Autobahn nach Poznan
Шрифт:
– О чем это вы говорите?
– О проекте «Квинс».
– О чем?
– «Queens Project». Машина времени.
– Божечки... – Негритянка недоверчиво затрясла головой. – Мне это все снится?
– Не могу сказать. – Барыла вынул сигарету из деревянной шкатулки, стоящей на столе. Прикурил он ее от изумительной работы русской бензиновой зажигалки. – Ваши инженеры размышляли следующим образом: если китайцев победить не удастся, и они распылят шены в атмосфере, электричество во всем мире исчезнет. Изоляторы превратятся в проводники и... хана нашей любимой цивилизации. Конец с глобализацией, убийствами на расстоянии, тотальной индоктринацией... Конец всяческим биржам вместе с телефонами. Даже самая банальная американка не сможет уже купить в магазине дурацкий вибратор. И что? Они выдумали окончательную страховку. А конкретно, они выдумали машину времени.
– Вы бредите, генерал.
– А если нет? Выслушай уж меня, Зузя, до конца. Было так. У вас имеется машина времени. И что с того? Если китаезы
– Из того, что вы говорите... эти излучатели... они должны находиться на Земле. Как же они устоят перед воздействием шенов?
– Вот видишь, Зузя... – Барыла слегка усмехнулся. – Ты мне уже веришь. – Он затянулся сигаретой. – Это как раз очень просто. Излучатели были заранее залиты стеклом. Шены не имеют к ним доступа. Если машина времени начнет действовать, то она включит излучатели в те времена, когда еще никто и не думал про шены. Вполне возможно, именно тогда, когда родился Иисус Христос? Или раньше? Или позже? Но там шенов не будет. И все превосходно играет. Нужно всего лишь очутиться рядом с излучателями в тот самый момент, когда зонд с Сатурна войдет на земную орбиту. Тот, кто очутится в радиусе действия в момент реализации проекта «Квинс», останется во временах, отстоящих от нас на пару сотен или даже тысяч лет... И он сможет как угодно манипулировать историей, располагая нынешними знаниями.
– Погодите... А кому нужны будут устройства, испорченные в наши времена?
– Ой, Зузя... Если кто-то позаботился о машине времени на орбите, по он же позаботился и о всяких других железках. В Шайен Маутин у вас тысячи залитых стеклом контейнеров. С компьютерами столетней давности, с современной тогда электроникой. Шены не имели к ним доступа.
– Ааа... – Негритянка взяла свою рюмку и проглотила водку, которая наверняка уже сделалась теплой. – А какая в этом всем выгода для вас?
– Вот видишь... – Барыла взял истекающий рассолом огурчик, выпил водку и смачно хрустнул консервированным овощем. – У вас несколько тысяч контейнеров. У меня только один, который мне привезли из Берлина, но мне хватит и его одного. Гигантоманией, как вы, я не страдаю.
– Что?
– Чтобы изменить ход истории во времена Наполеона, хватило бы несколько сотен людей и наши знания. Но вы хотели иметь сразу все. Прежде
– Выходит, те самые десять контейнеров, которые я должна уничтожить?...
– Все правильно. Это излучатели Вогта с вашей старой базы в Италии. Я попросил бедуинов доставить их сюда...
– Боже. Я и не думала, что президент вышлет меня для операции, которую невозможно выполнить.
– Именно! – Барыла радостно ухмыльнулся. – Видишь ли, Зузя... Ваш президент для меня сидит и вправду высоковато. Да, он тоже любит мальчиков, но даже бедуины не смогли добыть сведения, которыми обладает только он один. Он один... на всем свете.
– Это же какие сведения?
– Видишь ли, милая моя Шоколадка, самая сложная проблема у меня была только одна. Я добыл контейнер, приказал доставить излучатели Вогта, но... не имел и до сих пор не имею понятия, когда же машина времени сработает. Этого никто не знает, если не считать твоего президента. Вот почему я сам, через своих любимых бедуинов, сообщил ему, что имею контейнер и излучатели. Мне хотелось, чтобы он начал паниковать, чтобы выслал кого-нибудь вроде тебя с миссией уничтожения контейнеров, с поясом, нафаршированным американским золотом, с гремучей змеей, спрятанной в сумке, и пистолетиком, спрятанным в «хммм». Так я решил, и теперь именно от тебя узнаю, когда же начнется «Проект Квинс».
– Вы наивны, господин генерал.
– Оу, правда?
– А как же! Вы считаете, будто мне сообщили о дате? Они мне вообще ничего не сказали про «Проект Квинс»! О нем я узнала только от вас.
Барыла сделал жест, будто отгоняет черта.
– Я вовсе не наивен, Шоколадка. Да и твой президент тоже, похоже, не дурак. Он не сообщил тебе ничего... – тут он тяжело вздохнул, – кроме даты запуска.
– Вы издеваетесь?
– Вовсе нет, котик. Тебе доверили миссию, можно сказать, даже и не слишком сложную, ведь тут достаточно лишь разбить стекло на контейнере, и мой план пойдет псу под хвост. Тебе ничего не сказали. Кроме одного. Тебе сказали... ДО КАКОЙ ДАТЫ ты обязана покончить с операцией. Правда? Наверняка тебя проинструктировали, что если ты все сделаешь ПОСЛЕ какой-то определенной даты, то ничего не получится, а посему необходимо поспешить. И наверняка, потому что после этой конкретной даты операция уже никому не будет нужна, ведь тогда ты просто-напросто исчезнешь, милая моя Негритяночка Бамба. – Барыла склонился над столом. – И я хочу знать, что же это за дата.
Сью закусила губу. Все в кабинете понимали, что генерал выстрелил в десятку. Шокированный Вагнер, не слишком-то заботящийся обо всем Зорг – оба они понимали, что американка попалась. Что госпожа полковник дату знает. И сейчас произнесет ее, так или иначе.
– Хрен вы от меня что узнаете! – Негритянка рванулась в неожиданном пароксизме, протянув руку к сумке с гремучей змеей. Коты на столе насторожились; Зорг поднялся с узорчатого ковра и открыл свои ядовитые зубы; Вагнер стиснул пальцы на рукояти спрятанного в рукаве стилета. – Я американка и ничего вам не скажу. Даже если вы меня посадите на кол!
Барыла добродушно осклабился.
– Это всего лишь кнут, – повторил он уже звучавшую фразу. – А теперь пряничек, дорогая моя наполовину полька, можно сказать, сестренка. – Он открыл ящик стола и вынул оттуда пачку пожелтевших бумаг. – Это список содержимого того самого контейнера, который мне привезли из Берлина. – Его толстый палец перемещался по строчкам. – Ну вот, пожалуйста... Медицинский компьютер со всем оснащением. Чудная технология прошлого века. И что, Зюзя? Как только мы попадаем во времена без шенов, мы тут же сможем тебя вылечить. Вместо шестого класса чистоты уже через пять-десять минут ты будешь иметь первый. И сможешь родить себе чудного ребеночка. Чудную мини-Шоколадку.
– Нет. У меня отключили функции яичников. Всего лишь одним уколом.
– Слушай, Зузя, не за„бывай меня. В то время, когда шенов уже не будет, когда все это ваше дерьмо начнет работать, мы сможем вылечить тебя за пять минут. – Генерал показал на упаковочный лист содержимого контейнера. – Подумай... Ты сможешь иметь ребенка. Две, три штуки, даже десяток, если выдержишь. Будешь жить среди деревьев. В мире без всяческих климатических перемен, без мутантов, богатая и здоровая... Подумай, Зузя. С нашими людьми ты станешь настоящим полковником. Будешь участвовать в завоевании власти над миром. Опять же, дети... Знаешь, как это здорово, когда женщина кормит грудью такого вот короеда? Ведь не знаешь, – искушал он, – хотя тысячи раз представляла это, валяясь без сна в своей камере в Ленгли, правда? Вагнер мог бы кое-чего об этом порассказать, но ведь он мужчина и женщин не понимает. Тогда спроси у его жены. Спроси ее, здорово ли провожать пацана в детский сад? И приятно ли устраивать шашлык в саду? Лучше ли сделаться богатой, властной и ни о чем не думать, или же только и уметь, как только собирать и разбирать автомат с завязанными глазами? Ты подумай об этом, Зузя. И подумай еще над тем, что тебе дали эти твои дорогие Штаты. Перед этим тебя кастрировали, а когда запустят машину времени, ты попросту исчезнешь. Не будет войны, не будет шенов, но не будет и тебя, дорогая моя, чудная Сью Кристи-Андерсон. Ты попросту не появишься в том свете. А из этого исчезнешь. Как, впрочем, и весь этот мир.