Атаманова казна
Шрифт:
– Есть, командир. Сделаю.
Аюпов проводил его, негромко объясняя что-то и помогая забраться в седло.
Казаки новость о кончине стариков восприняли с суровой сдержанностью, за которой откровенно просматривалось обещание каждого поквитаться при первой же возможности, и не единожды. День прошёл словно одни длинные поминки, никто не шумел, не шутил, старались ходить и делать дела по лагерю тихо.
Нуртдинов вернулся уже в сумерках, уставший, весь в дорожной пыли. Лошадь тяжело водила боками, видно было, что ей досталось не мало. Доложил, подойдя к Туманову:
– Сделал, командир. Положил в санитарный повозка, никто не увидит.
– Молодцом,
– Отступаем. Со стороны Казань-га сплошной обоз идёт. Говорят, красные фронт порвали, их отряды уже видели местный житель. Говорят, Симбирск красный взяли.
– Понятно. Самара на очереди, стало быть… – Туманов невесело усмехнулся. – Отдыхать. В полночь выступаем.
Мокрые дела
Ночной переход выдался не простым, пришлось проходить между близко расположенными друг от друга деревнями, пересекать проселочные дороги и уже под утро, через небольшой мост в районе Балдуевки, форсировать речку Черемшан. Казаки постепенно наращивали темп движения, однако ночные марши не могли быть быстрыми на пересечённой местности. Выручало то, что дни стали короче, ночи почти выровнялись с ними по продолжительности и теперь позволяли двигаться по 10 часов в сутки. На дневку встали верстах в пяти от речки, в небольшом лесном массиве, преодолев за ночь пятнадцать вёрст. Днём Аюпов настороженно поглядывал на небо, но после полудня совершенно успокоился, и тревоги не проявлял. И следующий переход не принёс никаких особых сложностей, разве что движение через ночной лес никак не способствовало скорости движения. Авангарду приходилось набивать маршрут, учитывать ширину колеи, обходить овражки, завалы и сырые места, а арьергарду досталось маскировать следы движения максимально возможным способом, что по тёмному времени, понятное дело, качественно осуществить было не возможно. И тем не менее, свои пятнадцать вёрст преодолели и в этот переход. Днёвка прошла спокойно, из леса так и не вышли, лагерь разбили не далеко от Сосновки, небольшой деревни дворов на тридцать. А ближе к исходу дня, неожиданно для всех, вдруг начался ливень. Именно вдруг и неожиданно, ибо погода до этого стояла устойчиво сухая, и ничего не предвещало её изменение на ближайшие два-три дня, в связи с чем планировалось за это время выйти в район Екатерининского и покинуть неспокойную зону, которая могла стать прифронтовой. И вдруг нате вам – ливень. Сборы в дорогу пришлось прервать и заняться срочным обустройством защиты лагеря от сырости и влаги, которые по ночному времени грозили доставить немало неудобств. О движении можно было даже не помышлять, быстро размокшая лесная подстилка совершенно не держала груженые подводы, проваливая первую на ладонь, а последнюю, двигающуюся по колее, уже по самые ступицы колес – попробовали и прекратили это бесполезное дело. Пришлось стоять лагерем и пережидать внезапный ливень, надеясь, что такие обильные осадки долгими не бывают.
Оказалось – бывают. Утро не принесло ни просвета в затянутом облаками небе, продолжавшем упорно и сосредоточенно смывать потоками воды всё, что оно считало лишним. Не прекратилось это и к вечеру, продолжалось всю ночь и весь следующий день.
Туманов уже не раз ловил взгляд Аюпова и понял, что тот хочет что-то сообщить, но не решается, как-бы из осторожности или возможной поспешности своих выводов. Уже вечером, на третий день непрерывного ливня, Аюпов подошёл к Туманову и смотря ему прямо в глаза произнёс:
– Командир, этот вода нам привет от Чёрный человек. Верно говорю. Это и не совсем вода даже. – Он как-то устало вздохнул и нахохлился под промокшим насквозь полотном брезентовой плащ-накидки.
– Он нас снова нашёл? Твои усилия были напрасны?
– Наоборот,
– Юсуп, объясни, как можно вызвать такой ливень по желанию человека, пусть и чёрного? Разве такое возможно?
– Э, командир, и не такой чудес бывает. Ты думаешь это обычный вода? Не-ет, это не совсем вода, это как бы с той стороны льёт на эту. Там можно делать что хочешь, хоть вода, хоть засух, хоть снег. Там делает, а тут всё получается. Особенно когда день и ночь одинаковый, время равный.
– День равноденствия? Ничего не понял, но вижу, что влаги вокруг, действительно, в избытке.
– Туманов оглядел деревья у лагеря и неожиданно скомандовал:
– Филатов, распорядись – кто полегче, нужно подняться повыше и осмотреть кругом окрестности, везде ли такая катастрофа.
Казаки деловито занялись поручением. Верхами пустили Суматова, как самого легкого и ловкого на подъём. Прихватив крепкую верёвку, он кошкой вскарабкался на высоченный дуб, с широко и вольно раскинувшимися ветвями, и почти исчез в его ещё зеленой кроне. Скользкая кора то и дело норовила вернуть его на землю, но обхватывая верёвкой ствол Суматов наконец поднялся до самого верха. И как на ладони увидел перед собой всю панораму лежащей окрест местности. Крикнул вниз:
– Готово, командир!
– Что видишь, Суматов?
– До горизонта на север, восток и юг тучи и ливень. Откуда пришли, на запад у самого горизонта чисто, закат хорошо вижу. Но очень далеко.
– Благодарю. Слезай аккуратнее.
Горизонт с вершины дерева это примерно тридцать вёрст. Выходило, что действительно там, откуда они ушли, было сухо, как и раньше. А вокруг творился этакий потоп. Чудеса.
Ещё почти сутки потоки воды хозяйничали и в воздухе, и на земле, прежде, чем наметилось некое просветление на небе. К вечеру следующего дня ливень перешёл в обычный дождик, затем и он перестал. С рассветом Туманов выслал Филатова и Лисина разведать, что и как по маршруту следования. А Шайдавлетова отправил проверить обстановку с направления уже пройденного пути. Вернулись разведчики после полудня, промокшие и грязные. Докладывал первым Филатов:
– Сырость и грязь в лесу, командир. Следы остаются чёткие, гружёные подводы пока еще увязнут. На дорогах много обозников и пехоты, перемещаются не сплошными колоннами, а отдельными отрядами. Двигаются все на восток – юговосток.
В лесу подозрительных следов не заметили, маршрут на один переход набили. По ходу движения пересекаем пять дорог и пару оврагов.
– Сзади никакой наш след уже нет, – доложил Шайдавлетов. – Вода всё смыл, чисто. Поэтому никто по наш след не шёл. Но вдоль кромк леса видел след. С север и юг, где лес кончается и начинается поле, там вдоль кромк видел след, три лошади. Очень похоже на контроль, смотрели есть ли выход из леса. Или вход. Смотрел лес на обе стороны, а там и там след одинаковый. Одни и те же лошади были.
– А ведь и мы такой след видели, командир, – неожиданно подтвердил Филатов. – Так и есть, краем поля, вдоль кромки леса были следы. Мы их не проверяли, приняли за следы отступающих.
Туманов, выслушав доклады, посмотрел на Аюпова. Тот поймав его взгляд отрицательно качнул головой, ничего не чувствую, мол. Это уже было не плохо, с земными проблемами как-нибудь и управимся. Если на дорогах военные колонны и подразделения, то на ночь большинство деревень и сёл будут с постояльцами. Коротко говоря, на дороги выходить рано, лучше двигаться по прежнему – лесами, так будет безопаснее для обоза.