Атомный поезд. Том 1
Шрифт:
Капитан все-таки воздержался от поцелуя и правильно сделал, потому что этот дружеский жест мог быть расценен как фамильярность, а то и нарушение служебно-уставной субординации. Он даже сделал шаг назад, чтобы не нависать каменной глыбой над старшим по званию.
– И теперь, Олег Станиславович, самое время добывать ядерную боеголовку! Самую настоящую, всамделишную, потому что мы должны впарить америкосам очень правдоподобную «дезу»! А без настоящего боеприпаса ничего не получится!
– А, так вон ты что придумал…
Кандалин
– Это голый номер! За короткий срок такой вопрос никто не решит. Да и решать не будет. Положат документы под сукно, чтоб вылеживались…
– Ничего, – перебил его Влад. – Наше дело – поставить вопрос, чтобы нас потом не считали идиотами. А кто в идиотах останется, тот пусть сам за себя и отвечает!
Ломов удивленно покрутил головой.
– Слышь, Владислав, я не знал, что ты такой обидчивый!
В тот же день в адрес руководства Министерства обороны ушла шифротелеграмма уполномоченного по Южному округу с обоснованием необходимости выделения одной единицы СЯБ [11] для проведения контрразведывательной операции по обеспечению безопасности БЖРК. Такая же шифротелеграмма ушла от «близнецов» руководству ФСБ.
11
СЯБ – стратегический ядерный боеприпас.
Вопрос относился к категории сложных, и как почти любой сложный вопрос в наше время, с вероятностью девяносто восемь против двух, был бы безнадежно заволокичен и провален. Тут старый военный аппаратчик Олег Станиславович Кандалин был прав на все сто процентов. Но личный интерес президента к БЖРК коренным образом менял дело. Сообщения с мест приняли с полным пониманием, они тут же обросли разрешающими резолюциями и мгновенно были исполнены.
Длинный товарный эшелон Т номер 178, влекомый сразу двумя тепловозами, тяжело тащился по Транссибирской магистрали с востока на запад. На открытой грузовой платформе номер 2067845 стояли два контейнера с надписями на английском и японском языках. По внешнему виду контейнеры были похожи на те, которые пытались ограбить на станции Кузяевка под Тиходонском. А аппаратура внутри вообще ничем не отличалась. Точно так же были направлены датчики детекторов низкой радиации и замаскированные фотоаппараты: один вправо от колеи, другой влево.
Навстречу товарняку новенький тепловоз резво тянул за собой странный состав: два грузовых вагона, два пассажирских, а между ними цельнометаллический вагон с явно подвижной крышей. Все пять вагонов имели достаточно затрапезный вид: покрасить их не успели, только-только привели в порядок ходовую часть, поэтому внешне они резко контрастировали со сверкающим локомотивом. Но главное было не в покраске.
В семидесяти километрах от Челябинска товарняк и странный состав встретились и разминулись, прогрохотав рядом на встречных маршрутах около минуты. Все было как обычно: короткие приветственные гудки встретившихся тепловозов, лязг колес, мелькание вагонов, и встреча закончилась, – составы разошлись каждый к своей цели.
Но теперь за этой встречей внимательно наблюдал капитан Ломов, недавно подсевший на тормозную площадку вагона, следующего за грузовой платформой номер 2067845. Не менее внимательно фиксировал происходящее и капитан Малков, находившийся в пассажирском вагоне списанного БЖРК. Ни тот, ни другой кроме самого факта встречи ничего удостоверить не смогли.
Однако, когда мимо проходил цельнометаллический вагон, в темных чревах грузовых контейнеров из Японии ожили чуткие детекторы низкой радиации, зафиксировавшие характерное излучение СЯБ. Маршрутный датчик определил местонахождение и направление движения БЖРК-ветерана, фотокамеры сделали серию снимков. Одна сфотографировала цельнометаллический третий, четвертый и пятый пассажирские вагоны, засняла местность, открывшуюся после прохождения непонятного состава: два холма, сломанную ель, густой кустарник. Вторая фотокамера отсняла местность с другой стороны: опору высоковольтной линии, километровый столб, сложенные колодцем шпалы, приготовленные для ремонта пути. Главное, был установлен тип и точное местонахождение ядерного боезаряда: он располагался в странном цельнометаллическом вагоне и относился к категории стандартных боеприпасов для российских баллистических ракет.
Товарняк и списанный БЖРК разошлись навсегда. Грузовой состав неспешно шел по своему маршруту: миновал Челябинск, Киров, Котлас, Беломорск, Кандалакшу и прибыл в Мурманск. Здесь контейнеры с керамическими вазами из Японии перегрузили на сухогруз и отправили, согласно товарно-транспортной накладной, фирме-грузополучателю в Швецию.
Старый БЖРК остановился на ближайшей станции, локомотив отцепили от головы и прицепили к хвосту, после чего странный состав поехал в обратном направлении, только теперь впереди были два пассажирских вагона, а товарные шли в хвосте. И лишь раздвижной цельнометаллический вагон по-прежнему двигался в середине. Состав проследовал на Челябинский вагоноремонтный завод, где его должны были окончательно вернуть в строй.
А со станции Кузяевка Тиходонского края капитан Малков от имени начальника отделения дороги отправил телеграмму в Турцию, сообщив о прорубе контейнера с керамическими вазами. Как и положено в таких случаях, фирме грузоотправителю предлагалось срочно прислать своего представителя для определения ущерба и урегулирования сопутствующих вопросов. Однако никакого ответа получено не было. Проверка через российские разведвозможности в Турции показала, что указанной в сопроводительных документах фирмы-отправителя не существует в природе. Надо сказать, что такой результат ни Малкова, ни Ломова, ни их руководителей не удивил.