Атаман А.И. Дутов
Шрифт:
В данном документе имеет значение, быть может, даже не столько правота слов Ханжина, хотя высказывались, во многом, справедливые упрёки, сколько его резко отрицательное отношение к соседней армии и её командующему перед решающим наступлением.
Впрочем, основания для сомнений в боеспособности оренбуржцев у Ханжина были. Помимо информации от генерала Акулинина, в конце февраля — начале марта штабом Западной армии от одного из оренбургских офицеров было получено душераздирающее сообщение о состоянии армии Дутова: «Оренбургская армия разрушается окончательно, виною неумелого управления ею также неспособность учесть обстановку. Картина под Орском разыгрывается типично [для] Оренбургской, но в более сгущенных красках, пресловутая операция взятия Актюбинской окончательно губит дело. Но дай Бог вывести наши пехотные части в целом виде, которых собраны под Актюбинском три четверти всей Армии, ст. Сары оставлена, и на ней брошена масса вооружения, снаряжения, огнестрельных припасов и интендантского имущества, то же по всей вероятности случится и с Орском. Части окончательно деморализованы бесконечным отступлением, можно сказать, что бегут от первого выстрела, в довершение всего контрразведка поставлена отвратительно, масса большевицких шпионов безнаказанно снуют здесь и делают своё дело, вчера наши потеряли 2 пушки, сегодня с утра в городе идёт провокационная стрельба, завтра со штармом выезжаю в Троицк, на телеграфной линии Орск — Троицк тоже есть шпионы, которые задерживают наши депеши, или же совсем прячут, или перевирают шифровки — нужно принять меры — одну радиостанцию путём усиленной работы привёл в надлежащий вид и связал с Картолой [1871] ,
1871
Имеется в виду конечная станция Троицкой железной дороги Карталы. — А.Г.
1872
По всей видимости, телеграфное сокращение «командир радиостанции». — А.Г.
1873
РГВА. Ф. 39624. Оп. 1. Д. 11. Л. 35—35об.
В результате в штабе Западной армии сложилось впечатление, что «штарм Оренбургской сам не знает, что у него делается» [1874] .
Несмотря на крайне низкий уровень стратегического планирования в Ставке Колчака, в начале марта на фронте Западной армии началось наступление, конечной целью которого должно было стать взятие Москвы. Намеченный план взаимодействия армий при наступлении был сорван практически сразу. Плана действий за Волгой не существовало вовсе [1875] .
1874
РГВА. Ф. 39624. Оп. 1. Д. 28. Л. 35.
1875
ГА РФ. Ф. Р-6605. Оп. 1. Д. 8. Л. 78.
Генерального штаба генерал-лейтенант В.Г. Болдырев, бывший главнокомандующий войсками уфимской Директории (Временного Всероссийского правительства), писал, что «при успехе операции… получилась бы огромная охватывающая красных дуга, сжимание концов которой сулило самые решительные результаты. Москва, кроме того, лишилась бы запасов богатого юга, лишилась бы угля и столь необходимого ей жидкого топлива» [1876] . Военный министр правительства адмирала Колчака, Генерального штаба генерал-лейтенант А.П. Будберг отмечал, что наступление в южном направлении «создавало, по соединении с Деникиным, общий фронт, усиливало обе ныне разъединённые стороны, давало возможность распределить более целесообразно личный состав обоих фронтов.
1876
Болдырев В.Г. Указ. соч. С. 60.
Наступление в этом направлении прикрывало верные нам районы Уральских и Оренбургских казаков, создавало спокойный тыл, давало возможность использования богатств Троицко-Орского района (зерно, фураж и скот), открывалась возможность навигации по Каспийскому морю и подвоза через Кавказ» [1877] . По мнению известного русского военного теоретика, Генерального штаба генерал-лейтенанта Н.Н. Головина, «это наступление выводило сначала в район, заселённый поволжскими немецкими колонистами (Саратов — Красный Кут — Камышин), представляющих (так в документе. — А.Г.) собою противобольшевицки настроенных крестьян, а затем приводило к соединению с Донским казачеством… В случае удачи этого наступления создалась бы обширная неразрывная противобольшевицкая территория, включавшая в себя все казачества, а также наиболее противобольшевицки настроенных крестьян» [1878] .
1877
Будберг А.[П.] Дневник // Архив русской революции. Т. 14. Берлин, 1924. С. 241.
1878
Головин Н.Н. Российская контрреволюция. Ч. 4. Кн. 8. Б. м., 1937. С. 114.
Весной 1919 г. белое наступление могло развиваться в двух направлениях: 1) Казань — Вятка — Котлас на соединение с войсками Северного фронта Генерального штаба генерал-лейтенанта Е.К. Миллера и союзниками и 2) Самара (Саратов) — Царицын на соединение с войсками Генерального штаба генерал-лейтенанта А.И. Деникина, действовавшими на Юге России. Разумеется, неверно считать северное направление приоритетным в стратегии Ставки адмирала А.В. Колчака [1879] , главный удар вдоль линии Самаро-Златоустовской железной дороги, стремясь прорваться к Волге, наносила Западная армия, однако по разным причинам сконцентрировать все первоначально намеченные для нанесения удара войска этой армии, не растягивая их по фронту, и скоординировать наступление с соседними армейскими объединениями не удалось [1880] . При этом наиболее близко к действительности высказывание Генерального штаба генерал-лейтенанта Д.В. Филатьева, позднее служившего в Ставке Колчака: «Был ещё один, третий вариант, кроме двух указанных: двинуться одновременно и на Вятку и на Самару. Он приводил к эксцентрическому движению армий, действиям враздробь и к оголению фронта в промежутке между армиями. Такой образ действий мог бы позволить себе полководец, уверенный в самом себе и в своих войсках и располагающий превосходством сил, стратегическим резервом и широко развитою сетью железных дорог для переброски войск по фронту и в глубину. При этом одно из направлений выбирается как главное, а прочие — суть демонстрации для введения противника в заблуждение. Ни одного из перечисленных условий налицо в Сибирской армии не было, исключая уверенности в себе полководца, поэтому такой вариант должен был быть отброшен из обсуждения, как ведущий неумолимо к полному неуспеху. Между тем он именно и был избран для сокрушения большевиков, что и привело Сибирские армии в конечном результате к краху. Положение большевиков весною 1919 года было таково, что только чудо могло спасти их. Оно и случилось в виде принятия в Сибири самого абсурдного плана для действий» [1881] . Ответственность за выработку плана весеннего наступления и за последующий его провал лежит на начальнике штаба Ставки Верховного главнокомандующего Генерального штаба генерал-майоре Д.А. Лебедеве. Как писал о Лебедеве С.А. Щепихин, «у него в голове трудно докопаться до мыслей о благе России: здесь только честолюбие» [1882] . В другом месте Щепихин писал, что Лебедева в годы Первой мировой войны в штабе 3-й армии называли Митькой, «он на наших глазах превратился в Митьку и в Митяя. А Митяй он был действительно форменный: заносчивый, фанфаронистый и крест Георгиевский вырвал зубами у Цурикова [1883] ; очень недалёкий и отменно ленивый, т.е. непривычный к тому тяжкому труду, который сопровождает офицера Генерального штаба на всех видах его поприща» [1884] . Лебедев, по мнению Щепихина, имел лишь один служебный талант — быстро разбираться в людях и бить по их слабым местам.
1879
Плотников И.Ф. Челябинск: разработка стратегического плана наступления русской армии А.В. Колчака, успехи в его осуществлении и последующий провал (февраль — май 1919 г.) // Урал в событиях 1917–1921 гг.:
1880
Волков Е.В. Судьба колчаковского генерала. Страницы жизни М.В. Ханжина. Екатеринбург, 1999. С. 128.
1881
Филатьев Д.В. Катастрофа Белого движения в Сибири 1918–1922. Впечатления очевидца. Париж, 1985. С. 53–54.
1882
ГА РФ. Ф. Р-6605. Оп. 1. Д. 8. Л. 17.
1883
Речь идёт о событиях 1915 г., когда Лебедев являлся старшим адъютантом штаба XXIV армейского корпуса Генерального штаба генерала от кавалерии А.А. Цурикова. — А.Г.
1884
ГА РФ. Ф. Р-6605. Оп. 1. Д. 8. Л. 46.
Представляется справедливым утверждение генерала для поручений при Верховном Правителе и Верховном главнокомандующем, а позднее (с сентября 1919 г.) генерал-квартирмейстера Ставки Генерального штаба генерал-лейтенанта М.А. Иностранцева, по убеждению которого «главнейшей причиной (здесь и далее выделено Иностранцевым. — А.Г.) неудачи всего Сибирского движения было именно крайне неудачное, невежественное в научном смысле и легкомысленное управление армией, за которое ответственен, конечно, не Колчак, как не военный специалист, а моряк, а прежде всего и только генерал Лебедев» [1885] . По свидетельству генерала Р. Гайды, Дутов, находясь в Омске, дважды докладывал Колчаку о плохой работе Ставки и в особенности генерала Д.А. Лебедева [1886] .
1885
Иностранцев М.[А.] История, истина и тенденция. По поводу книги ген[ерал]-лейт[енанта] К.В. Сахарова «Белая Сибирь» (Внутренняя война 1918–1920 гг.). Прага, 1933. С. 10.
1886
Gajda R. Moje pameti. Praha, 1920. S. 135.
Небезынтересно, что осенью 1919 г. точно так же растопыренными пальцами наступали на Москву Вооружённые силы Юга России. В условиях маневренной войны только наступление являлось залогом победы, едва потеряв наступательный порыв и начав топтаться на месте, войска переходили к отступлению. Добавлю, что численности белых армий явно не хватало для того, чтобы наступать по всем направлениям.
Уже 13 марта частями Западной армии была взята Уфа, причём первыми в город с боем вошли части 18-го Оренбургского казачьего полка [1887] , по некоторым данным, в плен тогда едва не попал сам Л.Д. Троцкий [1888] . Успехи на фронте армии Ханжина со второй половины марта стали сказываться и на положении всего левого фланга белого Восточного фронта. 18 марта началось одновременное наступление частей Южной группы Западной армии и Отдельной Оренбургской армии. Испуганные красные даже посчитали, что на фронт прибыли свежие части белых [1889] . От Колчака Дутову пришла благодарственная телеграмма: «Благодарю Вас и прошу передать всем начальникам и войскам, проявившим мужество и сознание долга в тяжёлый период наступления большевиков, мою благодарность. Благодарю части, не павшие духом и ныне перешедшие в наступление. Жду от казаков прежней доблести» [1890] .
1887
РГВА. Ф. 39864. Оп. 1. Д. 1. Л. 87; Д. 5. Л. 63—63а.
1888
Волков Е.В. Судьба колчаковского генерала. С. 131.
1889
РГВА. Ф. 39624. Оп. 1. Д. 27. Л. 190об.
1890
РГВА. Ф. 39625. Оп. 1. Д. 17. Л. 277об.
С.А. Щепихин писал, что «…по существу, Дутов со своей псевдоармией — мыльный пузырь и левый фланг Западной армии на весу» [1891] . Тем не менее в результате военных преобразований Дутову удалось добиться усиления армии, и в середине марта 1919 г. казаки перешли в наступление. 4 апреля Западная армия заняла Стерлитамак, 7 апреля — Белебей, 10 апреля — Бугульму и 15 апреля — Бугуруслан. В сложившейся ситуации белым важно было, не теряя соприкосновения с противником, энергично преследовать его, чтобы до вскрытия рек овладеть стратегически важными пунктами. На Южном Урале таким пунктом был Оренбург. Не случайно в директиве от 12 апреля 1919 г. Колчак предписал Отдельной Оренбургской армии овладеть районом Оренбург — Илецк — Актюбинск. По овладении Оренбургом армию предполагалось расформировать.
1891
ГА РФ. Ф. Р-6605. Оп. 1. Д. 8. Л. 66об.
Для казачьей психологии было важно, кто в данный момент контролирует центр того или иного военного округа, в чьих руках находится войсковая столица. Во многом, в зависимости от этого, казаки решали, участвовать им в борьбе с большевиками или нет. Так, Оренбургский губернский комитет РКП(б) и губисполком сообщали в ЦК в апреле 1919 г., что «более года участвуя в борьбе с казачеством, губком должен засвидетельствовать, что мы имеем дело с противником сильным, ловким, дисциплинированным, прекрасно действующим оружием, способным, благодаря образцовой коннице, к быстрым массовым переброскам сил. Падение Оренбурга создаёт сплошную контрреволюционную стену, тесно объединившуюся из оренбургского, уральского казачества, тем более что преданное советской власти казачество уже ушло при продвижении противника в наши ряды на Уфимский фронт. Губкомитету известно, что один только усердно распускаемый нашими врагами ложный слух о падении Оренбурга вызывает приток свежих сил колеблющейся части казачества, которая поголовно уйдёт к Колчаку в случае падения Оренбурга» [1892] . Несмотря на некоторую долю преувеличения в отношении боеспособности казачьей конницы, данное свидетельство, очевидно, в целом отражает реальное положение вещей.
1892
Из истории Гражданской войны в СССР. Т. 2. Март 1919 — февраль 1920. М., 1961. С. 88–89.
В Оренбурге, являвшемся столицей войска, центром 1-го военного округа и важнейшим узлом железных дорог, было свыше 100 фабрик и заводов, население города к 1912 г. составляло 146.000 человек [1893] (в 1918 г. — 155.000 [1894] ). Гражданская война в Оренбуржье для казаков во многом была борьбой за Оренбург. В одних случаях эта борьба велась за удержание города (осень — зима 1917 и 1918 гг.), в других — за овладение им (весна — лето 1918 и 1919 г.). По мнению советского военного историка полковника В.Ф. Воробьёва, в случае падения города крупные конные массы уральских и оренбургских казаков, выйдя на простор севернее реки Урал, могли совершить глубокий рейд по тылам Южной группы армий советского Восточного фронта [1895] .
1893
Семёнов В.Г., Семёнова В.П. Губернаторы оренбургского края. Оренбург, 1999. С. 371.
1894
Оренбургский казачий вестник. 1918. № 86. 20.10. С. 3.
1895
Воробьёв В.Ф. Оборона Оренбурга (апрель — май 1919 г.). М., 1938. С. 65.