"АукцЫон". Книга учета жизни
Шрифт:
Витя после "дембеля". Из архива Д.Озерского
Федоров середины 1980-х. Из архива Д.Озерского
Калининградские
Леня,Олег,Вова - такими их увидела Европа. Из архива Д.Озерского
— Мы очень дружили с Сологубами, особенно с Гришкой, — дополняет Федоров. — А общались со многими: с Кинчевым, Славкой Задерием, Мишкой Борзыкиным, с «Мифами»… Но в «АукцЫоне» все тогда воспринимали в основном Гаркушу, некоторые даже считали, что он и пишет все наши песни. О моей с Озерским роли никто особо не догадывался, а мы и не стремились афишировать, кто у нас в группе чем занимается. Многие, в том числе какие-то довольно близкие к «АукцЫону» люди, вообще полагали, что я брат Черидника, и потом сильно удивлялись, что это не так.
— Несмотря на свою стеснительность и скромность, я стал брендом, — кокетничает нынешний Гаркундель. — «АукцЫон» — это Гаркуша, Гаркуша — это «АукцЫон». Первое время всем казалось, что я и придумал эту группу. Возможно, оттого, что я общительный человек, или мои прикиды и долговязая фигура привлекали повышенное внимание. Еще с «сайгонских» времен каждый второй вопрос наших фанов касался моего концертного пиджака. Все хотели его потрогать и чуть ли не съесть. Однако потребность в лидерстве у меня отсутствовала. Всегда говорил и буду говорить, что главный в нашей группе — Леня Федоров. Если бы он не написал такие гениальные песни, никакого «АукцЫона» никогда бы не было. А я что? Не только в «АукцЫоне», но и в «Поп-механике» плясал, и с Кинчевым, и с «ДДТ», и с «Чайфом». Где я только не плясал…
Коммуникабельность и эксцентричность Олега, помноженная на его прогрессировавшую алкоголизацию, все активнее выносила шоумена «Ы» за пределы «аукцыоновского» ареала. «Как только Сергей Курехин увидел в нашей компании Гаркушу, так сразу и пригласил его в „Поп-Механику"», — коротко сообщает Леня. «С рокерами и той средой, которую я хотел узнать, готовясь к съемкам „Взломщика", первым меня познакомил Гаркуша, — говорил в интервью сейчас уже ушедший из жизни кинорежиссер Валерий Огородников. — Меня привели на репетицию „АукцЫона", подошел Олег, протянул руку и представился: „Слюнь"».
«Огородников замыслил сделать суперфильм с рок-музыкантами, травой, девочками, папой-пьяницей и двумя его сыновьями» — так Слюнь обрисовал режиссерский замысел в своих мемуарах. Сам же Валерий Геннадьевич воспринимал свое кино скорее как «семейную драму». Но немногие зрители солидаризировались с ним в период премьерного показа «Взломщика» перестроечной осенью 1987 года. Потенциальная аудитория фильма позиционировала его в одном ряду с документальной лентой «Легко ли быть молодым?» Юриса Подниекса, уже снимавшимся в тот момент «Роком» Алексея Учителя (и в нем тоже не обошлось без Гаркуши) или, на худой конец, с появившейся несколько раньше блеклой картиной Александра Стефановича «Начни сначала» с Андреем Макаревичем в главной роли. Во «Взломщике», конечно, всех притягивал не малореалистичный сюжет и некое моралите, а в первую очередь лидер «Алисы» Костя Кинчев в образе центрального героя, к тому же пребывавший тогда в полузапрещенном состоянии и готовившийся едва ли не к своему аресту. Сыграть другого
«Водили» Огородникова, собственно, не все участники «Ы», а конкретно Гаркуша на пару с будущим гитаристом «АукцЫона» Матковским, в тот момент еще считавшимся музыкантом «Мануфактуры». Для первого «погружения в материал» Олег пригласил Валерия «на тусовку к Кеше, что на Бухарестской». Подробности того вечера изложены в неоднократно мною упомянутой книге Гаркунделя «Мальчик как мальчик»: «Огородников был предупрежден о необходимости приношений в виде портвейна или водки, что и проделал. Режиссер был встречен жизнерадостно, да он и сам обалдел от экзотических мальчиков и девочек, танцующих твисты 60-х годов. Кто-то целовался, кто-то спал на лестнице. Скандалист, показывая крутизну, бил себя бутылкой по голове и беседовал с Оскалихой. Кто-то блевал, может быть, и я…»
— Участие во «Взломщике» не воспринималось мною как серьезный кинопроцесс, — повествует теперь Гаркуша. — Я, в сущности, просто привычно вышел подышать-покурить у «Сайгона», и меня запечатлели на пленку. Как и Кинчеву, мне было забавно и интересно. До этого нас никто в фильмах не снимал. В милицию забирали регулярно, а тут в кино пригласили.
Так совпало, что пока Олег эпизодически плясал в «Поп-механике», выполнял для Огородникова функцию сталкера в лабиринтах неформального питерского мира, дебютировал в кинематографе, «АукцЫон» подготовил новую концертную программу «В Багдаде все спокойно», в которой, в отличие от «Вернись в Сорренто», перу Гаркуши не принадлежало ни единого текста. Весь материал был сработан остававшимся в тени поразительным творческим альянсом Федоров-Озерский.
— «Багдад…» — последний наш проект, созданный, если можно так выразиться, от головы, — считает Озерский. — Мы его абсолютно точно смакетировали, избрали идею — о чем будем писать и как станем это исполнять. Тогда мы начитались Гофмана и попытались создать свою страну грез. Поэтому у нас там зазвучали всякие арабские мотивы. Страна грез представлялась нам чем-то вроде Арабских Эмиратов, в которых пропала нефть или еще что-то. То есть это были такие, чисто умозрительные попытки переложения Гофмана на нашу современность. Поскольку все сочинялось по мотивам сказок, то в текстах наших вылезли разные фразы, кому-то не очень приятные. И тут еще война в Ираке началась.
Новую программу «АукцЫон» репетировал опять с одним саксофонистом. Расширенная посредством Рубанова под фестиваль духовая секция группы вернулась к прежнему формату. Колик-то остался, а вот его тезка Федорович сошел с пробега. «С ним стало сложно общаться, — объясняет Рубанов, — поскольку Николай в ту пору уже увлекся тяжелыми наркотиками и довольно быстро отпал от группы. Ему было просто некогда с нами играть, то есть — не до того».
«Словно я ударил ребенка…»
Все, кто хочет в группу «Форум», — играйте с Дмитрием Матковским.
Рок-н-ролл — не просто музыкальный стиль, но и образ жизни, только не моей жизни.
Усугубляя чем и кем возможно собственную театральность, еще сохраняя имидж этаких ряженых шутников, где-то даже юродивых от рок-н-ролла (среди когорты русских рок-мудрецов, поющих о вечных вопросах и поколенческой рефлексии), «аукцыонщики» в «Багдаде…» уже нащупывают известную в искусстве, но неповторимую у каждого талантливого автора ноту страдающего шута, острящего не улыбаясь, фехтующего с миром и обороняющегося от него убийственным смехом и испепеляющей независимостью своих мелодий, жестов и суждений.