Атлантида
Шрифт:
— Приглядим, — кивнул дружинник.
— На занятия будешь приходить сам, один, вот в эту комнату, — снова обратился к мальчику князь. — Дорогу найдешь?
Мальчишка утвердительно кивнул.
— Начинаться занятия будут после завтрака, в час жаворонка, продолжаться до часа полуденной лисы. После обеда занятия будут проходить с часа медведя и до часа нетопыря. Ну а вечер будет в твоем распоряжении. Справишься?
Последний вопрос князь сопроводил широкой улыбкой, но Вотша ответил совершенно серьезно:
— Я постараюсь,
— Вот и хорошо! — закончил разговор князь, однако мальчишка неожиданно спросил:
— Господин, если вечер в моем распоряжении, можно мне сегодня навестить дедушку Ерохту? — и чуть запнувшись, добавил: — Я по нему соскучился, да и он, наверное, волнуется.
Всеслав и княгиня обменялись мгновенными взглядами, и князь раздумчиво проговорил:
— Сегодня, говоришь… — и тут же твердо закончил, — …нет, сегодня не стоит. Ты еще к новому месту не привык, да и в сопровождающие мне дать тебе некого, а одного тебя отпускать мне не хочется. Давай так — деда твоего мы известим о тебе, успокоим, а вот недельки через… ну, скажем, две ты к нему съездишь, подарков отвезешь. Хорошо?
Мальчик снова кивнул и опустил голову, пряча слезинку.
— Ну а раз так, сегодня отдыхай, а завтра начнешь заниматься.
Князь жестом показал, что Скал может уводить своего подопечного, и дружинник повел мальчика к двери.
Когда Вотша вышел из трапезной, Скал обернулся на пороге трапезной и негромко проговорил:
— Вожак, я Медведя на поединок вызвал… Завтра на ристалище.
— В степи? — быстро переспросил Всеслав.
— Нет, в замке, — уточнил Скал.
— Какое оружие? — поинтересовался князь.
— Пусть Медведь выбирает, — безразлично ответил дружинник. — Мне все равно, чем его уму-разуму учить!
— Кто ссору затеял? — вдруг строго спросил князь и, сузив глаза, взглянул в лицо дружиннику.
— Медведь глуп, — криво усмехнулся Скал. — Решил меня мальчонкой поддеть. Надо его поучить.
— Ну поучи, — согласился князь. — Но только до первой крови.
— Ты помни, что теперь на тебе ребенок! — вдруг вставила свое слово княгиня. — Мне кажется, мальчик уже к тебе привязался.
— Так, и я к нему, — негромко, словно бы про себя, ответил Скал и вышел из трапезной.
Уже во дворе, когда они, прогуливаясь, направились к южной стене, Скал положил свою широкую ладонь на голову Вотши и сказал:
— Ты слишком-то не расстраивайся, может, вожак и прав, что не разрешил тебе сегодня к деду сходить. Все-таки до вашей слободы путь неблизкий, всякое по дороге может случиться.
Вотша вывернулся из-под его руки, посмотрел снизу на дружинника, и тот с удивлением увидел, что в глазах мальчика снова плескалась небесная голубизна!
«Не иначе, это у него после колдовских штучек волхва! — подумалось Скалу, и тут же появилась новая догадка: — А ведь такие серые с ободком глаза были у Вата!»
Он с новым интересом взглянул
— Я не могу без деда, я умру без него. Дядя Скал, у меня ведь никого нет, один дедушка, если я его не увижу, я умру! И он без меня умрет!
Эта неожиданная мысль настолько поразила мальчика, что он вдруг замолчал, широко распахнув глаза, и в этих голубых глазах вдруг заплескалась тоска.
— Ну, уж сразу и умрет! — воскликнул дружинник. — Князь же сказал, что твоему деду все о тебе расскажут, и мне кажется, ему будет очень приятно, что тебя оставили в замке и что ты будешь учиться! Он же хочет, чтобы ты жил хорошо!
Вотша, повернувшись к Скалу, слушал его очень внимательно, и после этих слов своего опекуна его лицо немного прояснилось, тоска отступила, спряталась в уголках глаз.
Они как раз вышли на замковую стену. Перед их глазами снова распахнулась бескрайняя волнующаяся степь. И далекие горы снова иззубрили линию горизонта. По ясному глубокому голубому небу плыли пухлые белоснежные облака, и по желто-золотистому простору в том же направлении резво бежали темные охряные пятна.
— Надо же, — усмехнулся Скал, глядя на расстилающийся перед ними простор, — прям шкура леопарда!
— А кто это такой? — тут же переспросил Вотша, и на его подвижном лице засветилось жгучее любопытство.
— Это зверь такой, — ответил Скал, продолжая смотреть в степь. — Кошка с тебя ростом и вот точно такой шкурой — золотой с темными пятнами. Когда она бежит, кажется, что пятна бегают по ее шкуре.
— А на самом деле они не бегают?
Скал с удивленной улыбкой перевел взгляд на мальчишечье лицо.
— Гм… может быть, и бегают. Только разве рассмотришь все точно, когда леопард бежит!
Рот у Вотши приоткрылся, а взгляд странным образом ушел сам в себя, словно мальчишка вдруг увидел огромную бегущую кошку в живой пятнистой шкуре.
Впрочем, это Вотшино видение длилось лишь мгновение, в следующую секунду он уже задал другой вопрос:
— Дядя Скал, а ты можешь в леопарда перекидываться?
— А вот это, малец, тебя не касается, — с неожиданным гневом ответил дружинник и, увидев испуг на мальчишеском лице, добавил спокойнее: — В кого может перекидываться воин — его тайна… Не гоже пускать ее по ветру!
На лице у мальчишки отобразилось понимание.
Они помолчали, любуясь степью, а затем Вотша, не оборачиваясь, спросил:
— Дядя Скал, а можно мне посмотреть, где ты будешь завтра с Медведем драться?
— Это можно, — усмехнулся дружинник и, протянув ладонь, добавил: — Пошли.
Ристалище — большая, овальной формы площадка, присыпанная мелким речным песком, располагалась под северо-западным углом замковой стены. К ристалищу примыкала небольшая, всего на десять лошадей конюшня, а вдоль свободной кромки были поставлены на врытых чурках несколько тяжелых скамей.