Атаман А.И. Дутов

Ганин Андрей Владиславович

Местное население по-разному относилось к белым. По мнению генерал-майора К.Я. Гоппера, «крестьянское население Оренбургской и Уфимской губ. к западу от реки Ик, где чередуются сёла и деревни башкирские, русские, малорусские и казачьи, в большей своей части было пассивно, за исключением некоторых русских деревень, открыто сочувствовавших большевикам. По мере удаления к юго-востоку, в богатой долине реки Сакмары и в плодородных степях между реками Сакмарой и Уралом, большевизма уже почти не было заметно, но ещё южнее, на границе с Киргизией, т.е. между Орском и Актюбинском, снова встречались сёла, давшие много добровольцев красной армии; в одном селе был даже священник, не скрывавший своих симпатий к большевизму» [1747] .

1747

Гоппер К.[Я.] Четыре катастрофы: воспоминания. Рига, 192. С. 152–153.

При этом красные на Урале вели беспощадный террор против целых сословий, в числе которых, прежде всего, были казачество и духовенство. Только в 1918 г. в Оренбургской епархии было убито 15 священников, пострадало в общей сложности не менее 60 [1748] . К ноябрю 1918 г. в Оренбургском казачьем войске было сожжено 14 станиц, уничтожено 4110 дворов [1749] ,

точные данные о количестве разграбленного и испорченного имущества, сожжённого хлеба, угнанного скота неизвестны. В некоторых станицах, например в Донецкой, красные весной 1918 г. уничтожали всех, кто попадался под руку, не щадя даже женщин и стариков, всего было убито около 50 человек, сожжены дома и церковь [1750] .

1748

Нечаев М.Г. Красный террор и Русская Православная Церковь // Первая межвузовская научная конференция «История и террор». Вып. 1. Тезисы докладов. Пермь, 1993. С. 28.

1749

Оренбургский казачий вестник. 1918. № 96. 01.11. С. 3.

1750

Кобзов В.С. Революция и гражданская война на Южном Урале глазами казачества // Урал в событиях 1917–1921 гг.: актуальные проблемы изучения. Челябинск, 1999. С. 184.

Небезынтересно, что уже в апреле 1919 г. Дутов получил из Омска телеграмму с текстом печально известного циркулярного письма Оргбюро ЦК РКП(б) от 24 января 1919 г. о терроре против казачества. Текст этого документа был опубликован в приказе начальника штаба Верховного главнокомандующего № 334 от 17 апреля 1919 г. и вслед за этим получил самое широкое распространение в белой печати, что явно способствовало дискредитации советских порядков [1751] . Независимо от этого документа в отношении казаков со стороны красных имели место невероятные зверства, часть сведений о которых с указанием конкретных имён и населённых пунктов, где подобные случаи имели место (что позволяет с доверием отнестись к такой информации), публиковалась в антибольшевистской прессе [1752] . Кроме того, Дутов располагал соответствующими фактами по линии военной разведки, в том числе и агентурной (например, было достоверно известно, что в Актюбинске красные летом 1918 г. расстреливали по 10–12 человек за ночь [1753] ). Подробности происходившего в данном очерке излишни. Важно лишь то, что эти факты не могли не повлиять на отношение Дутова к собственной правоохранительной политике.

1751

См., напр.: Кровожадный приказ большевиков // Оренбургский казачий вестник. 1919. № 75. 29.04. С. 1–2; Большевистский секретный приказ // Курганская свободная мысль (Курган). 1919. 04.05. С. 2; Кровожадный приказ большевиков // Утро Сибири (Челябинск). 1919. 07.05. С. 3.

1752

Напр.: Зверства большевиков // Оренбургский казачий вестник. 1918. № 31. 09.08. С. 4; Оренбургский казачий вестник. 1918. № 52. 05.09. С. 3; Мученики казачества // Оренбургский казачий вестник. 1919. № 63. 10.04. С. 2; Пытки красных над казаком // Оренбургский казачий вестник. 1919. № 89. 17.05. С. 2; Под Оренбургом. Донесения командира корпуса // Оренбургский казачий вестник. 1919. № 91. 20.05. С. 1; Список лиц, расстрелянных большевиками в г. Оренбурге // Оренбургский казачий вестник. 1919. № 93. 22.05. С. 1; Кривощёков А. Памяти мучеников за казачество // Оренбургский казачий вестник. 1919. № 110. 14.06. С. 2; Годовщина павших за казачество // Оренбургский казачий вестник. 1919. № 111. 15.06. С. 2; Список расстрелянных большевиками в гор. Оренбурге // Оренбургский казачий вестник. 1919. № 128. 08.06. С. 2; Жертва красного террора // Вестник Приуралья (Челябинск). 1919. № 42. 10.05. С. 4; Зверства красных над казаками // Вестник Приуралья (Челябинск). 1919. № 44. 13.05. С. 3 и др.

1753

ГАОО. Ф. Р-1912. Оп. 2. Д. 23. Л. 83.

В отечественной исторической науке исследователи и публицисты, основываясь на вырванных из контекста, тенденциозно подобранных, непроверенных фактах и предположениях, традиционно изображают режим Дутова как царство террора [1754] . Первые подобные оценки появились сразу после Гражданской войны. Один из авторов уже в 1920-е гг. писал, что якобы при Дутове «грабежи, убийства в городе (Оренбурге. — А.Г.) стали обычными. Выпущенные из тюрем уголовники работали как никогда, Дутов особенно решительных мер к восстановлению порядка и спокойствия не принимал. Он сам боялся за свою жизнь: ездил всегда окружённый плотным кольцом бородачей-казаков. Боясь отравы, он всегда опасливо ел, ел только после того, как с этого же блюда ели угощающие… Пристрастный издавна к алкоголю, Дутов в это время пил всё больше, последние дни своего владычества он никогда не расставался с флягой водки» [1755] . Для большевиков важно было максимально очернить своего противника, тем более что события Гражданской войны в 1920-е гг. ещё были свежи в памяти населения и вполне могли повториться.

1754

См., напр.: Голуб П.[А.] «Белый» террор в России // Диалог. Теоретический, общественно-политический и литературно-художественный журнал КПРФ (Москва). 2001. № 11. С. 68, 77–78; Плешкевич Е.А. А. Дутов и Г. Семёнов: враги или герои Отечества? // Военно-исторические исследования в Поволжье: Сб. науч. тр. Вып. 5. Саратов, 2003. С. 260; Поезд смерти. М. — Куйбышев, 1935. С. 110–113, 126–130; Пожидаева Г.В. Помощь иностранных империалистов дутовским мятежникам (1918 г.) // Уральский государственный университет им. А.М. Горького. Учёные записки № 77. Серия историческая. Вып. 13. Победа Октябрьской социалистической революции и успеи социалистического строительства на Урале. Свердловск, 1968. С. 16; Попов Ф.Г. Дутовщина. С. 153–163; Футорянский Л.И. Белый и красный террор в период Октября и Гражданской войны на Южном Урале // Иван Иванович Неплюев и Южно-Уральский край: Материалы научной конференции. Челябинск, 1993. С. 117–120.

1755

Булах В. Указ. соч. С. 25.

Странно то, что эта тенденция сохранилась и в постсоветской историографии. Для изобличения «зверств» Дутова, как ни парадоксально, до сих пор используются пропагандистские материалы его противников. Похоже, некоторые авторы

вообще не ставят перед собой задачу непредвзято разобраться в том, что на самом деле происходило в рассматриваемый период. Л.И. Футорянский, не приводя ссылки, утверждает, что в Оренбурге при Дутове был расстрелян каждый сотый житель, а террор носил массовый характер [1756] . Столь серьёзное заявление нуждается в безусловной аргументации и никак не может быть принято на веру. П.А. Голуб, со ссылкой на меньшевистскую газету «Голос рабочего», пишет о переполненности оренбургской тюрьмы, в которой заключённые содержались в ужасных условиях [1757] . Таким образом, очевидно, что даже наиболее предвзятые авторы не смогли указать заслуживающих внимания фактов террора при Дутове.

1756

Футорянский Л.И. Белый и красный террор. С. 120.

1757

Голуб П.[А.] «Белый» террор в России. С. 77–78.

В работе А.Л. Литвина, считающейся основополагающей по проблеме террора в Гражданской войне, говорится, что 4 августа 1918 г. Дутов установил смертную казнь за сопротивление власти и уклонение от военной службы. 3 апреля 1919 г. был издан приказ о взятии заложников и расстрелах за неблагонадёжность [1758] . Литвин пишет: «В воспоминаниях тех, кто пережил годы Гражданской войны, особенно недобрую память оставили отряды разных атаманов, предпочитавших действовать от имени регулярных армий» [1759] . Далее в одном ряду перечислены имена Б.В. Анненкова, Г.М. Семёнова, А.И. Дутова, И.П. Калмыкова (причём с неверно указанным отчеством. — А.Г.), И.Н. Красильникова. По мнению Литвина, репрессивные приказы Дутова не отличались мягкостью [1760] . Во втором издании книги приведены всё те же сведения о двух приказах с констатацией факта жестокости Дутова. Подобный подход нельзя считать сколько-нибудь серьёзным.

1758

Литвин А.Л. Красный и белый террор в России. 1918–1922 гг. Казань, 1995. С. 131.

1759

Он же. То же. М., 2004. С. 174.

1760

Там же. С. 175.

Но что же достоверно известно о «терроре» Дутова?! Не секрет, что 1917 год и последовавшая Гражданская война породили резкий рост преступности, повлекли колоссальное падение нравов. Наведение порядка в новых условиях требовало от власти новых — более жёстких и решительных действий. Как показал ход событий, руководители антибольшевистских правительств, в отличие от большевистской верхушки, не смогли правильно оценить всю серьёзность вызова времени. Однако и суровые приказы белого командования не были панацеей без возможности реализовать их на практике.

21 сентября 1918 г. в Самаре был издан приказ по военному ведомству Комуча № 97 об учреждении военно-полевых судов в гарнизонах местностей, находящихся на военном положении. Военно-полевые суды создавались для ускорения судопроизводства. Предусматривалась смертная казнь за дезертирство, агитацию против отбывания воинской повинности, умышленные поджоги или потопления, грабежи, изнасилования [1761] . В Оренбурге военно-полевой суд работал с июля 1918 г. Председателем оренбургского военно-полевого суда первоначально являлся полковник Буш. В своей работе суд руководствовался в основном прежним военным законодательством (Свод военных постановлений 1869 г.). Уже 25 июля 1918 г. было предписано сообщать в газетах обо всех лицах, оправданных судом [1762] .

1761

РГВА. Ф. 39477. Оп. 1. Д. 7. Л. 1.

1762

Там же. Л. 19об.

Сам Дутов отмечал, что в июле 1918 г. по его приказу за отказ выступить против большевиков было расстреляно 200 казаков и за неисполнение приказа один офицер. «Это очень тяжело, но в создавшихся условиях неизбежно», — отмечал Дутов [1763] . Следует подчеркнуть, что оренбургский атаман считал необходимым применять такие методы воздействия лишь в крайнем случае. «Подписывая смертельный приговор, — заявлял он летом 1918 г., — я думаю, что я подписываю необходимый деловой приговор. Крутые решительные меры необходимы, и только ими можно насадить народовластие» [1764] .

1763

ГА РФ. Ф. Р-4886. Оп. 1. Д. 5. Л. 18.

1764

Цит. по: Войнов В.[М.] Жизнь и смерть атамана Дутова // Уральский следопыт (Екатеринбург). 1993. № 3. С. 8.

Приказом № 2 от 4 июля (21 июня) 1918 г. по Оренбургскому казачьему войску, Оренбургской губернии и Тургайской области вводилась смертная казнь за большинство серьёзных преступлений — за убийство, разбой, нападение на должностных лиц и военных, «за активное участие в шайке, именующей себя большевиками и составленной преимущественно лицами не русского происхождения, приехавшими из Германии для уничтожения Российского Государства, а также для совершения тяжких преступлений: разбоя, убийства, грабежа, кощунства, похищения святынь, святотатства, без различия вероисповедания и захвата чужого имущества, виновные приговариваются к лишению всех прав состояния и к смертной казни» [1765] , такое же наказание предусматривалось за укрывательство комиссаров и красноармейцев и «лиц, выступивших с оружием в руках против войск, боровшихся за созыв УЧРЕДИТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ (так в документе. — А.Г.)» [1766] . Приказ был подготовлен и подписан ещё предшественниками Дутова — временно исполнявшим должность Войскового атамана К.Л. Каргиным и уполномоченным Комуча по Оренбургской губернии П.В. Богдановичем. Впрочем, Дутов позднее разъяснил, что смертная казнь за укрывательство должна применяться лишь к лицам, укрывавшим «наиболее важных комиссаров» [1767] .

1765

РГВА. Ф. 39477. Оп. 1. Д. 7. Л. 16.

1766

Там же.

1767

Там же. Л. 50.