Аутодафе
Шрифт:
— Если я молода, то это не означает, что я глупа, господин ван Нормайенн.
— Я не называл тебя глупой.
— Я знаю весь риск и последствия тоже прекрасно себе представляю. И не бойтесь за меня.
— Это твой выбор, Ханна, — неохотно ответил я ей. — Я не твой учитель и не имею права тебя останавливать. Но пока еще не поздно, ты можешь остаться зде…
Она резко схватила меня за плечо и расширившимися глазами указала в просвет между деревьями. Из разрушенного дома неспешно вышел человек. Отсюда я не мог разглядеть его лица, но он был достаточно грузен,
Подняв руку вверх, он крутанул указательным пальцем, и над его головой медленно начали кружиться кроваво-красные сгустки магии. Затем он махнул палкой, и где-то с противоположной стороны грохнул взрыв. Почти тут же прогудела серебряная труба церковной магии, и вёлеф пошатнулся от невидимого удара.
— Началось, — сказал я. — Будь готова. Как только он скроется за домом.
Вой, рев, пение, вспышки магии загремели над заброшенным хутором, а затем у меня волосы встали дыбом, потому что из сарая полезли темные души.
Их было больше дюжины, сколько точно, я сосчитать не мог, но каждая из них была похожа на другую, и не возникало сомнений, откуда вёлеф их взял и как смог подчинить души нерожденных младенцев, искаженные, почерневшие, с деформированными, воющими головами. Они стали материальными темными одушевленными, видимыми для обычного человека. Нелепо переваливаясь, почти все они поползли туда, где гремел бой, и лишь пятеро остались кружить недалеко от сарая.
Постройка была крепкая, приземистая, с узкими оконцами, куда не мог бы пролезть человек, и небольшой, сейчас распахнутой настежь дверью.
— Они охраняют сарай, не дом, — сказала Ханна. — Охраняют лишь то, что ценно.
Я кивнул. Все верно. Кровь он прячет там.
— Жди здесь! — приказал я ей. — Не знаю, насколько они сильны, но из-за того, что материальны, мои фигуры и знаки не смогут их уничтожить. Только кинжал.
Вёлеф скрылся за домом, там гремело, выло, земля вздрагивала.
Я стремительно миновал открытый участок, оказался возле плохо оструганного забора и только тут понял, что девчонка все-таки меня не послушалась.
Спорить и гнать ее не имело смысла — дорога каждая секунда.
Для роста Ханны забор был достаточно высок, чтобы она перебралась через него в два счета и не задержалась дольше, чем это требуется. Так что я подставил ей руки, она вскочила на них, и мне оставалось лишь перебросить ее через преграду. А через секунду я уже перемахнул следом.
Законница, забыв о моих словах, что наш дар здесь не поможет, обрушила на сарай фигуру, которую я не знал, и от четырех одушевленных пошел черный пар. Это было удивительно, потому что магия Ордена действовала там, где магия стражей пасовала. Я уже сделал попытку швырнуть знак, но ничего не добился.
Твари, не замечая меня, кинулись на Ханну, и я закрыл ее собой, выставив кинжал.
Темная сущность, ближайшая к нам, неслась мне прямо в лицо, но Ханна сбила ее фигурой, а я что есть сил ударил ногой по маленькой голове, ломая кости слуге вёлефа, а затем приканчивая его. Трое других уже были рядом. Я ткнул одного кинжалом, и, напоровшись на него с лету, одушевленный перетек в клинок.
Я услышал вскрик Ханны, увидел рубиновую фигуру, которую она кинула нам под ноги, парализовав и затем уничтожив одушевленного. Отбросил пинком следующего из младенцев, воткнул кинжал другому в шею и бросился к законнице, с трудом противостоящей нападению.
— Скинь его на меня!
Она извернулась, отшвырнула тварь, укусившую ее за предплечье, и упала на колени, зажимая рану. Мне потребовалось немного времени, чтобы придушить оставшихся золотым шнуром и добить кинжалом. Последний из них, прежде чем сдохнуть, едва не вонзил мне когти в глаза, я спасся лишь тем, что поскользнулся, и коготь прочертил мне царапину от уголка правого глаза к виску.
— Что это было?! Как ты смогла с ним справиться?
Ее лицо было бледным, бескровным, зато по прокушенной губе текла кровь, а по щекам слезы.
— Нас этому учат!
Сражаться с одушевленными в материальной оболочке?! Когда такие сущности находятся внутри предмета, в котором они зародились, уничтожает их только кинжал. Во всяком случае, так считалось до сегодняшнего дня. Выходит, законники научились делать то, чего у них никогда не получалось, — бороться с одушевленными без применения клинков с сапфировой рукоятью!
Очень интересно будет услышать об этом, когда все закончится.
Земля содрогалась, лес на той стороне горел, и серо-белый дым тянулся к небу, хоралы гремели у меня в ушах — брат Курвус пока сдерживал натиск.
— Останешься здесь.
— Черта с два! — неожиданно свирепо возразила она мне. — Черта с два я останусь тут после такого! Он заплатит!
Мы бросились к сараю, причем Ханна, сунувшая в рот какой-то корешок из своей сумки, оказалась быстрее меня.
Я влетел следом за ней в пропахшее сеном и плесенью полутемное помещение и сразу увидел, что в центре, на земле, стоит горшок с кровью, а за ним нарисована фигура, дарующая вёлефу силу.
Ханна облегченно вскрикнула и бросилась к нему.
— Стой! Нет! Стой! — гаркнул я, увидев, что на земле едва заметно и очень небрежно начертаны какие-то знаки, но было уже поздно.
Девушка влетела в круг и схватила горшок в тот момент, когда из воздуха появилась обтянутая алыми мышцами рука и чирканула ее по боку. От удара Ханна по инерции пролетела дальше, миновала границу круга и врезалась в стену, уронив горшок, из которого выплеснулось содержимое на фигуру.
— Проклятье! Черт! — Я бросился в обход круга, по его границе, даже не посмотрев на материализовавшегося демона, оказался рядом с девушкой, еще более бледной, чем минуту назад. — Я же сказал не торопиться!