Атлантида
Шрифт:
Старый хрипло выдохнул воздух, со всхлипом вдохнул и рявкнул:
— Все! На сегодня занятия закончены! Можете расходиться!
Многоликих как ветром сдуло с ристалища, а Старый протянул руку за мечом.
— Господин Старый, — дрожащим голосом попросил Вотша, — а не могли бы вы взять и меня к себе в ученики?
— Я тебе уже говорил, что я никакой не господин, а просто Старый, — заворчал старик и вдруг оборвал сам себя вопросом, — Что ты сказал?!
— Не могли бы вы взять меня в ученики? — повторил Вотша, отступая на шаг от старика и с ужасом понимая, что сказал
Однако старик не рассердился, не начал орать, вместо этого он взял у Вотши меч и устало побрел к скамье. Усевшись, он указал мальчику место рядом с собой и долго молчал. Вотша, сидя на краешке скамьи, боялся проронить хотя бы звук. Наконец старик, тяжело вздохнув, заговорил:
— Понимаешь, мальчик, вообще-то запрещения на преподавание фехтования извергам нет… Просто потому что никому никогда не приходило в голову это делать. Но… зачем тебе учиться владению мечом, с кем ты собираешься сражаться?
Он искоса взглянул на мальчугана и продолжил:
— Насколько мне известно, никто из извергов этим искусством не владеет, хотя оружие многие из кузнецов-извергов делают великолепное. А с людьми сражаться ты все равно не сможешь.
Старик сделал паузу в своем монологе, и Вотша тут же вставил в нее свой короткий вопрос:
— Почему?
— Потому что человек не станет сражаться с тобой, он просто повернется к Миру другой своей гранью, и твое железо ничего не сможет ему сделать… он тебя заклюет, загрызет, порвет на части. Ты беззащитен перед его клыками, когтями, клювом!
Они помолчали, а затем Вотша прошептал:
— Все равно — это так красиво. Это так мощно!
Старик всем телом повернулся к маленькому извергу и пристально посмотрел ему в лицо. И Вотша ответил ему прямым, спокойным и в то же время просящим взглядом своих огромных голубых глаз.
— Странно, — с едва промелькнувшей улыбкой сказал старик, — такой маленький изверг и вдруг понимает красоту фехтования…
И вдруг он махнул рукой:
— А! Давай попробуем! Только ты пока что никому ничего не говори, а то меня ребята засмеют, а твой наставник, Скал, еще, чего доброго, прибьет! Приходи сюда… ну, скажем, послезавтра в это же время. Сможешь?
Вотша молча кивнул, и на его лице расцвела счастливая улыбка.
С этого дня начались еще одни, самые любимые занятия маленького изверга, и его жизнь наполнилась смыслом. Довольно скоро и Скал узнал о новом увлечении своего подопечного, но отнесся к этому совершенно спокойно, рассудив точно так же, как и Старый, что, раз запрета на такие занятия нет, пусть малец тренируется.
К деду Вотшу так и не пустили, а спустя полгода старый Ерохта сам пришел в замок. Одет он был в новые порты и рубаху, аккуратно причесан и… грустен. Когда Вотша с разбегу уперся деду в живот и обхватил его руками, Ерохта положил ему на белую голову чуть подрагивающую ладонь и хрипловато произнес:
— Уезжаю я, Вотушка… насовсем…
— Куда? — поднял к нему лицо Вотша.
— В деревню, к дяде твоему, к моему племяннику, к Салге.
— Значит, я тебя никогда больше не увижу? — в голосе Вотши зазвучали слезы.
— Ну почему? —
Прощание их было недолгим, мальчика ждали занятия, а старика — дальняя дорога. Наверное, именно в это утро кончилось детство Вотши.
Княжну маленький изверг теперь встречал довольно часто. Лада относилась к нему снисходительно-покровительственно, очень любила подтрунивать над ним и веселилась, когда он смущался. Узнав, что Вотша любит читать, она достала из княжеской книжни и передала ему под большим секретом толстую книжечку в черном кожаном переплете, назвав ее странным, незнакомым для мальчика названием — куртуазный роман. Книга была написана несколько странным стилем и не очень понравилась Вотше. Ладе он этого не сказал, хотя девчонка и сама, видимо, об этом догадалась, во всяком случае, больше она ему книг не приносила.
Познакомился извержонок и со всеми учениками мэтра Пудра. Княжеские отпрыски самых разных стай, они презрительно не замечали маленького изверга и не снисходили до бесед с ним. Кроме черноволосого, косоглазого Юсута — старшего из них. Ирбис яро возненавидел Вотшу и при каждой встрече давал понять, что готов разделаться с ним. Однажды Вотша подглядел, как княжата занимались на ристалищном поле. Юсут был и сильнее всех, и быстрее. Он хорошо владел коротким мечом, южной саблей, прекрасно стрелял из лука. Все остальные старались с ним не связываться, и только Сигрд везде сопровождал ирбиса, но держался отстраненно-насмешливо. И Юсут терпел такое отношение, более того, ему, казалось, оно нравилось.
Года через два в крайский замок наведался брат Всеслава, Ратмир. Он к тому времени получил третье посвящение и вошел в совет посвященных, но с Вотшей он почти не разговаривал. увидев его во дворе, он приказал мальчику подойти и долго рассматривал его со всех сторон, а затем чужим голосом спросил:
— Тебе твой прадед во сне не является?
Когда извержонок отрицательно помотал головой, волхв отвернулся и больше не обращал на мальчика внимания.
А Вотша действительно все реже и реже вспоминал о своем знаменитом прадеде. В ратницкой, как он давно уже понял, многие помнили Вата, но говорили о нем неохотно, а когда малец по первости пытался выспрашивать о нем, молча отворачивались. Так что интерес к своему, когда-то знаменитому предку, не подпитываемый рассказами о нем, постепенно угасал в Вотше. Да и некогда ему было думать о прошлом!
Однажды весной, спустя почти два года после того, как изверг Вотша был взят в княжеский замок, тетушка Сидоха, заканчивая свои занятия, неожиданно спросила:
— А как у тебя обстоят дела с арифметикой?
— По-моему, все нормально, — ответил Вотша и, пожав плечами, добавил: — Во всяком случае, господин Фром уже давно не грозит пожаловаться на меня князю.
— Я вот тоже собираюсь идти к князю, — с постной миной на лице проговорила тетка Сидоха, но, не выдержав взятого тона, улыбнулась. — Отказываться от должности наставника хочу — нечему мне тебя больше учить!