Атомные уходят по тревоге
Шрифт:
— Как так?
— А вот так. Помните, к нам на лодку приезжал журналист Анатолий Сергеев?
— Да.
— Во время отпуска я был у него в Москве дома. А туда зашел по каким-то делам Константин Ваншенкин. Это он написал слова песни. И я завел речь об этом. Сказал, что песню на лодке любят.
— А он?..
— Подожди, не перебивай. Дай человеку рассказать все толком.
— Короче, от Ваншенкина я и узнал историю песни… Стихи эти он написал в 1959 году. Потом родилась музыка. И надо было такому случиться: услышал эту песню по радио идущий на судне к берегам
«Я как-то не ответил сразу, — рассказывал Ваншенкин. — Ждал конца экспедиции. Думал, приедет Оскар в Москву, встретимся, хорошо поговорим».
Но свидеться не пришлось. Случилась беда, в жесточайшей схватке с разбушевавшейся стихией погиб в Антарктике, выполняя свой долг, Оскар Кричак.
А любимая им песня осталась.
Ее поют его друзья — полярники, назвавшие именем Оскара один из уголков далекой скованной льдом земли.
А вот во всех сборниках стихов Константина Ваншенкина под текстом песни «Пожелай удачи!» стоит ныне посвящение: «Памяти Оскара Кричака». Поэтический памятник русскому землепроходцу…
Ребята, потрясенные, молчали.
— …А здорово, братцы, что такие люди, как Кричак, на земле живут, — заметил торпедист. — Теплее на душе делается, когда их встречаешь… Давай, Витька, в их честь — нашу североморскую!
— Можно. — Виктор снова взял гитару, и струны запели отрывисто и тревожно. — Начали!.. Только ты, Володька, не забегай вперед. Здесь ритм медленный…
И снова тревожные метеосводки Предчувствуют ветров полет. Обросшие льдами подводные лодки Уходят под паковый лед. Под звездами где-то пилоты летят, Локаторный верен дозор. Стальными глазами ракеты глядят За черный от бурь горизонт…Песня звучала еле слышно, но разве обязательно, чтобы ее слышали все?! Песня — она рождается множество раз, и важно прикосновение к ее дыханию, сопричастность с ее раздумьем, а совсем не те парадные возможности, с которыми она выходит на эстраду.
Лодки швартуются у пирса…
— Земля!
Это слово будет всегда долгожданным для моряка, пока существуют корабли и несет свои бесконечные волны море.
— Земля!
Они мечтают о встрече с ней, как с любимой, хотя знают, что через месяц-другой их снова потянет в океан и по ночам к ним будут приходить в гости далекие звезды.
Лодки швартуются у пирса.
— Вы не измените мне? — спрашивает бесконечная даль гудками идущих у горизонта судов.
Но разве можно изменить морю!
Прекрасному, как легенда, и, как легенда, бессмертному!..
А в притихшем зале Дворца съездов на заседании XXIII съезда партии Министр обороны СССР маршал Малиновский неожиданно сделал в своей речи паузу и, улыбнувшись,
— Несколько дней назад успешно закончен кругосветный поход группы атомных подводных лодок в подводном положении…
Зал взорвался аплодисментами. Съезд аплодировал Магелланам подводной орбиты.
Глава XI
АТАКУЕТ «ЛЕНИНСКИЙ КОМСОМОЛ»
Случилось то, что они менее всего ожидали и никак не предвидели. Однородный шум работающих винтов вдруг «раздвоился» в наушниках гидроакустиков. Теперь совершенно явственно прослушивались шумы и с левого и с правого борта.
Доложивший Соколову, об этом лейтенант предположил:
— Либо они разделились, либо, что маловероятно, мы проморгали момент, когда к отряду подошли другие корабли.
— Этого еще только не хватало!
Команды выполнялись стремительно, но, когда Соколов прильнул к окуляру, прямо по курсу никого не было.
Повернув рукоятку, он сразу увидел на горизонте отряд кораблей.
«А где же крейсеры?»
Только развернув перископ на девяносто градусов, он поймал быстро уменьшающиеся силуэты кораблей. Крейсеры уходили на юг.
Именно в эту минуту, пожалуй впервые за всю флотскую жизнь, он почувствовал, что нервы у него сдают. На короткое время он ощутил даже нечто вроде растерянности.
Задача казалась неразрешимой. Одна лодка не может следовать одновременно за двумя группами кораблей. Тем более идущими прямо противоположными курсами. Но он не имеет права упустить ни те, ни эти корабли.
Решение нужно было принимать мгновенно. Но какое?
«Спокойнее, Николай! Спокойнее! — уговаривал он сам себя. — Спокойнее. Иначе ты ничего не решишь».
Может быть, пойти за первым отрядом, он главная ударная сила «противника». Но тогда уйдут крейсеры.
— Штурман! Карту!
Он прикинул расстояние и время. Пожалуй, можно успеть.
— Убрать перископ! Право руля! Полный вперед! Самый полный!
Акустики слышали, как шелест могучих винтов субмарины перешел в рев. Но и те, кого не информировали сверхчувствительные гидроакустические системы, почувствовали, как стала стремительно нарастать скорость лодки. Корпус ее дрожал.
«Главное, не обнаружить себя, проверить, каким курсом в действительности пойдет отряд. А тогда можно и к крейсерам». — Мысль Соколова стала работать как бы механически. Наверное, с человеком всегда бывает так: спокойствие приходит, когда принято решение.
Через полчаса он поднялся на перископную глубину. Это удача! Может быть, даже везение: отряд поворачивал. Не пойди сразу за ними — ищи потом. Ведь он разыскивал бы их по ложному следу. И сколько бы ушло на это времени!
Но спешить нельзя. Нужно все проверить. Истинный это курс? А может, снова маневр? Сейчас надо отойти в сторону. Чтобы не засекли гидроакустики на кораблях сопровождения.
— Малый… Лево руля…
Они описали огромную дугу, прежде чем оказались снова у отряда, — теперь уже почти по их курсу.