Атомная крепость (илл. Ю Пучинский)

Цацулин Иван Константинович

Тихая ночь легла на землю. На опушке леса поднимались старые дубы, в подлеске скопилась непроглядная темь. Шервуд нервничал:

– Скорее. – Он отошел в сторону и, прислонившись спиной к дереву, взялся за фотоаппарат.

Швальбе кряхтя вылез из автомобиля – как-никак наступал конец этой чертовой «Акции "Б"»!

– Вылезайте, – скомандовал он англичанину и грубо рванул его на себя – в нем проснулся инстинкт натасканного на таких делах убийцы.

Макгайр следил за юношей: он боялся испортить дело поспешностью.

– Вилли, возьми его! – скомандовал Швальбе.

– Хорошо. – Юноша подошел к Макгайру

и снял с него наручники. – Теперь бегите туда, – и жестом указал в ту сторону, откуда они только что приехали.

Англичанин понял: там граница, за которой находится страна, где его держали в застенке, пытали, откуда привезли сюда на смерть… Он не верил, что юноша будет стрелять в него, и побежал, пряча в руке оружие.

– Возьми эти документы, Вилли, с этой минуты ты советский гражданин Василий Румянцев. Настало твое время действовать, – и Швальбе торопливо сунул в карман парня пачку бумаг.

Макгайр не спеша бежал к границе. По гладкому асфальту прыгали лунные зайчики.

– Стреляй же, Вилли, черт тебя побери, он уйдет в лес, и тогда мы упустим его! – заревел Швальбе и с револьвером в руке стал позади.

Шервуд приготовился фотографировать.

В руке Василия Румянцева блеснул парабеллум, он вскинул его, но, не выстрелив, резко обернулся: Швальбе приставил дуло револьвера к самому его затылку. Вот оно что! Два выстрела раздались бы одновременно – ведь Швальбе знает, что Вилли бьет без промаха! Эрика Келлер была абсолютно права – задумано ловко.

– Стреляй же, говорю тебе, он уйдет! – бешено орал Швальбе, он топтался на месте, револьвер в его руке плясал. – Я убью тебя, негодяй!

– Кончайте скорей! – послышался резкий окрик Шервуда.

– Пожалуйста… – и Василий Румянцев несколько раз подряд выстрелил в беснующуюся перед ним физиономию эсэсовца. – За мою мать, за меня, за Макгайра! – отчетливо произнес он.

Бросив фотоаппарат, Шервуд рванул пистолет: надо было не упустить Макгайра. Но поздно: неожиданно сильным рывком кто-то скрутил его руки, заставив опустить оружие. Из-за деревьев вышла группа людей. Луна ярко освещала их лица – офицеры госбезопасности Германской Демократической Республики. Среди них Шервуд заметил коренастого человека в форме советского полковника. Где же он видел его раньше? Шервуд застонал от бессильной ярости: это с ним он столкнулся несколько дней назад у картины «Явление Христа народу» в Третьяковке.

В сопровождении пограничников возвращался Макгайр. На опушке вспыхнули фары притаившихся там автомобилей, десятки людей шумно направились к автостраде. Шервуд заскрипел зубами, это же иностранные корреспонденты, собранные в Альтштосс по его сигналу!

– Вы поспешили, – мягко сказал Румянцеву уполномоченный госбезопасности. – Этот прохвост мог бы кое-что сообщить нам, – и он ткнул ногой труп Швальбе.

– Как поживаете, Шервуд? – обратился к американцу полковник Соколов.

Шервуд молчал. Для него все было кончено.

– Господа! – обратился полковник Соколов к корреспондентам. – Вы приехали сюда, в Альтштосс, для того, чтобы иметь возможность передать вашим газетам сенсационное сообщение, не так ли? И вы не прогадали – сенсация в ваших руках: вот перед вами английский ученый профессор Макгайр.

Макгайр с достоинством поклонился.

– Ваши газеты, – продолжал полковник, – писали о его таинственном исчезновении

в Москве, о том, что большевики похитили его и бросили в тюрьму, – профессор сам вам расскажет, кто и где его похитил. Господа! Сегодня на ваших глазах провалилась грязная провокация, задуманная Алленом Харвудом с целью еще больше разжечь «холодную войну». Захватив Макгайра, разведка Харвуда сделала его заложником, и как только засланному под его именем в Москву шпиону пришлось спрятаться, вам было сообщено о похищении большевиками ученого Макгайра, об этом писали все ваши газеты. Этой ночью перед вами должен был разыграться второй акт состряпанной Харвудом кровавой драмы: Макгайру удалось пробраться в ГДР, он бежит к границе, чтобы найти убежище в стране Карла Функа, но его настигает и убивает советский агент Василий Румянцев. Представители «западной демократии», шпионы Шервуд и Швальбе, пытаясь якобы спасти Макгайра от чекистов, вынуждены при этом уничтожить Василия Румянцева… Придумано было ловко. Крови эти господа не боятся…

Но постановка по этому сценарию сорвалась: уважаемый профессор Макгайр жив, тот, кому было приказано убить его, чтобы немедленно же и самому быть убитым – Василий Румянцев, перед вами. Он действительно советский гражданин. Но не преступник, а жертва нацизма, жертва прошлой войны. О подробностях всего этого дела в Берлине вам сможет дать интервью мистер Шервуд: им займутся немецкие органы безопасности. Я же прибыл сюда с поручением сопровождать профессора Макгайра в Москву, а Василия Румянцева передать его отцу – офицеру Советской Армии. Все, господа. Разве же это не сенсация? Кстати, скажите, мистер Шервуд, кто же теперь вместо вас в Москве?

Шервуд молчал. О назначении Грина он действительно ничего не знал – ему не доверили этой тайны.

Глава девятая

Снэйк обернулся быстро: у Рижского вокзала он встретил Алхимика и не мешкая доставил его в свое логово на даче.

– Вы свободны, Снэйк, – резко произнес Фокс, как только «Михаил Иванович» ввел Алхимика в комнату, где новый шеф все еще пробавлялся коньяком. Ослушаться Чуму было невозможно, и Джо Снэйк покорно удалился.

Гость стоял перед Фоксом с перекинутым через руку пыльником и выжидательно смотрел на уполномоченного Аллена Харвуда. В глубоко скрытых глазах Чумы блеснули холодные огоньки и тотчас погасли.

– Вы провалились, – почти прошептал он.

– Я так и думал… Шервуд?

– Да… Этот осел потерял тут чувство ответственности… Вы провалились, Алхимик, но я не виню вас. Бросьте к черту ваш пыльник и выпейте коньяку – успокаивает. Вышвырните и вашу дорогую трость, она вам больше не потребуется, профессором вам уже не быть. Признаться, когда я провожал вас сюда из долины Рейна, я никак не предполагал, что вся наша затея лопнет.

– Я нацелился было на лабораторию Ясного, но теперь мне придется думать о том, как отсюда выбраться за кордон. – Алхимик говорил тоном сожаления.

Фокс холодно посмотрел на него.

– Вы ошибаетесь, – заговорил он. – Вам поручается продолжать заниматься именно лабораторией Ясного, во что бы то ни стало получить нужные нам сведения о его работах, а потом взорвать лабораторию. Чекисты будут воображать, что вы испугались, спрятались и теперь уже Ясным заниматься не сможете. Мы поступим как раз наоборот.