Атаман А.И. Дутов

Ганин Андрей Владиславович

Однако даже при подавлении антиправительственных выступлений власти старались соблюдать установленный порядок судопроизводства. В частности, 1 апреля 1919 г. военно-полевой суд при штабе I Оренбургского казачьего корпуса рассмотрел дело о 74 крестьянах, захваченных с оружием в руках при оказании сопротивления правительственным войскам. Из числа задержанных расстреляно было лишь 11 человек. 24 человека получили различные сроки (от 12 до 20 лет) ссылки в каторжные работы. Остальные 39 человек были оправданы [1790] . Как видно, приговор, учитывая обстоятельства, не только не был суров, но задержанных даже распределили по категориям с учётом степени вины каждого.

1790

ГАОО. Ф. Р-1912. Оп. 1. Д. 32. Л. 18–19.

3 апреля 1919 г. датируется приказ Дутова о взятии заложников в неблагонадёжных в политическом смысле населённых пунктах. По всей видимости, перед своим отъездом в Омск атаман закручивал гайки. Предписывалось брать заложников «из кандидатов в будущие комитеты бедноты и [в] комиссары, в числе от десяти до пятидесяти человек, в зависимости

от величины посёлка. Заложников этих под конвоем направлять в г. Троицк, в распоряжение начальника штаба Оренбургского военного округа, предупредив население посёлка, в которых (так в документе. — А.Г.) взяты заложники, что последние немедленно ответят головой в случае малейшего признака неблагонадёжности и попыток к беспорядкам в посёлках, в которых они взяты» [1791] . Впрочем, данных о применении этой меры на практике обнаружить не удалось.

1791

Гражданская война в Оренбуржье… С. 164.

Однако было бы неверно считать карательные органы Дутова полностью неэффективными. Определённых результатов им всё же удалось добиться. Показателем эффективности является значительное число ликвидированных большевистских вожаков и активистов, среди которых наиболее известны губернский комиссар юстиции М.Н. Бурзянцев, член оренбургского губисполкома башкирский большевик Б. Шафеев, занимавшаяся шпионажем в пользу красных большевичка М. Корецкая. В январе 1919 г. в Оренбурге белыми был расстрелян некто Гоштов, являвшийся секретарём подпольного революционного штаба (выдан своими же) [1792] . Председатель оренбургского губернского комитета РКП(б) С.А. Кичигин был уничтожен в результате самосуда. Всего же в списке уничтоженных белыми на Южном Урале вне боевых действий большевиков, активистов и подпольщиков десятки фамилий [1793] .

1792

ЦДНИОО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 108. Л. 13.

1793

Сайгин Н.И. В тылу у Дутова (Борьба подпольщиков и партизан Оренбуржья против дутовщины в 1918 году). Оренбург, 2001. С. 16–22.

В середине апреля 1919 г. мощный удар был нанесён контрразведкой Отдельной Оренбургской армии по большевистской организации Троицка. Однако крупнейшим успехом белых на Южном Урале (впрочем, успехом контрразведки Западной армии вне связи с правоохранительными органами Дутова) стала ликвидация в конце марта 1919 г. ядра челябинской подпольной организации большевиков, при которой были задержаны сразу 66 человек во главе с З.И. Лобковым (Б.Я. Голубь), С.А. Кривой и В.И. Гершбергом, небезынтересно, что 9 задержанных были впоследствии полностью оправданы белыми [1794] . Добавлю, что в ликвидации большевистского подполья на Южном Урале важную роль сыграли органы контрразведки, а также местное антибольшевистски настроенное население, содействовавшее властям в этом вопросе.

1794

РГВА. Ф. 39624. Оп. 1. Д. 137. Л. 393–394; Гражданская война на Южном Урале 1918–1919: Сборник документов и материалов. Челябинск, 1962. С. 251, 266–267.

Нельзя сказать, что заключённые при Дутове содержались в каких-то нечеловеческих условиях. Как уже говорилось, в конце 1917 г. большая группа арестованных оренбургских большевиков, достаточно вольготно содержавшихся в тюрьме, совершила побег. В период тюремного заключения они могли свободно вести переписку, всегда разрешались свидания, камеры даже не запирались. Заключённым Оренбургской губернской тюрьмы разрешались свидания, причём делалось это «в целях обеспечения интересов правосудия и облегчения участи заключённым» [1795] . Заключённые имели право, находясь в тюрьме, писать письма на волю. В частности, в Государственном архиве Оренбургской области сохранилось подобное письмо находившегося в одиночном заключении Р.А. Марсакова, датированное 6 ноября 1918 г. Автор, приговорённый к смертной казни, считал себя мучеником и писал родственникам: «Вы должны гордиться тем, что ваш сын и брат и товарищ пал жертвою революции» [1796] . Едва ли у красных заключённым дозволялось писать на волю что-либо подобное. Добавлю, что, как это ни парадоксально, при белых в Оренбурге работала весьма сомнительного характера организация — Оренбургский Социалистический Красный Крест, помогавшая легально — заключённым-меньшевикам, а нелегально — большевикам [1797] .

1795

РГВА. Ф. 39477. Оп. 1. Д. 1. Л. 61.

1796

ГАОО. Ф. 2837. Оп. 1. Д. 65. Л. 2об.

1797

ЦДНИОО. Ф. 7924. Оп. 1. Д. 141. Л. 80.

При этом 4 сентября 1918 г. начальник военно-судной части Оренбургского военного округа полковник Братановский телеграфировал из Оренбурга в Самару, что «тюрьмы переполнены, свободных мест нет» [1798] . Однако подобная ситуация в 1918–1919 гг. существовала не только на Южном Урале, но и в Приуралье и Сибири [1799] , что вовсе не свидетельствует о разгуле белого террора — в этом случае тюрьмы бы пустовали. По данным на 24 августа 1918 г., в Оренбургской губернской тюрьме содержался 691 человек, включая 2 политзаключённых, 590 подследственных по политическим обвинениям, 12 уголовников, 82 подследственных по уголовным статьям и 5 пересыльных уголовников [1800] .

Следственные органы белых попросту не справлялись с резко возросшим количеством дел. Кстати, в январе 1919 г. при оставлении белыми Оренбурга политзаключённые так и остались в тюрьме [1801] .

1798

РГВА. Ф. 40054. Оп. 1. Д. 4. Л. 156.

1799

ГА РФ. Ф. Р-148. Оп. 1. Д. 23. Л. 23.

1800

ГА РФ. Ф. Р-148. Оп. 7. Д. 11. Л. 23об.

1801

Попов Ф.Г. Дутовщина. С. 188.

К 15 сентября 1918 г. в Оренбургской губернской тюрьме содержалось 805 мужчин и 30 женщин (расчётное число заключённых — 391 человек), в илецком исправительном отделении — 43 мужчины (расчётное число — 586 человек), в Верхнеуральской уездной тюрьме — 450 мужчин и 1 женщина (расчётное число — 317 человек), в Троицкой — 152 мужчины и 11 женщин (расчётное число — 96 человек) и в Челябинской уездной тюрьме — 781 мужчина и 58 женщин (расчётное число — 785 человек). Данных по Орской уездной тюрьме не сохранилось. Таким образом, всего в исправительных учреждениях Оренбургской губернии содержались 2231 мужчин и 100 женщин [1802] . Однако было бы неверно считать, что условия содержания являлись нечеловеческими. При перезаполненности тюремное начальство для содержания заключённых арендовало дополнительные дома [1803] . Политзаключённый Кондратьев зарисовал внутренний вид одиночной камеры Оренбургской центральной губернской тюрьмы в сентябре 1918 г. На рисунке изображена зарешечённая комната с немного обшарпанными стенами. В комнате стул, на котором сидит с грустным видом заключённый, стол, на котором видны кувшин с водой, стакан и большой каравай [1804] . Судя по всему, условия вполне сносные. В тюрьмах работали врачи, хотя они и не были предусмотрены по штатам. При этом только суточный расход на продовольствие заключённых составлял 5000 руб. Оренбургское тюремное ведомство при отсутствии помощи из Самары погрязло в долгах за отопление, освещение, продукты и телефон. Общая сумма долга к осени 1918 г. составляла 284.155 руб. [1805]

1802

ГА РФ. Ф. Р-1405. Оп. 1. Д. 7. Л. 1об.—2.

1803

Там же. Л. 2об.

1804

ЦДНИОО. Ф. 7924. Оп. 1. Д. 141. Л. 74.

1805

ГА РФ. Ф. Р-1405. Оп. 1. Д. 7. Л. 9.

Белый террор был лишь ответной реакцией на насилие, развязанное большевиками. Имеющиеся факты не только не позволяют считать репрессивную политику Дутова жестокой, но вообще едва ли дают основание говорить о белом терроре как о массовом явлении. Однако в условиях Гражданской войны это было скорее недостатком, чем добродетелью. И хотя Дутова нельзя назвать слабым руководителем, но, видимо, он просто не мог себе представить, насколько жестоким надо быть в послереволюционной атмосфере по отношению к собственному народу, чтобы добиться от него повиновения.

Культурная политика Дутова (образование, наука, литература, искусство)

С сожалением приходится обращаться к разделу о культурной политике Дутова. Сожаление это обусловлено тем, что, если бы оренбургский атаман не уделял в годы Гражданской войны столь значительного внимания этой сфере, а все силы бросил бы на решение военных вопросов и скорейшее достижение победы над противником, возможно, именно в борьбе с большевиками он смог бы добиться гораздо больших успехов и в значительно большей степени способствовать окончательной победе белых сил в общегосударственном масштабе. Однако Дутов и Войсковое правительство, фатально недооценивая противника, считали борьбу с большевиками временной и скоротечной. В связи с этим они уделяли значительное внимание развитию вечных ценностей, в частности культуры. С другой стороны, не заботиться о войске, в том числе и о его культурной жизни, Дутов, как выборный Войсковой атаман, не мог. Результаты этой работы поистине впечатляют.

Несмотря на разруху Гражданской войны, в учебных заведениях на территории Оренбургского войска в 1917–1919 гг. учебный процесс не прекращался. Уже 5 декабря 1917 г. в войске был образован Совет по народному образованию, в состав которого вошли представители отделов народного образования войска, Войскового Круга, гимназий, высших начальных и начальных училищ, в том числе избранные съездом учащих (т.е. учителей. — А.Г.) казачьих школ. Первое заседание Совета открыл сам Дутов. Атаман призвал членов Совета обратить внимание на внешкольную просветительскую деятельность и «принять все меры к тому, чтобы в Оренбургском войске был открыт общеказачий университет с отделениями профессионального характера, который являлся бы для Оренбургского войска и казачества вообще не только культурно-просветительным центром, но и таким высшим учебным заведением, где бы молодое поколение как казачьего населения, так и из других слоёв русского общества, — могли бы получить и общее образование, и те знания по всем отраслям народного хозяйства, в которых так нуждается население края» [1806] . Совет функционировал и в 1918 г., в этот период в нём обсуждались вопросы программы начальных училищ, введения 4-годичного курса в казачьих училищах, вопрос о двухклассных училищах и вопрос о выборе учебников [1807] .

1806

Оренбургский казачий вестник. 1918. № 14. 18.01. С. 2.

1807

Оренбургский казачий вестник. 1918. № 42. 23.08. С. 4.