Athanasy: История болезни
Шрифт:
– Но бюджет утверждает сам Министр Социального Метаболизма.
– Утверждает, а не читает. Мы составляем. Он утверждает.
Гален с приглушёнными ругательствами проскрипел дверью по полу и прикрыл её за собой; после чего стукнул кулаком по трещине, вправляя выломанный кусок обратно.
– Составляем, утверждает… А кто тогда читает? – спросил я.
– Ага, – довольно сказал Гален, – я смотрю, ты умнеешь. Начал задавать правильные вопросы. Вот кто читает, у того в руках и власть.
Он подошёл и попытался отпихнуть меня от терминала, но кресло без колёсиков только проскрипело ржавыми ножками по бетону. В ответ на его возмущённо-ошеломлённый взгляд я только пожал плечами, после чего встал и отошёл в сторону.
Гален выдал быструю дробь по клавиатуре, ругнувшись, когда палец попал по оголённому переключателю на месте отсутствующей клавиши.
– Джоз, и что это такое? – он ткнул пальцем в экран.
Я прищурился из-за его спины:
– Мой отчёт… Дизайнеры распотрошили грант. Нецелевое использование средств.
– И что же я должен с этим делать?
– Но я же написал…
– Да, написал, – Гален выпрямился, приложил руку к груди и зачитал тонким голоском. – Привлечь к расследованию Департамент Заботы и Защиты. Задержать и наказать всех виновных!
– Ну, там не совсем так написано…
– Отправить всех виновных в утилизатор немедленно!
– Вот этого там точно нет.
– Подпись – Джосайя Кавиани. Верно?
Я промолчал. Начальника отдела экономической симуляции явно понесло; чем больше я буду ему возражать, тем больше он будет драматизировать.
Увидев моё смирение, Гален успокоился и сам. Он сел в уступленное мной кресло, снова попытался его подвинуть и передёрнулся от скрипа.
– Джоз, я спустился лично, своим драгоценным телом, в ваш отстойник, потому что хочу поговорить с тобой. Без лишних следов.
– Следов?
Вместо ответа Гален ткнул пальцем в терминал.
– Мы начали говорить о власти, верно? – продолжил он. – Власть – это контроль. Вот тебе пример. Контроль над этим терминалом не у тебя. И не у меня. Он у МАРКов.
– Министерства Алгоритмической Регуляции…
– …и Кода, да-да, бла-бла-бла, ты прекрасно знаешь, кто они. И я знаю, именно поэтому я не доверяю ни одному терминалу в этом проклятом Главконом Городе.
– Но у этого терминала есть микрофон.
Гален недовольно уставился на меня. Медленно, в полной тишине протянул руку и щёлкнул кнопкой выключения терминала. После чего продолжил, как будто и не прерывался:
– Контроль над этим Городом у тех, у кого в руках дубинки. А дубинки кланков слушаются только приказов Столпа Смерти.
– Министерства Демографии?
Я передёрнулся. Именно сегодня, в день торжественной утилизации Джейми, народное прозвище Министерства Демографии звучало особенно оскорбительно.
– Но кланки буквально работают нашими охранниками… – начал я и тут же прервался, осознав двусмысленность фразы.
– Ага, – довольно сказал Гален. – Умнеешь на глазах. Лучше питаться начал? Вот и думай головой, кого они охраняют и почему.
– Но почему? Почему всё обстоит именно так? Разве не должны Машины вмешаться, чтобы исправить несправедливость?
– Что-то я не помню, чтобы они звались Машинами Справедливости и Равенства, верно?
– Любовь и благодать сияют для всех в равной мере, заменяя утраченное Солнце… – пробормотал я, уже зная, что мои слова не будут услышаны.
– Мы не можем щелчком пальцев призвать Департамент Заботы и Защиты, чтобы прижать каких-то наглых дизайнеров, – Гален демонстративно пощёлкал пальцами в воздухе, с чисто бюрократической предсказуемостью пропустив мои слова мимо ушей.
– А что мы тогда вообще можем?
– То же, что и обычно. Создадим комиссию по расследованию растраты. Наберём комитет ответственных и уважаемых дизайнеров, которые будут надзирать над своим сообществом. Выпишем грант этому комитету. Потребуем отчёт. Столько работы, столько работы!..
– Но всё это бесполезно. Бессмысленно! Без кланков мы ничего не добьёмся, это просто симуляция деятельности…
– Вот именно, Джоз. Вот именно. Министерства играют во все эти комитеты, ассамблеи, консилиумы и конклавы, потому что хотят оставаться внутри круга линий на песке.
Гален вздохнул и замолчал.
Ссутулившийся и смотрящий в пол, теперь он показался ещё более маленьким, чем обычно. Как будто через эту беседу из него вышла вся энергия, вытекла и впиталась в пористый бетон пола.
Я осторожно опёрся бедром на тощий и прогибающийся стол, не зная, куда деться и что сказать. Должен ли я посочувствовать? Или броситься исполнять приказ, организовывать комиссии и собрания?
– Но возрадуйся, Джосайя! – воскликнул Гален, внезапно встрепенувшись и подняв голову. – Ибо мы идём на обеденный перерыв!
Я глянул на часы:
– Но обеденный перерыв давно закончился.
– Вот тут ты ошибаешься. Он только начинается. Надевай свои лучшие ботинки, потому что нас пригласил на обед сам Фудзиро Ода. А обед Министра длится до самого вечера.
– Но мои лучшие ботинки остались дома… Я не ношу сменную обувь.
– Это шутка. Всё, вставай и пошли.
«Но я уже стою», – хотел было ответить я. Но сдержался, вместо этого отправившись расклинивать щербатую дверь. Может быть, Гален прав – я действительно умнею.