Авалон
Шрифт:
— М-м… — глубокомысленно промолвил Мэтьюс. — Из чего же он стрелял?
— Из двустволки, конечно!
— А что, — переспросил я. — По-вашему, это значит, что из револьвера он стрелять не умеет?
— Не смешите меня! — кудахтнул толстяк. — Куда ему? Револьвер — это благородное оружие!
Мэтьюс отмахнулся.
— Норби, вы опять за свое. Ладно, говорите, о чем хотите, а я пошел!
Он решительно взял шляпу и поторопился сбежать. Бетси, тявкая, устремилась за ним. Толстяк наконец подхватил эту тварь на руки и обиженно посмотрел Мэтьюсу вслед.
— Куда это он?
— В пивную, — невежливо отвечал Джордж.
— Ладно,
— Да, — окликнул толстяк. — Не забудьте, что я решил бросить тень на доброе имя наследника состояния Элсмиров — он невыносимо груб с животными! Как вы думаете, стоит содрать с него часть полученного наследства как плату за оскорбление моей Бэтси?
Наконец он уволок свою псину прочь. Думаю, он даже не предполагал, что в нашем обществе Бэтси почти так же рискует своими зубами, как в обществе наследника Элсмиров…
Который, кстати, согласно свежим записям в наших блокнотах, лечился в детстве отнюдь не от слабоумия. Порок, от которого он избавлялся в течение довольно продолжительного времени именовался иначе — припадки ярости и беспричинная жестокость — по отношению к животным, конечно, по большей части, но, думаю, с тех пор многое изменилось. Например, припадки становились все менее выраженными, беспричинность, полагаю, сменилась некоторой целеустремленностью, а что насчет животных… спортсмен, он всегда спортсмен, как говорил Мэтьюс.
Мэтьюсу опять удалось перепугать всех посетителей бара, ввалившись туда на следующий день, как раз, пока мы обсуждали с мисс Джейн Потс и его светлостью свою последнюю статью.
— Норби, это перешло все границы!!! — завопил Мэтьюс.
— Да? — поинтересовался я. — А что, я был не прав?
— Мы все проверили! — проорал он.
— И?
— Все так и есть!!!
— Отлично, что вам не нравится?
— Вы его спугнули?!
— Ах, вот как, а что, на него кто-то охотился?
— Нет. Но мы его уже поймали!..
— Поздравляю…
— Помолчите хоть минутку. У нас же не было никаких доказательств!
— Пока он не пустился в бега? — вдруг вставил его светлость. — Так для вас же попросту подняли дичь!
— Э… Дичь какая! — выпалил Мэтьюс, бухнулся на стул и, вытащив носовой платок, промокнул свой широкий лоб.
— Ну скажите мне, господа, откуда только такое упорство?!
— А разве мы были не правы? — повторил Джордж.
— Почему вы никогда не говорите мне ничего до тех пор, пока об этом не начинает вопить весь Лондон?!
— А потому, что скажи вам что-нибудь, вы тут же придумаете отговорку и все равно ни черта не сделаете.
— Норби! — укоризненно сказал Мэтьюс. — Здесь же дама!
— Простите, мисс Потс, — сказал я. — Видите ли, ругаться у нас вправе только господин инспектор.
— Норби!
Его светлость хихикнул. Джейн Потс тоже. Эти двое вообще, похоже, спелись. У них оказалась общая страсть — тяга к крепким напиткам. Не обращайте внимания, это я по привычке мелко злобствую. Но взаимную симпатию они как будто и правда проявляли. Неужели пример покойного Элсмира был так заразителен?..
— Ну, так как, по-вашему, все произошло? — осведомился Мэтьюс. — Воображение у вас богатое, придумать все от начала до конца — раз плюнуть.
— Уж это точно, — горячо подхватила мисс Потс. — Мозги у него подвешены не хуже, чем язык.
— Мадам, — сказал я с укоризной. — Вы мне льстите.
— Так как насчет убийства? — спросил Мэтьюс.
— Проще не бывает, — сказал я. — Любой тупица…
— Джек, — укоризненно сказал Джордж. Его светлость хихикнул.
— Ну, хорошо. Итак, вернемся к тому ужину. За ним Элсмирам прислуживал не только дворецкий, но и лакей младшего Элсмира, сын вышеупомянутого дворецкого. О чем шла речь за ужином? Да скорее всего о том, что младший Элсмир решил не жениться на Маргарет Дейн, и примирение с родителями становилось неизбежным, в знак чего, возможно, счастливый отец даже вслух сказал о том, что теперь может со спокойной душой разорвать новое завещание, чтобы оно никого не смущало. Откуда было известно о его содержании? Я так полагаю, что старший Элсмир сообщил своему сыну, кого предназначил ему на замену, а тот, видно, проговорился собственному лакею. Ничего лучше он, конечно, придумать не мог, но как человек крайне добродушный, по воспоминаниям всех, кто его знал, и, можно сказать, несколько простоватый, он не увидел в этом ничего для себя опасного. А зря. Когда, казалось бы, все должно было успокоиться, наш лакей, отличный стрелок, чему как оказалось, есть свидетели, решил избавиться от всей этой надоедливой семейки одним махом. А главное, ну ладно его, а его отца-то точно бы никто не заподозрил в злодействе, а кого еще он стал бы так отчаянно защищать, кого, единственного человека в мире, он любил больше своих хозяев…
— Это уже сентиментальность, — вставила мисс Потс.
— Весьма распространенная среди детей и родителей, — парировал я. — Итак, он рыдал и бился в истерике, но своего единственного сына выдать не мог. Однако, на оглашении завещания, свидетельства явного неравнодушия к нему этих самых хозяев, старикан окончательно сдал и не нашел иного выхода из положения, как испустить дух. И тут взоры полиции, несмотря даже на какую-то нарочитую естественность данной смерти, могли бы обратиться на его сына, но тот весьма удачно успел прослыть порядочным недотепой, опять же, с легкой руки своих хозяев, старших, в детстве отправивших его на лечение в, кстати, весьма пристойное и почти респектабельное заведение, и младшего, которому страшно нравилось выдавать его достижения за свои собственные, с чем он весьма благоразумно и, как выяснилось, дальновидно не спорил.
Короче, он застрелил всех, и, как обычно, по привычке, это действие было приписано его хозяину. Единственной проблемой или даже видимостью проблемы оставалась Маргарет Дейн, которая знала, что в общем-то ссориться Элсмирам было уже не из-за чего.
— Угу, — вставила Джейн.
— Совершенно верно, — добавил его светлость. — Хорошо еще, он про меня не знал. Бр-р!.. Правда, я сам стреляю неплохо…
— Об этом мы уже думали, — с невинным видом заверил Джордж.
— Но вряд ли он стал бы стреляться с вами на дуэли, — заметил я.
— Верно, — хмыкнул Мэтьюс.
— Дайте мне продолжить, — мягко сказал я. — Маргарет-то он не застрелил, это было бы слишком. Видимо, о его талантах она не знала, и решилась с ним встретиться, особенно, если он намекнул на то, что тоже не прочь доискаться до истины, мол, «давайте доискиваться вместе».
— Это она могла, — мрачно сказала Джейн. — Если бы она заподозрила этого типа, она бы мне сказала.
— Ну, вот, он пришел к ней, а дальше все просто — стукнул ее по голове, а потом повесил. Но про письмо он, видимо, не знал и искать его не стал, иначе непременно бы нашел, и у меня не оказалось бы такого материала для статьи.