Аут
Шрифт:
— Послушайте, патрон…
Вольпоне сверкнул глазами.
— Я же тебе сказал — возмещу!
— Знаю, патрон, знаю! Дело не в этом. Ее исчезновение не пройдет незамеченным… Она трахается со многими финансистами города, влиятельными людьми… Туда, куда вы направили меня за О’Бройном… этот банк…
— Какой банк?
— «Трейд Цюрих бэнк». Она встречается с банкиром.
— Кто?
— Инес.
— С Клоппе?
— Да, — торопливо подтвердил Ландо. — Он без ума от нее.
Мозг Вольпоне заработал с молниеносной быстротой.
— Так
— Да! Клоппе… Это он…
— Ты хотел бы, чтобы она дышала?
— Она честная!
— И хотел бы привезти ее в Цюрих живой и невредимой?
— Пусть только откроет рот, я сам сниму с нее шкуру.
Вольпоне пристально посмотрел на него.
— Доверяешь ей?
Ландо колебался мгновение.
— Ей — да!
— А я — нет! По крайней мере до тех пор, пока она не будет мертвой. Послушай, Баретто! Если она расколется, ответишь собственной головой. Согласен?
— Согласен.
Вольпоне легко хлопнул его по плечу.
— Не волнуйся, если я разок ей врежу… Так, для порядка… Ради шутки, — сказал он и шагнул через порог. Ландо последовал за ним.
Когда родители Курта узнали, что он женится на девушке, чьи родители находятся на вершине социальной иерархической лестницы и являются обладателями огромного состояния, их охватил ужас. Они отговаривали его в два голоса, предупредив о неприятностях, которые его поджидают в этом неравном браке. Курт смотрел на их растерянные лица, и это его злило.
Словно отвечая на свои тайные мысли, отец сказал:
— Вот и все… Свершилось… и свершилось… Но не думай, что мне это приятно.
— Ты преподаватель, Курт, — решила сказать свое последнее слово мать. — Если вы сделаете все так, как задумали, у тебя появится много недоброжелателей…
Курт раздраженно пожал плечами. Переубедить Ренату отказаться от сумасбродной идеи, приводившей ее в восторг, он не мог.
— У тебя совершенно отсутствует воображение, — говорила она. — Но страшнее всего то, что ты слишком мелочен, чтобы воплотить в жизнь свои мечты. Тебе не хватает немного безумия, мой бедный Курт! Ты знаешь, что сказал мне однажды Дали? Он хочет организовать корриду, а затем поднять с арены в небо поверженных быков и победителей на задрапированных красной тафтой вертолетах.
— Ну и что?
— Ничего. Чтобы придумать такое, надо иметь мозги.
— Дебильные.
— Ты никогда не поднимешь меня на вертолете!
— А почему бы не попробовать? В день нашей свадьбы…
Глаза Ренаты сверкнули, она оживилась.
— Ты всегда говорил, что презираешь зажиревших буржуа в нашем городе. Докажи! Не сдрейфишь?
— Я?
Вот так и совершаются глупости, играючи, слово за слово…
Они на полном серьезе разработали сценарий собственной свадьбы, который должен был максимально шокировать приглашенных гостей. Главная тема церемонии бракосочетания была определена — все наоборот.
За три дня до свадьбы ни о каких изменениях не может быть
Курту становилось не по себе, когда он представлял, как вертолет поднимает их в ночное небо в корзине, украшенной цветами. Возможно, на это представление, о котором раструбила вся местная пресса, сбегутся и его студенты… После такого скандального спектакля ему останется одно — подать в отставку. Что его ждет в таком случае впереди?.. Этого он не знал.
— Курт, — сказал Йозеф Хайнц, — ты впутываешь меня и мать в грязную историю.
— У вас нет чувства юмора, — скрипнул зубами Курт.
— А если лопнет трос? — обеспокоенно спросила Утта.
— Вы не в состоянии понять… — сказал Курт. — Рената — жизнерадостный человек.
— Я боюсь, что ты потеряешь работу, — пробормотала Утта, опустив глаза.
— Я тоже так думаю, — поддержал жену Йозеф.
— Мы столько в тебя вложили, — заплакала Утта. — Так надеялись… Хотели… Отец и я…
— Чего хотели?
Он чуть не крикнул: «Хотели, чтобы я был похож на вас?» Но вовремя сжал губы, поняв по тяжелому вздоху отца, что тот догадался… Они — другая планета, другое измерение… Добавить нечего!
— Ну, все! Я должен идти. Твое платье готово, мама?
Она утвердительно кивнула.
— Вот увидишь, ты будешь самая красивая. До свидания, папа…
Он коснулся губами гладко выбритой щеки этого старого, уязвимого ребенка, который так и не стал мужчиной.
А он, Курт, разве он мужчина? Но самая богатая наследница в городе выбрала его в мужья. Он, не торопясь, пошел вниз по лестнице. Когда-то, в детстве, он садился на поручень и со счастливым визгом скатывался вниз…
При виде входившего Вольпоне ему ужасно захотелось раствориться, стать невидимкой. Однако наэлектризованный, уверенный в неизбежности своей смерти и предшествующих ей мучений, Мортимер О’Бройн неожиданно сделал шаг навстречу своему палачу.
— Итало! Клянусь жизнью, я не понимаю вашего ко мне отношения. Здесь какое-то вопиющее недоразумение!
Итало задумчиво осмотрелся вокруг, задержал взгляд на пиле, стенах, покрытых паутиной, толстых балках перекрытия. Рядом с пилой на глинобитном полу лежала прямоугольная металлическая пластина. Вольпоне сделал знак рукой и Беллинцона поднял ее, открыв яму размером два на один метр и восемьдесят сантиметров глубиной. В ней находились электромотор и рубильник.
— Оставь так! — приказал он Пьетро.
— Итало! — закричал О’Бройн. — Я требую объяснений.
Вольпоне повернулся к нему с таким видом, словно видел его первый раз в жизни.
— Сейчас ты их получишь, — мягким голосом сказал он, затем взял его под руку и отвел в сторону. — Значит, так, — спокойно начал Итало, — мой брат убит.
О’Бройн собрал остатки сил, чтобы выдержать взгляд Вольпоне.
— Да что вы такое говорите? — выдохнул он.
— Закройся! — прорычал Вольпоне. — Говорю я! Сейчас ты скажешь мне цифровую комбинацию, под которой зарегистрирован вклад…