Авалон. Возвращение короля Артура
Шрифт:
— Конечно, я рад был бы повидаться, — сказал он ей, — но если эти шакалы хотя бы мельком тебя увидят, они и тебя утянут в эту трясину.
— И что? — вызов, прозвучавший в ее голосе, наполнил Джеймса гордостью. — Если я хочу увидеть своего возлюбленного, я не позволю кучке мерзких торгашей встать у меня на пути!
— Слава Богу, что они не знают о нашей помолвке, — вздохнул Джеймс. — Но пока они не уймутся, лучше нам держаться подальше друг от друга.
— От них воняет, как от навозной кучи, — сказала Дженни. — Можешь так и передать им мое мнение.
Толпа журналистов, забыв обо всех договорах
Фотографы наглели на глазах. Приставив стремянки к стене, они день и ночь целились объективами в двери и окна, громко требуя, чтобы кто-нибудь вышел к ним и дал им «пять минут, всего пять минут». Даже тень, мелькнувшая в окне или дверном проеме, вызывала поток вспышек и рокот моторов.
Узники замка коротали время за просмотром новостных выпусков, переключая каналы, чтобы поймать последние сплетни — или, как выразился один из ведущих: «последние события в этом углубляющемся кризисе доверия к нашей осажденной монархии».
«В этот час, — говорил очередной репортер, стоявший снаружи в зимней тьме, — некоронованный король сидит в осаде за высокими стенами, стенами, которые не могут сдержать разгорающийся вокруг его восшествия на престол скандал. Сегодня вечером появились новые обвинения в отмывании денег, полученных от торговли наркотиками и другой преступной деятельности хозяина поместья Блэр Морвен.
Эти новые обвинения ставят под вопрос способности офицера вооруженных сил вести образ жизни, затраты на который значительно превышают зарплату, соответствующую его званию. Кроме того, было высказано предположение, что доходы от незаконных сделок Его Величества фактически как раз и пошли на приобретение замка Морвен, а впоследствии сыграли большую роль в обеспечении его королевской власти.
— Вот задница! — проворчал Джеймс. — Будь у меня хотя бы половина денег, о которых они твердят, я бы купил свою собственную газету, и все могли бы прочитать о том, какие халтурщики кормят их сплетнями.
— Собаки бегут к собственной блевотине, — сказал Кэл. — Скажи слово, Джимми, и я столкну самых ретивых головами друг с другом.
— Шона работает над опровержением, — Гэвин пытался говорить с надеждой. — Не волнуйтесь, сэр. Мы заставим их съесть каждый дюйм всех этих колонок.
— Боюсь, уже поздно, — заключил Джеймс. — Даже если начать опровергать каждое обвинение, половина людей все равно будет считать, что я преступник, а другая половина просто чесать репу в недоумении. Стоит возникнуть сомнению, оно уже не уляжется, и все вокруг начинает портиться. Это какой-то заколдованный круг!
С каждым новым «разоблачением шокирующих проступков» уверенность Джеймса убывала. Однако Шона была настроена решительно.
— Некоторые из этих людей очень пожалеют, что выбрали своей профессией журналистику, — мрачно пообещала она. — Когда я узнаю, кто начал этот праздник клеветы, я прибью их скальпы к дверям Ассоциации прессы. — Она швырнула блокнот в стопку газет, собранную Гэвином за день. — Я внимательно следила за каждой публикацией, — она махнула рукой на газеты, — я отслеживала каждую новую веточку. Думаю, теперь я понимаю, откуда идет этот вал. — Она протянула планшет королю. — Взгляните, Ваше Величество. Я отметила ряд повторяющихся фраз в разных колонках. Затем я проанализировала разные газеты. — Она достала мобильник и начала набирать номер. — Хочу поговорить с одним из моих кротов, он обещал кое-что выяснить. Это не долго.
— Хорошо. Работай. — Джеймс отправился на кухню, чтобы налить бокал вина. Когда он вернулся, Шона объявила:
— Все ложь. Злобная клевета!
— А что, кто-нибудь сомневался? — заломил бровь Джеймс.
— Извините, я не это имела в виду.
— Да неважно. Давай, рассказывай, что ты узнала?
— Посмотрите сюда, — она протянула королю блокнот. — Гэвин составил приблизительный список, и он показывает то, что я и ожидала. Я поручила ему следить за конкретными репортерами.
На странице блокнота были выписаны фразы: «скомпрометированная командная иерархия» и «превышение конвенций ООН» и другие, им подобные. Первая использовалась не менее чем в шести статьях, вторая — в пяти; остальные были использованы по два или три раза каждая.
— Остальное можно списать на совпадения, — Шона постучала пальцем по оставшемуся списку, — но вот эти двое — достаточное доказательство.
— Доказательство чего? — не понял Джеймс. — Что истории выдуманы?
— Что истории взяты из одного источника, — сказала она, присев на подлокотник кресла. — Журналисты, как правило, копируют чужую ленту, разве что немного меняют слова или просто порядок слов. Это у них так профессиональная гордость проявляется, понимаете? Но обороты, которые им нравятся, ну, или просто удачную фразу, часто оставляют без изменений. Те, кто поталантливее, улучшают, кто не может, оставляют. Они же, как сороки: видят блестящую безделушку и тут же тащат к себе в гнездо.
— Значит, если мы видим повторение, можно утверждать, что все они брали информацию из одного источника?
— Именно так. Они все поют с одного листа. — Шона кивнула на блокнот в руках Джеймса. — Кто-то предоставил им информацию, чтобы столкнуть камень, а дальше само пошло. — Она замолчала, и Джеймс вернул ей записи. — Я уверена, что кто-то организовал им капельное кормление и раздает тщательно дозированные куски, чтобы всем было что клевать. Вот они и кормятся. Все довольны. Грубо сработано, должна сказать.
— Зато эффективно. И что мы можем с этим сделать?
— Мы сделаем заявление и призовем к ответу — потребуем показать дымящийся пистолет, так сказать. Это должно заставить их заткнуться. Если у них есть хоть что-то существенное, им нет смысла скрывать это от читателей и от нас. Если они откажутся предоставлять доказательства, считайте, полдела сделано. Они проиграют.
— Я подумаю.
В этот момент зазвонил мобильный Шоны. Она послушала и передала трубку Джеймсу. Звонил Эмрис.