Аукцион холостяков
Шрифт:
— Ну, как дела, дедуля?
— Я как раз собирался подняться к вам. Гостей больше не предвидится. Мне пора закрывать лавочку, а Джеймсу везти меня домой. — Он покосился на лестницу и, убедившись, что они с Кэтрин одни, вполголоса спросил:
— Ну как у вас со Скоттом? Ты ведь добилась своего. Он пришел сюда сам.
Она попыталась придать лицу сердитое выражение, но тотчас сдалась.
— Ну что мне с тобой делать, дедуля? Ты ведь обещал не вмешиваться, а сам взял и рассказал ему про… — Она замерла на полуслове. Пришел-то
— Кэтрин, я знаю, что иногда кажусь тебе назойливым старым хрычом, но я ведь тебя так люблю. Я только хочу тебе счастья — ты этого заслуживаешь.
— Я знаю, дедуля. Знаю. — Она поцеловала старика в щеку и принесла ему пальто. Шофер помог ему забраться в лимузин. Заперев парадную дверь, она выключила лампочку на крыльце и поспешила в диванную.
Скотт сидел на полу, среди больших подушек, с уже наполненными бокалами вина. Услышав ее шаги на лестнице, он дотянулся до своего пиджака, висевшего на подлокотнике диванчика, и, потрогав карман, убедился, что бархатная коробочка на месте. Волнение донимало его. Она так и не сказала, что прощает ему. Сказала, что любит, попросила остаться, но слов прощения он от нее не услышал.
Кэтрин помедлила, прежде чем войти. Комната освещалась только камином, на стенах плясали приглушенные тени, отблески пламени пробегали по милым мужским чертам. Обеспокоенно, задумчиво Скотт глядел на огонь. Она так любит его, так надеется, что они сумеют забыть ужасную прошлую неделю, наладить свою жизнь — и почему бы не совместную?
— Ммм, вино! Взрослым ряженым тоже полагается угощение. — Она сверкнула улыбкой.
— Не знаю, как насчет ряженых, а угощение перед тобой, — Он тоже улыбнулся. — Иди сюда, садись, не стой как сиротка.
Не заставляя себя долго упрашивать, она подошла и села рядом с ним на подушки. Передавая ей бокал, он коснулся пальцами ее теплой руки. Они чокнулись.
— За тебя. — Он внимательно и ласково заглянул ей в глаза. — Я тебя очень люблю, Кэтрин. — Голос его дрогнул, в горле першило, он задыхался от волнения. — Прости меня, Кэтрин. Прости за все, что я заставил тебя вынести. Я не заслуживаю прощения, но все равно скажи, что ты меня прощаешь. Я хочу услышать сами слова, хочу надеяться, что это правда.
Она долго смотрела на него. В его глазах металось беспокойство. Наконец она наклонилась к нему, мягко поцеловала в губы" и прошептала:
— Я люблю тебя. Конечно, я тебя прощаю — на этот раз. Но только не поступай так больше со мной. Второй раз я вряд ли сумею пережить.
Он поставил бокал и обнял Кэтрин, упиваясь ее близостью.
— Чего ты хочешь? Каким ты видишь свое будущее? Я могу сделать тебя счастливой? — шепнул он ей на ухо.
Она затрепетала в его руках. О чем он спрашивает? Что у него на уме? Да разве может она желать чего-то большего, чем жить со Скоттом и Дженни — одним домом, одной семьей? Это предел ее мечтаний.
—
На что он решился? Какой простой вопрос! Залог этой решимости он приобрел еще до того уикэнда. Настало время вручить его по назначению.
— По-моему, ответ на твой вопрос лежит в кармане моего пиджака.
Глаза Кэтрин стали круглыми от неожиданности, когда он вытащил бархатную коробочку. Неужели это именно то, на что она надеется? Она не смела вздохнуть. Сердце едва не выскочило из груди, пока он поднимал крышку.
В свете пламени бриллианты сверкали, переливались, искрились на черном бархатном фоне. Он вынул изящное колечко, взял ее кисть и дрожащими руками надел кольцо на палец.
— Выходи за меня замуж, Кэтрин. Я не представляю своей жизни без тебя.
Она смотрела на дрожащую свою руку, и из глаз ее текли слезы счастья.
— Ты в этом уверен? Ты действительно хочешь жениться на мне? — спросила она с трепетом в голосе.
— Хочу ли я этого? — Он обхватил ладонями ее лицо и поцеловал нежно и крепко. Как доказать ей свою любовь? — Да, это главная мечта моей жизни.
Прежде чем отвечать, ей хотелось разрешить все сомнения, которые, возможно, таились глубоко в его сознании.
— Тебя не смущает, что я богата и могу позволить себе абсолютно все? Это ничего, что меня повсюду сопровождает пресса, что ко мне постоянно приковано общественное внимание?
Он почувствовал, как она напряглась в его объятиях. Эти же вопросы он не раз задавал себе и сам.
— Главное, чтобы мы были вместе, остальное — пустяк. Ведь я тебя люблю, Кэтрин.
Она глубоко вздохнула, тщетно пытаясь успокоить расходившиеся нервы.
— Сейчас, ты говоришь, это пустяк. А что будет через год? А через пять? Что будет с годами, Скотт? — Она вся замерла в ожидании ответа.
— Раз мы друг друга любим, остальное утрясется. А я знаю твердо, что мою любовь к тебе ничто не перевесит.
— Я видела тебя на пресс-конференции и на аукционе. С первого взгляда было ясно, что ты сидишь как на раскаленных углях. А вдруг… — внезапное предположение повергло ее в ужас, слова застревали в горле, — вдруг кто-нибудь непроизвольно обратится к тебе “мистер Фэрчайдд”? Ты сумеешь с собой совладать?
Скотт ощутил нарастающую тревогу.
— Кэтрин, ты меня пугаешь. Что ты хочешь этим сказать?
— Я только пытаюсь обрисовать тебе те проблемы, с которыми мы неизбежно столкнемся в нашей ситуации.
Страх потерять ее пересилил все его тревоги и сомнения. Он обнял ее и крепко прижал к себе.
— Я люблю тебя так, что даже не могу этого выразить. Да, нам предстоит преодолеть множество трудностей, довольно, скажем так, своеобразных. Но вместе мы с ними справимся. Любовь поможет нам превозмочь все. Выходи за меня, Кэтрин.