Атомный поезд. Том 1
Шрифт:
БЖРК со вторым сменным экипажем возвращался на базу. Хотя ритм движения спецпоезда имеет какие-то усредненные показатели, вызванные условиями маршрута, загруженностью переездов, техническим состоянием дорожного полотна и сотней других, больших и маленьких причин, но средняя скорость при возвращении всегда превышает среднерейсовую. Это обстоятельство можно считать загадкой, а можно объяснить тем, что психологический настрой личного состава оказывается более значимым, чем все другие обстоятельства, вместе взятые.
Литерный почти везде проходил на зеленый свет, задержки если и случались, то устранялись в течение нескольких минут. Внутри шла обычная жизнь, регламентируемая
Все происходило так же, как и при несении службы первым экипажем, с небольшими отличиями: майор Лепешкин, например, не пользовался тем вниманием мужского коллектива, каким пользовалась военврач Булатова, и не имел права запираться в туалете на съемную защелку. Но этот факт никак не был связан с готовностью гиперзвуковой ракеты «Молния» поразить цель в любом районе земного шара.
Внутренняя жизнь поезда проходила скрыто от посторонних глаз, но напряженная деятельность боевого дежурства находила отражение и в окружающем бронированный состав внешнем мире. Разогретые рабочие дизели послушно развивали необходимую мощность, стучали колеса, закусывая белый край рельс, туалеты периодически выбрасывали жидкие и твердые отходы, разбиваемые встречным ветром в пыль и становящиеся по удивительным санитарно-гигиеническим нормативам экологически нейтральными и не представляющими опасности возникновения инфекционных заболеваний.
Радиостанция поезда выбросила через антенну очередную порцию радиоимпульсов телеграммы начальника, станция капитана Кравцова чуть позже передала очередной отчет тоже в виде радиоволн, но по-другому зашифрованных. Инфракрасный тепловой фон двигателей достигал максимального уровня, электрические поля компьютеров полностью гасились обшивкой. Ядерный заряд «Молнии» излучал низкий уровень радиоактивности, как считалось, не опасный для здоровья персонала.
Навстречу БЖРК двигался малой скоростью длинный и тяжело груженный товарный состав, таких на длинном пути встречалось великое множество. Таких, да не таких! Аппаратура в грузовых контейнерах, перевозимых на открытой платформе в середине состава, была спроектирована, создана и переправлена в Россию специально для того, чтобы зафиксировать и сфотографировать БЖРК! Шпионская «Сеть» была расставлена именно на «Мобильного скорпиона»…
До Тиходонска оставалось около десяти километров, колея здесь была двухпутной, и несущийся на крейсерской скорости БЖРК разминулся на встречных маршрутах с медленно кочующим товарняком. Короткие приветственные гудки встретившихся тепловозов, грохот колес, мелькание вагонов, и встреча закончилась, – составы разошлись, каждый к своей цели. Внешне ничего экстраординарного не произошло.
Но на самом деле эта встреча была роковой для БЖРК. Потому что чуткие детекторы низкой радиации зафиксировали излучение «Молнии» и безошибочно определили его природу: не фоновое загрязнение, не ампула с цезием, а ядерный боезапас с шестнадцатью разделяющимися боеголовками! Сложная аппаратура вмиг пробудилась ото сна – как солдат, вскакивающий по сигналу «Тревога!» Маршрутный датчик зафиксировал местонахождение и направление движения «Мобильного скорпиона», фотокамеры сделали по серии снимков. Одна сфотографировала пятый, шестой и седьмой вагоны БЖРК, эмалевые таблички «Тиходонск – Воркута» и местность, открывшуюся после прохождения литерного состава: железнодорожный переезд со шлагбаумом и надписью «Кузяевка». Вторая фотокамера отсняла местность по другую сторону полотна: пруд, водокачку и ремонтное депо. Снимки позволяли идентифицировать местность, а в сопоставлении с данными аэрокосмической съемки реконструировать маршрут «Мобильного скорпиона». Кроме того, был получен его внешний вид, установлен тип и точное местонахождение ядерного боезаряда.
Технический гений профессора Лоуренса Кольбана сделал свое дело: операция «Сеть» была успешно завершена. Теперь можно было наплевать на конспирацию и передать важнейшую информацию в Центр: либо путем радиообмена с одним из спутников, либо путем вертикального взлета шпионских контейнеров и пересечения ими на бреющем полете государственной границы России, либо путем катапультирования капсулы с разведданными в верхние слои атмосферы, где ее перехватит стратосферный истребитель. Если бы перед Лоуренсом Кольбаном была поставлена такая задача, то можно не сомневаться, что он бы ее успешно решил. Однако, поскольку стопроцентной уверенности в том, что «Сеть» поймает «Мобильный скорпион» уже при первом тралении, ни у кого не было, то и способы чрезвычайного завершения операции не разрабатывались, а следовательно, ни один из перечисленных путей возвращения на рассмотрение Кольбана не выносился. Теперь следовало ждать, пока контейнеры естественным ходом выйдут за пределы российской территории. В конечном счете, это дело нескольких дней. Ибо что может случиться с опломбированными ящиками, содержащими внутри никак не проявляющую себя аппаратуру пассивного действия? Ровным счетом ничего.
– В целом, все прошло нормально, Николай Тимофеевич. Хотя, должен покаяться, норму мы превысили…
Кудасов изобразил раскаяние.
– Ну что ж, повинную голову меч не сечет, – Кравинский снял очки и потер переносицу, на которой отпечаталась красная полоска.
– С Беловым-то как пообщался? – доброжелательно спросил он.
Старлей пожал плечами.
– Вначале нормально. Он мне про службу рассказывал…
– Срочную? Про трудности и невзгоды? – оживился Николай Тимофеевич. – Как одну сигарету впятером курили?
– Да, точно. А потом он на меня как попер… Дескать, расчеты не главное, а главное – быть таким, как он…
Кравинский кивнул.
– Это у него есть. Мания величия. Хотя с возрастом оснований для гордости все меньше. Утрачивается мастерство, утрачивается… А как его супруга?
– Замечательно, – от души сказал Александр. – Пирог испекла и такое внимание к моей жене проявила. Прямо как мать родная!
Николай Тимофеевич задумчиво кивал, но не одобрительно, а скорей осуждающе.
– Ее так и зовут девчонки-телефонистки – Мамуля. Все она с ними шушукается, жизни учит… А в женсовет на общественную работу не идет, не хочет… Есть мнение, что она у них сплетни собирает. У нас ведь все разговоры через коммутатор, девчонки вольно-невольно, а слушают. А она выпытывает. Ты свою предупреди, аккуратненько так, пусть она в эти бабьи дрязги не лезет! Сплетни в закрытом гарнизоне – самое опасное дело: отношения портятся, обстановка накаляется, все друг на друга волком смотрят. Пусть лучше держится от всего этого куда подальше…
При всей настороженности к Кравинскому Александр не мог не отметить, что тот дает вполне здравые, доброжелательные и дельные советы. И настороженность постепенно пропала.
– А как тебе Игорь Шульгин? – спросил Николай Тимофеевич.
– Хороший парень, – улыбнулся Кудасов. – Он мне здорово помог.
– Ну и ладненько, – Николай Тимофеевич тоже улыбнулся. – Тебе же скоро в первый рейс? Готов?
– Конечно. Давно готов. Затомился уже.
– Ну и хорошо. С майором Сомовым познакомился? Будут какие проблемы – смело к нему обращайся. Как ко мне. Я его предупрежу.