Авантюра «Крым»
Шрифт:
– А, это ты.
– Так точно ! Юнкер Сычев, господин ротмистр !
– Не кричи – вижу, не спишь, молодец!
Луну закрыло темное облако. Стало темно. Рубинин проговорил:
– Через полчаса тебя сменят, смотри в оба.
– Есть !
Ротмистр двинулся дальше по траншее. Облако оголило луну. Сычев облокотился на передний край траншеи, посмотрел вниз. Улыбнулся, увидев внизу множество светлячков. Подумал: «Вот красота, какое чудесное представление природы!» Но от такого восхищения чудес природы не осталось и следа, когда его посетила догадка и он все понял. Это были не светлячки – это сверкали в свете луны штыки красных – они были везде: внизу, карабкались по склону Турецкого вала. Красные, молча, как полчища крыс шли в наступление, крадучась, как воры, карабкаясь на вал, чтобы отнять их души. Евгений, привыкший уже ко всему на войне, опешил. Он почувствовал, как холодок пробежал по его спине, на которой зашевелились волосы, как и на голове. Он снизу совсем рядом услышал шепот – какая -то крыса обращалась к другой:
– Спят, золотопогоннички.
Кто – то осадил говоруна:
– Тихо, разбудишь еще. Работаем ножами и штыками, тихо работаем.
Сычев надменно усмехнулся: « Нет, товарищи краснопузые, не пройдет нас перерезать во сне!» Евгений скинул винтовку, медленно передернул затвор, вгоняя патрон в патронник. Над бруствером показалась голова. Он ткнул ночному визитеру штыком в глаз – тот тихо вскрикнул и исчез. Во вторую голову Евгений выстрелил, закричал во всю глотку:
– Тревога ! Тревога, господа ! Красные ! Красные !
Он заметил, как рядом с ним выросла фигура отца Владимира. Тот держал в руках ручной пулемет Томсона – подарок союзничков. Отец Владимир скомандовал:
– Гранаты к бою ! Примкнуть штыки ! Приготовиться к рукопашной ! Всем по местам!
И тут же начался очередной ад. Передовые части махновцев хлынули в их окопы. Началась рукопашная – настоящая резня. По всему фронту со стороны красных заработала артиллерия, заглушая отборную матерную брань дерущихся на смерть родных и вскормленных одной землей братьев. Многострадальная крымская земля в очередной раз впитывала кровь, но только своих сыновей. Здесь не было бусурман, здесь гибли сыны земли Русской. Третья волна атаки красных усилилась. Под град пушечных снарядов они буквально вспахивали окопы полка Сычева, который раненый в плечо и залитый чужой кровью с головы до ног продолжал стрелять в штурмующих уже из маузера, отбитого у краснопузого в бою. Отец Владимир отважно продолжал причащать свинцом своих нерадивых прихожан, и от этого Евгению на душе было легко и радостно. Поэтому, когда за его спиной раздался взрыв, он падал на левый бок, присыпаемый землей, с улыбкой на лице .
Евгений пришел в себя не от сильного визга или шума – напротив на уши сильно давила тишина, и сильно болела голова. Он с трудом открыл глаза. Он лежал на спине на дне окопа.Увидел рядом стоявших ротмистра Рубинина и отца Владимира. Они о чем-то говорили друг с другом, но он не слышал их. Неожиданно окоп и все, кто был рядом, завертелись в страшном вихре и черная плита навалилась на глаза. Ему казалось, что он летит в темную пропасть и вот – вот разобьется об дно этой пропасти. Но он этого не ощутил, потеряв полное осознание происходящего с ним. Ни Евгений и конечно, все обороняющие Перекоп, еще не знали, что махновцы и части Красной Армии ночью перешли обмелевший Сиваш и ударили по Литовскому полуострову. И овладели им, выбив оттуда кубанскую бригаду. Белые попытались контратаковать, но в лоб им ударила 152 бригада красных под командованием Блюхера. Красные потеряли убитыми более десяти тысяч, изрядно потрепав части белых. Наступал критический момент перелома на турецком валу, и этого долго не пришлось ждать. Врангель, узнав о потере Литовского полуострова, приказал отойти с турецкого вала на Юшинские позиции. Перелом в битве произошел у Карповой балки. Каретников и Марченко выступили со своими махновцами против кавалерийского корпуса под командованием генерала Бабровича, который отдал, по мнению историков, необдуманный приказ атаковать махновцев. Казаки пошли в атаку всей мощью, не подозревая, что махновцы приготовили им ловушку. Они не предполагали, что за кавалерией Каретникова и Марченко разместились 250 пулеметных тачанок под командованием Кожина. Конница махновцев разомкнулась, уходя в стороны с линии огня, подставляя казаков под пулеметы. Некоторые были расстреляны в упор- чудом уцелели не больше десятка. Дорога на Крым была открыта. Вся мощь махновцев – 2400 сабель, 1900 штыков, 32 орудия, 450 пулеметов хлынула в Крым. За ними следом шли седьмая и шестнадцатая кавалерийские дивизии красных.
Как только на рассвете отряд полковника Устюгова прибыл в Симферополь, не слезая с коня, он тут же достал запечатанный пакет от генерала Деникина. Ведь приказ был именно по прибытию в Симферополь открыть пакет. Устюгов впился в содержание строк, которые были написаны рукой самого Деникина:
«Дорогой мой боевой друг, Иван Алексеевич! Если Вы читаете, значит Вы со своими людьми в Симферополе. Иначе, зная вашу порядочность, по другому быть и не должно. Так вот, мой друг, если Вы читаете эти строки, значит все знаете – я, да, да, потерпел поражение и не вижу больше смысла в этой войне. Между командованием и генералитетом нет общего, а без этого нам большевиков не победить, Вы и сами это знаете, дорогой мой. Не хочу казаться Вам сентиментальным, поэтому отхожу от этих оправданий и размышлений в адрес нашего движения. Скорей всего, мой друг, командование перейдет барону Врангелю. Они так все уже давно решили без меня. Поэтому прошу Вас, именно прошу, а не приказываю сохранить казну добровольческой армии. На улице Кипарисовая в Симферополе находится особняк фабриканта Собянина. Там вас будет ожидать вышеупомянутый груз и пакет с моими просьбами куда и когда постараться Вам доставить этот груз. Верю в Вас, мой друг.
Р, С. Не дайте казну на растерзание Красным и авантюристам. Б. В.
подпись. Генерал Деникин».
От прочитанного на лбу полковника Устюгова выступил пот – он приказал рядом сидевшему на гнедой кобыле Алешину:
– Капитан, найти улицу Кипарисовую особняк фабриканта Собянина.
Алешин незамедлительно отдал распоряжение трем казакам, спросил побледневшего на лицо Устюгова.
– Иван Алексеевич, Вам нездоровится ?
Устюгов вышел из раздумий .
– Нет, всё хорошо, капитан.
– Мы будем посещать комендатуру?
– Нет, ждем ваших людей.
Задумчиво добавил:
– У нас другая миссия, голубчик.
Глава 19
Гриня положил в общую кучу свой акваланг, тяжело опустился на большой камень у костра. Кабан помешивал в котелке кашу с тушенкой, варившуюся на костре, спросил:
– Ну как ?
Гриня устало выдохнул:
– Темно, видимо в море где -то штормит.
Ботаник принес хвороста.
– Где остальные ?
Гриня бросил:
– Идут следом, голубки. Устал, надо курить бросать, дыхалка подсела.
На поляне появились, неся на себе снаряжение, Никита и Лика. Лика в хорошем настроении проговорила:
– Всем привет! Кушать хочется – как с едой, Кабан ?
– Минут десять и будет готово.
Никита уложил снаряжение, спросил Гриню:
– Как у тебя ?
– Ничего – темно, много водорослей прибило. У вас что?
Вмешалась Лика:
– Кое – что есть.
Все резко повернулись к Никите с Ликой. Ботаник резко спросил:
– Кто ? Что ? Нашли.
Лика вытащила из кармана шорт железную кругляшку. Гриня, позабыв об усталости, приблизился к Лике. Голос от волнения и догадки захрипел:
– Это монета ?
Лика подняла руку с монетой над головой.
– Насколько я понимаю в монетах- это царский червонец.
Дружное «Ура!» заставило ее вздрогнуть. Она протянула Грине червонец.
– На братишка ! Учись у Никиты !
Гриня осторожно с нежностью принял находку из прошлого. Кабан спросил:
– Где вы его нашли ?
Довольная Лика развела руками.
– Пусть Никита сам расскажет.
Гриня передал червонец Ботанику, спросил:
– Рассказывай, где нашел ?
Никита пожал плечами.
– Когда мы все выгрузились и ты пошел в лагерь, я решил попробовать поймать крабов: зашел в воду и поплыл к большому камню, что справа от берега. Увидел хорошего краба, только протянул руку, краб оказался шустрый – дал деру и сковырнул камушек на дне. Мне показалось, что камушек блеснул, взял его в руку, протер и увидел,что камушек не простой. Вот и все.