том, что остров находился недалеко от Хамтефа и мог служить промежуточной базой для морских сил вторжения. Другая – в том, что он густо порос стропильником и каланчами. Эти два дерева вырастали до большой высоты и хорошо защищали от птерты.
К тому же Олдок и вся гряда Ферондов лежали в зоне преобладающих западных воздушных течений, и это тоже благоприятствовало пяти армиям Колкоррона. Конечно, это мешало движению морских транспортов, а воздушным кораблям приходилось включать реактивные двигатели, но зато устойчивый ветер над открытым морем не давал птерте добраться до людей.
В подзорные трубы было видно, что противоположный поток на большой высоте кишит багровыми шарами, однако, когда они пытались спуститься в нижние слои атмосферы, их уносило на восток.
Высшее колкорронское командование при планировании вторжения допускало потери от птерты в одну шестую личного состава. Фактические же потери оказались незначительными.
Армии продвигались на запад, и структура дня и ночи постепенно изменялась. Утренний день становился короче, а вечерний – длиннее, так как Верхний Мир смещался к восточному краю горизонта. Наконец от утреннего дня остался лишь короткий промежуток преломленного света, пока солнце пересекало зазор между горизонтом и диском Верхнего Мира, а вскоре после этого планета-сестра уселась на восточный край Мира. Малая ночь присоединилась к ночи основной, и участники вторжения с волнением осознали, что вступили в Страну Долгих Дней.
На очереди был следующий этап операции – создание плацдарма на самом Хамтефе. Здесь ожидались существенные потери, и колкорронские командиры просто поверить не могли своей удаче, когда оказалось, что на укрытой деревьями береговой полосе нет ни часовых, ни обороны.
Три широко расставленные армии вторжения, направленные к одной точке, сомкнулись, не встретив сопротивления, без единого раненого, если не считать несчастных случаев, неизбежных при вступлении на чужую территорию больших масс людей и материальной части. Почти сразу же среди различных видов деревьев обнаружились заросли бракки, и с первого дня в тылу продвигающихся армий заработали отряды полуобнаженных желчевщиков.