Атака по правилам

Панов Вадим Юрьевич

– Девять! Опасность!

Так она и знала!

– К бою!!!

Рефлексы обеих морян, и белой, и черной, сработали молниеносно. Не отрывая взгляд от голубых глаз Бьяны, Тапира почувствовала, как изменяется ее тело. Как вырывается наружу спрятанный монстр, как тонкие кисти превращаются в когтистые лапы, как исчезают волосы, а на голове появляются рога, как наполняется камера приторным запахом спелых персиков. С Бьяной происходило то же самое, только выглядели белые моряны в боевой шкуре чуть-чуть менее отталкивающе: слегка изогнутые рога, покрытый шипами хвост, острые клыки…

Ужасный

рев потряс комнату, когда одурманенная жаждой убийства Тапира увидела перед собой врага с голубыми глазами, и в тот же момент ослепительная вспышка «ока василиска» озарила все вокруг. Мощный импульс кристалла ударил всех морян. Яману отбросило к стене, Тапиру скрутило, прожгло, но в самый последний момент, перед тем как потерять сознание, она поняла, что голубые глаза Бьяны проникли в ее мозг. Заглянули в ее память. Эти глаза хотели помочь.

Первой очнулась Бьяна.

Белая медленно поднялась с пола и, ухватившись рукой за краешек стола, машинально оправила сбившуюся юбку. Моряны с трудом приходили в себя после действия «ока василиска», и в голове у Бьяны наперебой стучали железные молоточки. Она потерла виски, надела очки и посмотрела на лежащую навзничь Тапиру:

– Бедная сестричка.

Осторожно, стараясь не потревожить черную, Бьяна переложила ее на кушетку, а затем похлопала по щекам свою напарницу:

– Ямана.

Та открыла замутненные глаза.

– Мы уходим.

– А Тапира?

– Ей лучше не знать.

Белые вышли из камеры и тщательно закрыли дверь.

– Она под контролем? – Ямана прислонилась к стене и неуклюже попыталась запихнуть «око василиска» в сумочку. Координация к ней еще не вернулась.

– Да. – Бьяна поправила растрепавшиеся волосы. – Все, что она рассказала фате Красаве, – ложь. Ее используют. Ее использует колдунья, которая убила ее мужа. Командора войны ле Ста.

– А разве Богдана убил не Сантьяга?

– Это долгая история. – Бьяна справилась с прической и тяжело вздохнула: – Важно то, что у этой колдуньи, Кары, находится браслет фаты Мары.

– Сообщим об этом королеве?

Старшая моряна покачала головой:

– Зеленый Дом наложит лапу на браслет, и наши черные сестры окончательно превратятся в рабынь.

– А разве сейчас они не рабыни?

– Это будет навсегда.

– А нам-то что?

– Я не могу допустить, чтобы эта девочка, Тапира, стала рабыней. – Бьяна посмотрела на подругу. – Ей и так досталось слишком много. Мы отберем браслет у Кары и отдадим его черным, а еще лучше – уничтожим. Все моряны должны быть свободны.

– А как мы найдем эту Кару?

– Богдан ле Ста знал, где она живет, и рассказал об этом Тапире. – Бьяна одернула жакет и нехорошо улыбнулась: – Мы найдем эту тварь.

* * *

Забытая Пустынь, Подмосковье

30 сентября, суббота, 13.59

До ближайшей деревни было километров пять. До ближайшего болота – метров четыреста. Потемневшие от времени здания Забытой Пустыни стояли на небольшой поляне,

окруженной густым лесом. Домиков было немного: пять или семь деревянных строений, среди которых выделялись только массивный амбар, где монахи хранили припасы, да невысокая церковь. Пасторальная картинка уединенности и умиротворения. Облик Забытой Пустыни не менялся сотни лет, бушующие волны истории обходили стороной этот затерянный в подмосковных лесах уголок. И кто бы ни приходил на эту землю, будь то поляки, или французы, или немцы, никто не трогал скромных отшельников. То ли не добирались до такой глуши, то ли побаивались, наслышанные о чудесах, творимых монахами. Даже опьяненные вседозволенностью коммунисты, угробив в окрестных болотах несколько своих банд, плюнули и оставили Пустынь в покое.

Сантьяга вышел на опушку леса, стряхнул прилипшую к пиджаку паутинку и брезгливо посмотрел на тянущуюся к воротам Забытой Пустыни разбитую и грязную дорогу.

– К старцу идете? – поинтересовался сидящий под деревом пожилой мужик с аккуратной бородкой. – Здравствуйте вам.

– Добрый день, – вежливо отозвался комиссар и подтвердил: – К старцу.

– Поторопиться тогда надобно, – голос мужика стал глуше, – болен старец. Говорят, до зимы не дотянет.

– Потому и иду, – рассеянно ответил Сантьяга, сравнивая свой элегантный костюм с безобразной дорогой и обдумывая, что проще: сделать быстрый портал до ворот или отобрать у мужика резиновые сапоги.

– В таком костюме по лесу неудобно ходить, – заметил мужик.

– Я машину там бросил, – комиссар неопределенно махнул рукой в лес, – застрял. – И вдруг до него дошло: – А что, Никодим умирает?

– Так ведь лет-то ему почитай девяносто шесть, – мужик прищурился. – Даже чудотворцы умирают.

– А Никодим чудотворец?

– А то не знаешь? Хворь какую снять – к нему, наперед чего узнать – к нему. Большой веры человек был, да, видно, кончились силы.

Веры Никодим был большой, крепкой. И магом он был неплохим. Но силу свою старец полагал дарованной богом и потому отдал ее на служение единоверцам. Всю отдал, без остатка.

– Пойду я, пожалуй, – решился наконец Сантьяга, – спасибо за компанию.

Комиссар вышел на грязную дорогу и осторожно зашагал к пустыни.

– Пойди, пойди, – пробормотал мужик, оглаживая бороду. – Ишь, какие гости из лесу ходят.

В той стороне, в какую махнул рукой Сантьяга, дорог никогда не было, а было там непролазное болото. Выходило, врал долговязый франт в щегольском костюме, не на машине он приехал, но мужик не обижался. Хочет таиться – пусть таится, господь ему судья.

В прохладной келье было очень тихо. Свет с трудом проникал через маленькое окошко, и в полумраке ярко выделялся огонек лампадки, освещавшей старинную икону. Никодим, одетый в белую рубаху до пят, лежал на грубой лавке, неподвижно глядя в низенький потолок. Длинная седая борода старца была аккуратно расправлена на груди, а худые руки устало вытянуты вдоль тела.

Время уходило.

– Алексей, это ты? – тихим голосом спросил Никодим, услышав мягкий скрип открывающейся двери.