Атланты
Шрифт:
Так продолжалось до исхода настоящего дня. Наконец, опоясавшая полюс линия, отделявшая льды от непосредственно материкового грунта, была сделана, и все с облегчением вздохнули.
– Но этого мало, - с огорчением произнес командир, осматривал своих подопечных, - придется поработать вручную, - и он посмотрел еще paз на лица собравшихся в кают-компании.
Никто не проронил ни слова. Все понимали необходимость такого заключения, но все же неугомонный Август спросил:
– А нельзя ли перенести это дело на завтра?
– Почему же, можно, - ответил Основной, -
И все склонили головы над параметрической картой местности, как бы желая поближе рассмотреть свой участок работы на следующий день.
Спустя полчаса совещание было закончено, и состав экипажа разошелся по своим отсекам. Был назначен новый дежурный из числа не особо занятых в завтрашней операции, и командир, мысленно освободившись от дел, облегченно вздохнул и откинулся на спинку кресла, закрывая на минуту глаза.
– Как хорошо, - думая он про себя, - вот так расслабиться и ни о чем не думать. Все-таки, как ни говори, а усталость и годы берут свое.
У него не было семьи где-то там на своей планете. У него не было какого-нибудь имущества или каких-то материальных ценностей.
0н сам по себе представлял и нес какую-то особую ценность. Ценился ум и рабочие качества, невзирая на что-то еще.
Даже эмоции выглядели вовсе безобидно. Да, и кому они были нужны.
Все прошедшее с ними ранее показывало, что живое умное существо не заслуживает недооценки своих усилий в области здравого смысла. А эмоции как раз и являются такой недооценкой.
Прошло два дня их безымянного участия в стратосфере другой, инородной по своему структурному составу планеты. Что сделано и что не сделано - об этом судить им самим. Никто не торопил, никто не приказывал.
Но был ум или здравый смысл, который все-таки подгонял возродить самостоятельное живое. И это все понимали. Без слов, без каких-то уговоров. Молча, просто глядя друг другу в глаза. Мысли не требовали того скудного доктрического описания. Они проносились между обладателями умственных начал и простирались до самой последней молекулы в анатомической консервации тел.
Есть что, более совершенное, нежели это?
Вряд ли. Только Разум способен овладеть всем и разобрать по самым мельчайшим частицам все то, что его же окружает, подготавливает к чему-то и взаимообязывает к другому действию.
Командир потянулся в кресле, и сладостная истома наполнила ему грудь. Потянуло в сон, но он сдержал этот первый порыв и попробовал вспомнить что-то свое. Но, к удивлению, ничего не шло в голову.
Наверное, дело заставило отказаться от своего, и взять на вооружение чужое, инородное, но, в то же время, чем-то сходное пока по внешнему описанию и характеристикам теплоструктур. Наверное, именно оно и притягивало всех к себе самостоятельно и не давало уйти отсюда без какого-то определенного труда.
– На сегодня их труд был самозавершен, а назавтра посмотрим, - так думал Основной, - сидя в кресле и все ближе и ближе склоняя голову к столу.
Наконец,
Командир уснул, так и не дойдя до своего места отдыха.
Что ж, его можно было понять. Вся сила сейчас уходила в недра практически необитаемой Земли.
Она обретала свою часть, именуемую духом. 0на сейчас пыталась зародить живое.
То самое, еще не прошедшее свой вековой исторический путь исступления. Но оно начиналось. Начиналось, благодаря тому единому духу всех, кто несмотря ни на что, решительно решил дать жизнь еще одному поколению космических пришельцев.
Искомое ниспадает в искомое. Такова мысль
тех, кто не упал лицом в грязь и не остановился перед дилеммой истории. Кто ниспослал сверху кому-то жизнь, и кто не был так падуч на драгоценность какого-то проблематического уровня материала. Спал командир, и спал экипаж.
А где-то там внутри, под наружным слоем льда или поверхностного покрова уже зарождалась новая жизнь, пытаясь войти в соединение с тем, что уже давно принадлежало ей самой, но пока просто недоставало. Сейчас же, оно бурлило и задыхалось от растущего пара. И через час образовавшаяся зыбь уже стала гораздо больше, нежели ранее.
– Процесс пошел, - сухо и кратко отозвался пилот, наблюдавший за этим со стороны своего монитора.
Мертвое каким-то по-своему немыслимым образом превращалось в живое. Так кратко начиналась рождаться сама история предопределения чьей-то судьбы. Часы отсчитывали минуты, а на Земле уже отсчитывались годы. Планета восставала из праха и пыталась воплотить саму себя в предвековую историю вечного лета дней. Но дело оставалось все же за ними.
ГЛАВА 4
ДЕНЬ ТРЕТИЙ
Утро третьего дня наступило так же, как и все предыдущие. Ничего не менялось в их общем настроении и обусловленности жизненного образа действия.
Разве что мысли могли что-либо изменить в их суровых космических буднях. Кто не летал - тот не поймет этого. Даже моряку, оставаясь где-то далеко в море, гораздо проще, ибо он знает, что где-то там, зa горизонтом есть берег.
Астрономическому исследователю этого права не было дано. Вокруг было то, что можно назвать бесконечным мертвым пространством Лишь изредка, попадала хоть какая-то жизнь типа этой планеты, но это ничего не меняло. Это не было домом или родным берегом. Может, в будущем, оно и стало бы таким, но не сразу и не сейчас.
Потому, каждый день встречался, как всегда и как обычно дома, ибо для них это и был настоящий дом.
– Хороший день, - произнес командир собравшимся в кают-компании.