Аттестат зрелости
Шрифт:
– Я не из-за него огорчаюсь, – вздохнул Шахар, – а из-за принципа.
– Какого еще принципа?
– Назови это упрямством, если хочешь. Я мечтаю осуществить много замыслов, но все они требуют от меня целенаправленных поступков. И лишь сейчас я осознаю, какую цену мне придется заплатить за мои мечты. Может, я действительно гордец и эгоист, готовый стать одиноким волком ради этого, – произнес Шахар достаточно громко, отчего библиотекарь и другие занимавшиеся в зале школьники обернулись к нему и дружно
Девушку бросило в нервную дрожь. В порыве страсти и участия она схватила молодого человека за руку и горячо прошептала:
– Никакой ты не гордец! Ты – по-настоящему умный, зрелый человек. Те, кто тебя избегают и недооценивают, сами, с годами, станут такими же, как ты, и тогда-то все сами поймут. Быть зрелым, в нашем возрасте и в нашем окружении, не так-то просто!
Молодой человек ничего не ответил. Он задумчиво провел ладонью по черновику эссе, как будто лаская, и вновь погрузился в молчание.
Огромная волна любви и жалости захлестнула сердце девушки. Этот обычно воодушевленный парень выглядел совсем разбитым. Но она знала эту непреклонную, твердую душу, и понимала, что, хоть страдание его было велико, он, все равно, от своего не отступится. Ей сейчас хотелось бы броситься на шею Шахару, зацеловать и заласкать его, любимого. Закрыв глаза, она представила себя на коленях у одноклассника, не размыкающей с ним слившихся в поцелуе губ, и греза эта была настолько реалистичной, что лицо девушки расплылось в улыбке, а по жилам пронесся поток тепла. Но, разомкнув веки, она опять увидела товарища, склоненного над кипой его бесполезных бумаг, и поток тепла по ее телу сменился струею холода.
Было всего лишь около трех часов дня, но свинцовое небо опустилось так низко, что широкое оконное стекло в библиотеке напоминало мутное зеркало. В этом туманном зеркале дымчатыми тенями отразились фигуры старинных приятелей за разделявшем их столом.
– Шахар, могу я спросить тебя кое о чем… личном? – обратилась к нему Лиат.
Тот, не отрываясь от эссе, кивнул.
– Ты упираешься не ехать в кемпинг в том числе из-за Галь?
– А разве она едет? – угрюмо спросил Шахар.
– Насколько я знаю, в целом, да.
– Что значит "в целом"?
Лиат рассказала юноше о том, как Шели пылко уговаривала его подругу, и что в данный момент его подруга гуляет со всеми в районном центре по магазинам со снастями для туризма. Молодой человек безучастно пожал плечами.
– Это ее право, – заметил он. – Я не могу ей запрещать весело проводить время. Предпологаю, – добавил он с кривой усмешкой, – что она не в восторге от того, что сейчас меня нет там со всеми.
– Хен и компания тоже от этого не в восторге, – словно вскользь проронила девушка.
Шахар вновь надрывно усмехнулся.
– Ран пригласил меня на свой мальчишник в «Подвал», – сказал он, – а я даже подарка еще не купил. Надо будет уважить его, конечно, – вдруг забормотал он, воспряв духом. – Надо будет побывать на его именинах. И потом… – он запнулся и минуту спустя продолжил, с некоторым колебанием: – я всегда считался сильным человеком, а люди уважают сильных. Если я покажу друзьям мою теперешнюю слабость, то исковеркаю мой имидж. Навсегда.
– Ты боишься откровенности и думаешь, что в этом сила, но это всего лишь маска, которая и лишает тебя силы, – внезапно вырвалось у Лиат.
Произнося эти жестокие слова, девушка чувствовала, что душа ее рвалась из тела вон – такой глубокой была схожесть между ней и этим парнем. А он, бледнея, отозвался:
– Я никогда раньше не думал об этом. Как, впрочем, обо всем другом. Мне было не до этих мыслей… Я был слишком во всем уверен. В том числе в том, как пишу свое эссе… – юноша вздрогнул, и стал торопливо просматривать рукопись, хватая один черновой лист за другим, пока Лиат напряженно следила за ним. – Дана сказала мне, что, к сожалению, здесь все нуждается в переделке, и была права.
– В переделке? – поразилась Лиат. – Почему же?
– Потому, что я, как всегда, захотел слишком многого, – самокритично бросил Шахар.
В глазах его блеснул было огонь борьбы, но тут же погас, уступив место выражению тоски.
– Ладно, – лениво заключил он, – я устал сегодня. Займусь этим завтра.
И, будучи не в силах больше находиться здесь, стал укладывать листы в зеленую папку.
Увидев это, девушка занервничала. Ей хотелось оттянуть как можно дольше момент прощания, но она не знала как.
– Так ты будешь сегодня у Рана? – попыталась она его удержать.
– Пойду, пожалуй. Хоть немного, но встряхнусь.
Но, вместо того, чтоб встать, Шахар остался сидеть, задумчиво вертя папкой с черновиком.
– Знаешь, что я думаю? – проронил он после долгого тягостного размышления. – Я, пожалуй, обращусь к одному из друзей отца, преподающих в универе. Пусть он меня направит. Сам я не справлюсь. Только зря потрачу время. Сам не знаю теперь, какой я, что мне надо сделать, чтоб выправить это эссе, и еще, чего мне надо от жизни. Запутался я.
"Господи!" – промелькнуло в голове Лиат. – "Да он совсем переменился!" Она была поражена не столько неожиданным решением своего тайного возлюбленного, сколько совершенно новым его обликом, возникшим из ниоткуда, разительно непохожим на тот, какой она в нем видела до этого момента. Она едва удержалась от окрика, что пусть лучше Шахар провалит свою работу, но останется прежним.
– У меня к тебе будет просьба, – произнес Шахар напоследок. – Пожалуйста, не говори Галь о том, что я тут наболтал… и о том, что мое эссе так застопорилось.