Авалон-2314
Шрифт:
– В Авалоне?
– Ну да, в центре «Авалон». А сам-то ты откуда? Чем занимаешься?
Девочка хочет познакомиться или нет? Какие нравы были в двадцать втором веке? Откуда мне знать! Но поддержать разговор хотелось. Она была живой, настоящей. И я уже не воспринимал ее как внучку. Да и лет ей было все-таки больше шестнадцати. Может быть, все восемнадцать, а то и девятнадцать… Всего на десять лет меньше, чем мне. Почему на десять? Каков сейчас мой биологический возраст? Сложно сказать, но мне почему-то казалось, что около тридцати. А то и меньше.
Девочка
– Я из двадцать первого века. Точнее, родился в двадцатом. Меня разбудили только сегодня.
– Правда? Встретить только что воскрешенного – добрый знак. – Личико девушки приобрело довольное выражение. – И в первый же день поднялся в виртуальное пространство? Из двадцатого века? Силен! Меня зовут Виолетта. Можешь звать меня Вита, если хочешь.
– Очень приятно. Твое имя означает «жизнь»?
– Сразу видно человека старых взглядов, – наставительно сообщила Вита. Глаза ее смеялись. – Сейчас демонстрировать эрудицию не принято, тем более что дословно Виолетта – вовсе не то же, что Вита-«жизнь», а «фиалка». Красивое имя, правда?
– Да.
– Мне тоже нравится. А знаешь, почему не стоит блистать начитанностью?
– Все вокруг умные?
– Нет. Потому что эрудиция – понятие наживное. Любые сведения можно найти за долю секунды по запросу в банк данных незаметно для окружающих. Каждый знает практически все. Закрытой информации нет. Поэтому говорят только по сути. Осознал?
– Вполне.
– И еще. Мне вовсе не за сто. Я пошутила. Только в абсолютном времени я уже старушка. Когда в нашем городе взорвался термоядерный реактор, мне было девятнадцать. А запомнили меня семнадцатилетней. Так что не обращай внимания на мои наезды. Я не со зла. Просто помню не все. Да и вообще…
– Ясно. И ты меня извини. Ладно?
– Ты симпатичный! – рассмеялась Вита. – Оставь номер – свяжемся или тебе будет со мной скучно?
– Наверное, не будет. Но… Я бы с удовольствием оставил бы тебе номер телефона, только понятия не имею, каким он будет… Хотя ты ведь, наверное, не об этом? Сейчас телефоны уже не в ходу?
– Телефоны-то конечно. А вот номера остались. Коды доступа, личные и секретные. Если не знаешь кода, скажи, как тебя зовут.
– Даниил Гончаров. Извини, что сразу не представился. Растерялся. А имя с фамилией можно прочесть где-то в образе? На аватаре?.. Ну, словом, узнать, общаясь со мной в виртуальном пространстве?
– Только если ты вынесешь его в открытый доступ, чего делать не следует. В вирте в ходу ники, виртуальные прозвища. Как и в двадцать первом веке. А по нику человека можно найти не всегда. К тому же у тебя его нет.
– Не успел обзавестись.
– Я найду тебя, если не передумаешь. Но больше никому в вирте свое имя и дату рождения не давай. Здесь полно ботов, лучше помалкивать о том, кто ты и откуда. Заспамят потом, да и мошенничества случаются. Найти человека по имени и дате рождения ничего не стоит.
– А ты не бот?
– Нет.
– Мне бы было обидно. В жизни ты такая же красивая?
– Если накрашена – да, – девчонка хихикнула. – Внешность сейчас не проблема. Будешь такой, какой захочешь.
– Но и хотеть можно разного.
– Это точно, у некоторых совсем нет вкуса.
– Ты о моем комбинезоне?
– Нет, конечно. Комбинезон стандартный – для новичков. Чтобы издалека было заметно. Тебе в первый раз и не позволили бы надеть что-то другое. От новичков в вирте всего можно ожидать. Ладно, пока, у меня дела.
– Пока. Буду ждать твоего звонка. Позвонишь?
– Сконнектимся.
Действительно, зачем же звонить? Проще встретиться в кибернетической реальности.
Виолетта сделала несколько шагов и растаяла в воздухе, оставив за собой ворох фиалковых искр, которые осыпались на тротуар.
* * *
Шелковые простыни странно холодили тело. Дима приоткрыл один глаз и обнаружил, что цвет всего постельного белья – алый. А стены комнаты – светло-желтые, теплые, весьма приятные. Голова, как ни странно, не болела, даже сухости во рту не чувствовалось. И все же, как он здесь очутился, Дима не помнил совершенно. Одно ясно – не отель. В отелях не бывает странных пластиковых этажерок с кучей мягких игрушек на них.
Дима повернулся и увидел примерно то, что ожидал увидеть: соседку по кровати. Темноволосая девушка в коротком пеньюаре – в алом, конечно, каком же еще, – мирно посапывала рядом с ним. Некрасивое лицо ее было счастливым. Гладкие нежные плечи выглядели недурно, остальное у Димы энтузиазма не вызвало. Ноги коротковаты, талия полновата…
Пытаясь быстрее прийти в себя, Дима сел и начал соображать. Они ехали на гастроли в Ригу. В автобусе. Ночью. Выпивали – как без этого? Но вроде бы много не выпили. Откуда тогда взялась эта девушка? Точнее, откуда здесь взялся он?
Комната выглядела неестественно длинной. Что это – проблемы с ориентацией или девушка живет в мансарде под крышей?
Дима осторожно поднялся, подошел к окну, выглянул и вздрогнул. Высота была колоссальной, вокруг громоздились небоскребы. Ригу он представлял себе несколько иначе.
– О, ты проснулся, Соловей! – Голосок, приглушенно прозвучавший из глубины комнаты, был приятным.
Дима обернулся и увидел заспанное личико некрасивой девушки.
– Как видишь, – не слишком ласково ответил он. Девушкам лучше не потакать – так жить спокойнее. – Подскажи-ка мне – где мы?
– Не самый важный вопрос, – сонно улыбнулась девушка. Зубы ее оказались ровными и белоснежными, она словно даже похорошела. – Главное – когда.
– Что – когда?
– Когда мы.
– Когда – что? – ошарашенно спросил Дима.
– Что «что»? Мы?
Дима фыркнул и даже затряс головой:
– Ты что, двинутая? Не можешь ответить на самый простой вопрос?
– На самый простой могу. И на сложный могу. Только не пойму, что ты хочешь. Но неважно! Ты мой бог, Соловей! Но и я твоя добрая фея. Без меня ты бы не был жив. Понимаешь?