Атомный поезд. Том 2
Шрифт:
Это были первые личные слова, которые она произнесла на борту БЖРК. И на сердце стало легко от мысли, что окружающая ее скорлупа казенных отношений, уставных слов, сплошной конспирации, настороженности и одиночества дала трещину.
– А где он сейчас?
– Это было давно. Сейчас его уже нет.
– Он умер?
Александр так и не притронулся к еде, ему было неудобно есть в этот момент.
– Почему сразу умер? – ее чистые голубые глаза чуть прищурились. – Он мог просто пойти по жизни своей дорогой. Бросить меня… Мало ли в жизни таких
– Нет, – молодой человек не сразу нашелся с ответом. – Мне кажется, что таких женщин, как вы, не бросают.
– Каких «таких»? – в прищуре появилась лукавость.
– Ну… Красивых, обаятельных, самостоятельных.
Наталья Игоревна печально улыбнулась.
– Спасибо, Александр, я давно не слышала таких теплых слов. Но вы ошибаетесь, всяких бросают. И в жизни есть много этому подтверждений. Хотя и не в моем случае. Он действительно погиб. Разбился на мотоцикле. Он был похож на вас. И звали его тоже Саша…
Наталья Игоревна не могла поверить в реальность происходящего. Неужели она и впрямь обсуждает глубоко личную тему с фактически незнакомым мальчишкой? Тему, на которую она и сама с собой-то в последний раз разговаривала очень давно. Но неловкости по-прежнему не было. Этот мальчишка, этот старший лейтенант, стажер как-то само собой располагал к откровенности. Как будто перед ней сидела близкая подружка. Но близких подружек у нее не было.
«Дефицит дружеского общения», – поставила она сама себе диагноз.
– А почему вы не едите, товарищ старший лейтенант? – сменила она тему.
– Да как-то неудобно, – старлей покраснел. – Мы же разговариваем.
– Тогда я пойду. Приятного аппетита. Перед запуском я дам вам фенамин. Все пройдет хорошо.
Стажер проводил взглядом стройную фигурку военврача и принялся за холодные сосиски.
Гамалиев тоже закончил трапезу, но, выходя, задержался у его столика.
– Как дела, новичок? – свысока спросил он. – Осваиваешься?
– Конечно, – спокойно ответил Александр, который догадался, чем вызваны его гневные взгляды.
– По-моему, даже слишком резво! Соблюдай устав и субординацию, вот мой тебе совет!
Александр отложил недоеденную сосиску и встал. Они оказались лицом к лицу.
– А я вам советую мне не советовать, коллега! – процедил он.
Старшие лейтенанты несколько секунд испепеляли друг друга взглядами.
– Еще увидимся! – многозначительно сказал Гамалиев на прощание и вышел в коридор. Александр вернулся к своему завтраку.
Мачо любил поспать, поэтому выехал из Тиходонска только в десять часов. До Кротово – триста восемьдесят километров, на мощной машине он рассчитывал преодолеть это расстояние за два с половиной часа. Но оказалось, что опытный разведчик, специализирующийся на России, не представлял в полной мере состояния местных магистралей. Их можно было сравнить только с афганскими или африканскими дорогами. Поэтому до цели своего путешествия он добрался лишь к половине третьего, причем чувствовал себя, как выжатый лимон.
Сурен
– С приездом вас на Северный Кавказ! – добродушно захохотал Сурен, тяжеловато выбираясь из джипа. – Давай за встречу!
По отработанности ритуала Мачо понял, что это русский обычай, и взял его на заметку, потому что читать про такие встречи ему нигде не приходилось.
– О, французские! – вежливо удивился он, осматривая бутылки. – Небось, дорогие!
– Ладно, ладно, ты сиротой-то не прикидывайся! Знаем, чтo ты пьешь и как ты ешь!
После обмена такими комплиментами Мачо и Сурен выпили на брудершафт и отправились в поселок. Сурен показал гостю выкупленный завод, на котором полным ходом шла реконструкция, потом накормил его обедом в отдельном кабинете своего ресторана. У него было хорошее настроение, он много пил и беспрерывно хвастался.
– Я здесь все куплю! Это, считай, моя земля! А через год-два пойду на выборы и изберусь мэром! Тогда вообще все будет у меня в кармане!
Мачо слушал и удивлялся. Он совершенно не представлял, как можно приехать в Моксвилл, все там скупить и через два года избраться мэром.
– Ты видел парнишку, который нам коньяк подавал? – спросил Сурен. – Это не просто какая-то «шестерка»! Это генеральский сын! Учился в ракетном училище, закончил его, а тут – бац! Оказалось, что папашка-то – американский шпион! За ним чекисты пришли, только он в окно выпрыгнул. А сынка сразу из училища выгнали, хорошо – я его к себе взял. Так что в помощниках у меня ходит ракетчик, почти лейтенант!
«Выходит, это сын Прометея! – подумал Мачо. – Вот совпадение!»
Фоук предупреждал его, что, возможно, придется проводить операцию по спасению оказавшегося на грани провала генерала. Но московская резидентура сработала нечетко, и операция запоздала. Мачо тогда с облегчением перевел дух: не пришлось лишний раз совать голову в пасть ко льву. И вот теперь сын погибшего агента подает ему выпивку!
Мачо не был сентиментален, не был склонен к рефлексии и жалости к оставшемуся без помощи Прометею, а тем более к угрызениям совести. Напротив, он был очень рационален и прагматичен.
«А ведь этот парень знает много полезного, наверняка и про ''Мобильный скорпион'' знает!»
– Может, он про этот поезд что-нибудь слышал? – безразличным тоном спросил Мачо.
– Не «может», а точно слышал! – кивнул Сурен. – Он друг офицера, про которого я говорил. Этого… Кудасова. Давай его и расспросим!
Он вызвал Короткова, налил ему коньяка и заставил выпить два бокала подряд. Когда молодой человек захмелел, он перешел к делу.
– Слушай сюда, Андрей, мой друг занимается бизнесом, ему нужно возить товар. Деликатный товар, он досмотров и проверок не терпит. Друг хочет с поездом договориться. Как думаешь, получится?