Атипичная пневмония
Шрифт:
– Сколько?
– Если базовая зарплата 300 долларов, и за каждый год выслуги добавляется пять процентов, а солдат наш разумный и экономный (ведь за еду, сигареты, обмундирование и жилье ему платить не надо), то при увольнении из армии у него на руках будет свыше ста тысяч долларов. Это не считая процентов, которые набегут, если он будет размещать свои деньги в банке.
– Неужели так много? – Анатолий Львович был поражен услышанным.
– Так точно! Я подсчитал. – Андрей с деланым равнодушием сорвал травинку и принялся грызть стебель. – Вот и говорите после этого, что служить в армии не выгодно. Да с такими деньгами можно, вернувшись в родные края, открыть собственный бизнес, ресторан, например, или магазин. А если этот солдат в какой-то момент захочет и сможет стать сержантом, то в этом
– Простите, Андрей Сергеевич, вы сказали «мы будем»? – удивленно спросил профессор. – Я думал у нас с вами чисто теоретическая беседа.
– А-а, черт! – майор с досадой махнул рукой. – Размечтался. У меня такое бывает. Иногда желаемое воспринимаю как действительное.
Некоторое время они сидели молча, глядя сквозь редкую листву кустарника в сторону перекрестка.
– Хотя… – начал Свирский, – как знать… Вы еще так молоды. Может быть, жизнь еще предоставит вам шанс осуществить задуманное.
Андрей, ничего не ответив, только пожал плечами.
– Ну что тут у вас, – раздался голос Виктора, шагов которого не расслышали собеседники, погрузившиеся в раздумья, – менты еще не уехали? Пойдем перекусим. Помогите забрать вот это…
Отсутствие новостей – уже хорошая новость, поэтому обед прошел в легкой, почти веселой атмосфере. И даже Марина, забыв тревоги о судьбе оставленного в Москве имущества, улыбалась и шутила, подначивая то Мишку, то Андрея. Внезапно возникший рев заставил всех инстинктивно задрать головы. Прямо над ними, едва не цепляясь брюхами за верхушки деревьев, одна за другой пронеслись две тройки вертолетов. Во главе каждой из них был МИ-8, опекаемый двумя боевыми вертолетами. Когда улегся смерч, поднятый воздушными винтами, а шум авиационных двигателей стал стихать, поглощаемый стеной леса, Михаил, словно выражая общее впечатление, только и сумел выдавить из себя:
– Вот это да, чуть барабанные перепонки не лопнули…
– Серьезные, наверное, инвесторы, раз на шести вертолетах прилетали, – выдала вслух свое умозаключение Вика.
– Да… – произнес Андрей, – а в охране у них вертолеты ВВС Украины, и летят они в сторону украинской границы. Черт его знает, кто это такие…
– Кто бы ни был, – подытожил Колосов, – собираемся и – к машине. Надо ждать проезда губернатора и – в путь. Труба зовет… и все такое. Дело пора делать.
Виктор оказался прав. Минут через десять-пятнадцать губернаторский кортеж показался на перекрестке и, вырулив на шоссе, помчался в сторону города. По своим размерам и роскоши он не уступал кортежу президента Соединенных Штатов, с которым Колосову однажды довелось столкнуться в Малом Конюшковском переулке. Это случилось несколько лет назад, таким же жарким летом, как нынешнее. Виктор, совсем испекшийся, настоявшись в пробке на Баррикадной, юркнул в Большой Конюшковский, как только у него появилась возможность. Из него в Малый, кривым коленом круто падающий на Конюшковскую улицу. Как только он выехал в Малый Конюшковский, навстречу ему вылетел огромный черный «Кадиллак», с дипломатическими номерами, едва не уткнувшийся в радиатор колосовского фургона. Колосов чудом успел затормозить, когда от столкновения их отделяли считанные сантиметры. «Куда прешь, олух? Сдай назад», – понеслась чистейшая русская речь из матюгальника, укрепленного на крыше «Кадиллака». Поскольку цветистые выражения, которыми так богат великий русский язык, продолжали непрерывным потоком литься из громкоговорителя, Колосов приоткрыл было дверь, собираясь подойти к «Кадиллаку» и сказать уважаемым дипломатам, что он, конечно же, признает свою вину, но в то же время, радуясь их успехам в постижении всех глубин русского языка, чрезвычайно озабочен их пристрастием к ненормативным формам и непарламентским речевым оборотам и выражениям великого и могучего.
Открытые ворота американского посольства были меньше чем в десяти метрах от Виктора, по левой стороне. Не успел он до конца раскрыть дверь, как от ворот посольства черными тенями метнулись к нему два морпеха в парадных мундирах и захлопнули дверь,
Но орловский губернатор побил этот рекорд.
– Они что, всем правительством сюда на пикник выезжали? – презрительно фыркнула Марина, оттопырив пухлую нижнюю губку.
Последними к процессии присоединились гаишники, до того перекрывавшие перекресток.
– Нам придется опять заехать в поселок и провести разведку по-новой, – сказал майор, когда они свернули с шоссе на дорогу, ведущую к лаборатории.
– Хорошо, только на этот раз в поселок мы въезжать не будем. Давайте остановимся в березовой рощице перед поселком. Мало ли что. А то мы уедем, а людям ведь здесь оставаться. Не хочу, чтобы на кого-нибудь упала хоть тень подозрений, – предупредил Свирский.
Остановились в роще. Добротные, двухэтажные дома совхозного поселка были в ста метрах от них. Андрей ушел на разведку.
– Все нормально, – сказал он, вернувшись через полчаса. – В здании лаборатории, похоже, никого нет, территория пуста, на КПП – два человека. Вооружены только палками. Все, как в прошлый раз. Но затягивать с операцией больше нельзя. Четыре ноль две, – процедил сквозь зубы майор, взглянув на часы. – Черт его знает, когда они работать кончают. Вдруг как повалят сейчас.
– Это же китайцы, – снисходительно, как над несмышленышем, усмехнулся Свирский. – Когда стемнеет, тогда и заканчивают.
– Неважно, начинаем сейчас. Итак, проверяем. Ключи?
– Здесь. – Анатолий Львович похлопал себя по нагрудному карману рубашки.
– Инструмент… Так, у меня под ногами. Оружие… Один мне, второй тебе. – Майор протянул автомат Колосову. – Проверь, – сказал он, подсоединяя рожок и передергивая затвор. – Михаил, Виктория, Марина ждут нас здесь. Мы…
– Нет, – твердо сказала Марина, – поедем все вместе.
– Да, Андрей, – поддержал Виктор, – давай не будем разделяться.
– Ладно, хорошо, – согласился майор. – Скотч? У кого?
– У меня. – Колосов продемонстрировал обе бобины.
– Одну отдай Анатолию Львовичу. Так, еще раз повторяем план действий.
Майор дотошно и не один раз проговорил с Колосовым и Свирским каждое их движение, каждый шаг, каждую возможную неожиданность.
То ли благодаря этой дотошности Андрея, доходящей до занудства, то ли звезды в тот день расположились на небе особенно удачным для них образом, но намеченная операция прошла без сучка без задоринки. Китайцы-охранники легли на пол при первой же угрозе оружием и не пытались даже дернуться или крикнуть. Когда их пеленали скотчем, так они чуть ли не помогали налетчикам. Замки в лаборатории оказались старыми, и двери не пришлось ломать. Более того, кроме наружной двери, все остальные оказались незапертыми. Вакцина оказалась на месте, в тайнике, а в здании и во дворе не оказалось ни одной живой души, так что не было необходимости размахивать оружием, угрожая кому-либо, или, того хуже, открывать стрельбу. Все получилось чинно, благородно, и оставалось только побыстрее добраться до города, чтобы почувствовать себя в полной безопасности. После короткого совещания было решено не выезжать сегодня, на ночь глядя, в Волгоград, а переночевать у майора, а утром все-таки приобрести фары и только после этого трогаться в путь.
– Ну что? Опять будем киснуть у телевизора или пулечку распишем? – поинтересовался Андрей, едва только все выбрались из фургона, оказавшись во дворе его дома.
– Я за пульку, – активно проголосовал Михаил.
– Я мог бы, наверное, поддержать вас, молодые люди, – засомневался Свирский, – но я не играл уже Бог знает сколько…
Виктор Петрович, так и не удосужившийся за свои сорок пять лет научиться играть в преферанс, недоуменно пожал плечами. Вика, обняв Марину за плечи, что-то нашептывала ей на ухо.