Атлант расправил плечи. Часть I. Непротивление (др. перевод)
Шрифт:
— А что заставляет тебя так считать?
— Ну, так написал или нет?
— Тебе известно, что существуют всего четыре концерта Халлея.
— Да. Но мне показалось, что он написало еще один.
— Он перестал писать.
— Я знаю это.
— Тогда что заставило тебя задать этот вопрос?
— Праздная мысль. Что он поделывает сейчас? И где находится?
— Не знаю. Я давно не виделся с ним. Но что заставило тебя считать, что Пятый концерт существует?
— Я не утверждала, а просто предположила.
— Но почему ты подумала о Ричарде Халлее именно сейчас?
— Потому что… — выдержка начинала изменять ей — …потому что мой разум не способен
Франсиско с облегчением рассмеялся:
— Ах, ты про это… Кстати, если ты следила за моей рекламой, то могла бы заметить забавную маленькую неувязку в повествовании миссис Гильберт Вейль.
— Я не читаю ерунды.
— А следовало бы. Она самым превосходным образом описала прошлый новогодний сочельник, который, по ее утверждению, мы провели вместе на моей вилле в Андах. Освещенные лунным светом вершины гор, кроваво-красные цветы на оплетающих окна лианах. Ты видишь, что-либо неправильное в этой картине?
Дагни негромко ответила:
— Об этом следовало бы мне спрашивать тебя, но я не намереваюсь этого делать.
— Ну, а я не вижу в ней ничего плохого, за исключением того, что как раз в тот сочельник находился в Техасе, в Эль-Пасо, где председательствовал на открытии линии Сан-Себастьян, принадлежавшей компании «Таггерт Трансконтинентал», как тебе следовало бы помнить, даже в том случае, если ты предпочла не присутствовать при подобном событии. У меня даже карточка осталась, на которой я стою, положив руки на плечи твоему брату Джеймсу и сеньору Оррену Бойлю.
Дагни охнула, вспомнив, что он действительно прав, и что рассказ миссис Вейль она прочитала в газетах.
— Франсиско, что… что это значит?
Он усмехнулся.
— Делай выводы сама… Дагни, — лицо его сделалось серьезным. — Почему ты решила, что Халлей написал свой Пятый концерт? Почему не новую симфонию или оперу? Почему именно концерт?
— А что это так волнует тебя?
— Не волнует. — Он негромко добавил. — Я по-прежнему люблю его музыку, Дагни.
Голос его вновь сделался непринужденным:
— Но она принадлежала к другому времени. Нашему веку свойственны развлечения иного рода.
Франсиско перекатился на спину и лег, подложив скрещенные руки под голову, разглядывая потолок так, как если бы на нем разыгрывалась сценка из какого-то кинофарса.
— Дагни, разве тебя не потешил тот спектакль, что разыгрался в Мексике с этими рудниками… как их там, Сан-Себастьян? Ты читала речи, которые произносили члены правительства этой страны, и передовицы в местных газетах? Они называли меня беспринципным обманщиком, надувшим целое государство. Они-то рассчитывали захватить перспективный горнодобывающий концерн. И я не имел никакого права обманывать их в этом благородном намерении. Ты не читала о паршивом мелком чиновничишке, который советовал им подать на меня в суд?
Франсиско рассмеялся и изменил позу; руки его теперь лежали на ковре, превращая тело в подобие креста:
— Представление это стоило любых затрат. Я могу позволить себе такие расходы. И если бы я затеял весь спектакль преднамеренно, то превзошел бы самого императора Нерона. Разве можно сравнить испепеливший город пожар с адом в этом котле, разверзшимся, когда я сдернул с него крышку?
Приподнявшись на локте, Франсиско взял в руку несколько шариков и рассеянным движением встряхнул их на ладони; камни отозвались мягким чистым звоном, присущим хорошей породе. Дагни вдруг поняла, что Франсиско играет с этими шариками не по вздорной привычке; он просто не знал, что такое покой, и не мог долго оставаться без дела.
— Правительство Мексиканской Народной Республики выпустило прокламацию, — продолжил он, — в которой попросило свой народ соблюдать терпение и еще на какое-то время примириться с трудностями. Похоже, что доходы от меди Сан-Себастьяна уже были заложены в планы их Центрального комитета. Он намеревался повысить в стране уровень жизни, дать в стране всем и каждому — мужчине, женщине, ребенку и недоноску — по куску жареной свинины по воскресеньям. И теперь эти любители строить планы просят свой народ винить не правительство, а порочные наклонности богачей, потому что я оказался безответственным плейбоем, а не жадным капиталистом, на которого они рассчитывали наткнуться. Откуда они могли знать, спрашивали эти людишки, что я подведу их? И в самом деле, откуда им было знать это?
Дагни отметила, как Франсиско сжимал в своей руке камни. Он не замечал этого, вглядываясь в какую-то мрачную даль, но она могла утверждать, что движение это приносило ему некоторое облегчение, быть может, по контрасту. Пальцы его неторопливо, с чувственным наслаждением оглаживали поверхность камня. Подобный способ получать удовольствие не показалась ей несносным, напротив, Дагни сочла его странным образом привлекательным, словно бы, как подумала она вдруг, чувственность не имела физической природы, а являлась следствием утонченного унижения природы духовной.
— Однако не знали они не только об этом, — сказал он, — им предстоит ознакомиться еще с некоторыми новостями. Для рабочих в Сан-Себастьяне построен поселок. Он обошелся в восемь миллионов долларов. Дома на стальных каркасах, с водопроводом, электричеством и холодильниками. Кроме того, школа, церковь, госпиталь и кинотеатр. Целый поселок, построенный для людей, живших в хибарах из плавника и жестяных банок. И наградой за это мне стала возможность убраться восвояси, целым и невредимым, особая привилегия, которой я удостоился благодаря тому, что не был гражданином Мексиканской Народной Республики. Этот рабочий поселок тоже был учтен в их планах. Еще бы, пример прогрессивных методов строительства. Что ж, эти дома на стальных каркасах построены в основном из картона, покрытого добрым поддельным шеллаком. Они не простоят и года. Водопроводные трубы — как и почти все наше горное оборудование — было приобретено у дельцов, основным источником товара которым служат городские свалки Буэнос-Айреса и Рио-де-Жанейро. Могу поручиться, что эти трубы продержатся еще пять месяцев, а проводка не откажет еще полгода. Чудесные дороги, устроенные нами для Мексиканской Народной Республики, не переживут и пары зим: они покрыты дешевым цементом без насыпной подушки, а ограждение в опасных местах сооружено — из крашеных досок. Остается дождаться первого оползня. Ну, церковь-то выстоит. Она им понадобится.
— Франсиско, — пошептала Дагни, — ты сделал это нарочно?
Он приподнял голову; к своему удивлению, она заметила в его глазах отблеск бесконечной усталости.
— Нарочно ли, — проговорил он, — по халатности ли, по глупости ли… разве ты не понимаешь, что это не имеет значения? Пропущен один и тот же элемент.
Дагни содрогнулась и, позабыв про обещанный себе самой полный самоконтроль, воскликнула:
— Франсиско! Если ты видишь, что происходит в мире, если осознаешь, что именно сказал сейчас, то как ты можешь смеяться над всем этим! Тебе, именно тебе в первую очередь следовало бы сражаться с ними!