Авантюрист и любовник Сидней Рейли

Семенова Юлия Георгиевна

— Лев Троцкий, «Моя жизнь»… Записал? Леонид Андреев, «Рассказ о семи повешенных»… Сартр, Жан-Поль, «Слова»… «Вопросы философии», журнал, номера два, пять, девять за 1966 год… Вернадский В. И. «Философские мысли натуралиста»… успеваешь?..

Понятые о чем-то тихо переговаривались между собой.

— Антисоветчик! — донеслось до Вики. — Ишь какие книжки держит…

Эдик, который до сих пор сидел с каменным лицом, презрительно бросил:

— Для вас любая книга — антисоветчина…

— Молчать! — рявкнул на него Юрий

Владимирович. И вновь обернулся к безымянному: — Бахтин Михаил, «Проблемы поэтики Достоевского»…

— Чего-чего там по этике? — переспросил тот, почесывая ручкой за ухом.

— Не по этике, а поэтики, в одно слово, — поправил его Дрига. — Комаров, тайники какие-нибудь обнаружены?

— Пока нет, — басом отозвался тот, закончив простукивать плинтусы. — Ну-ка, поднимитесь!

Вика и Эдик встали с дивана.

Комаров, крякнув, рывком поднял сиденье — и тут же уронил его.

— Блядь! — выругался он.

— Что такое? — немедленно подскочил к нему Юрий Владимирович.

— Р-р-рука, — заикаясь, выговорил лейтенант.

Соседка побледнела. Ее муж напрягся.

— Чья? — в абсолютной тишине прозвучал голос Дриги.

— Ч-человечья… — доложил Комаров.

Юрий Владимирович медленно и осторожно приподнял сиденье.

— Ф-фу, — он утер пот со лба. — Ну, Комаров, ты даешь… — Дрига извлек из дивана ручной протез с гипсовой кистью телесного цвета.

— Твою мать! — сплюнул безымянный. — Я уж думал, расчлененка.

— Это чье? — Юрий Владимирович брезгливо, на отлете, держал неожиданную находку.

Эдик поднял руки вверх:

— Как видите, не мое. — Он не скрывал иронии.

— Приобщить к делу? — деловито поинтересовался безымянный.

— Да хрен с ней! — Дрига швырнул протез на пол. Гипсовая кисть раскололась на части. — Жуть какая-то.

— Это соседских детишек пугать, — ухмыльнулся Эдик. — Вы же знаете, товарищ капитан, я ненормальный, у меня и справка есть.

— Но-но! — погрозил пальцем Юрий Владимирович. — Ты мне эти шуточки брось, Бодягин. Прибереги их для психиатров… Так, с жилым помещением покончено… Перейдем к остальной площади.

Безымянный, примостившись за кухонным столом, снова что-то строчил.

— В бачке ничего подозрительного не обнаружено, — гулко донесся из туалета бас Комарова.

— Под ванной проверь, — крикнул Дрига, изучая содержимое холодильника.

— Зря ищете, компромат мы уже весь съели, — бессильно бросил Эдик.

— Поговори у меня! — цыкнул на него Юрий Владимирович. — Я тебе, сволочь…

— Тут кафель… Что делать? — Комаров ждал новых распоряжений. — Отбивать?

— Оставить! Сюда иди.

Кухня малометражки с трудом вмещала такое количество людей, и рассыпать крупы и макароны Комарову пришлось в коридоре.

— Бриллианты ищут, — отчетливо шепнула сметливая соседка своему супругу.

Юрий Владимирович гремел посудой. С полки упала на пол и, жалобно

звякнув, разбилась новенькая красная в белый горошек чашка.

— Извиняюсь, — пробормотал Дрига, наступая на осколки.

— Вы за все заплатите! — внезапно закричала Вика. — Варвары! Для вас нет ничего святого!

— Успокойтесь, Виктория Валентиновна, — ласково улыбнулся капитан. — Стоит ли так расстраиваться из-за копеечной чашки? Мы возместим ущерб.

Вика заплакала. Эдик обнял ее за плечи.

— А там что такое? — Дрига встрепенулся, придвинул табуретку к буфету и залез на нее. — Это уже любопытно… — он спрыгнул на пол, держа в руках пожелтевшие от времени тетрадки, исписанные мелким неровным почерком. — Ну что ж, недаром поработали… Пиши, — велел он безымянному, — рукописных документов шесть единиц, неизвестного содержания, старого вида.

Вика сквозь слезы смотрела, как Дрига поочередно вытряхивал над столом письма, записки и открытки, адресованные автору «Блокъ-нотов».

— Кому это принадлежит? — Юрий Владимирович спрашивал отрывисто, резко. — Вам, Бодягин? Ей? Третьим лицам?

— Третьим лицам, — в тон ему отвечал Эдик.

— Фамилия владельца?

— Неизвестна…

— Как документы попали к вам?

— Нашел среди макулатуры.

— С какой целью принесли в квартиру?

— С целью прочитать…

— Интересно, — вкрадчиво протянул капитан. — Значит, злоупотребляя служебным положением, роетесь во вторсырье, сданном населением… И вместо того, чтобы передать государству положенные килограммы бумажного утиля, вы расхищаете народное добро… Приносите на чужую жилплощадь антисоветские из мышления…

— С чего вы взяли, что антисоветские? — перебил его Бодягин.

— А советскими вы не интересуетесь, Эдуард Самуилович. Итак, вы приносите на чужую жилплощадь антисоветские измышления для того, чтобы передать их на Запад? Или снять копию и размножить?

— А это уж ваши измышления…

— Предположения, Эдуард Самуилович, только лишь предположения. Вы же отказываетесь назвать владельца этих э-э… материалов и фамилию автора. Таким образом, отвечать за все написанное здесь придется лично вам. Приобщите к делу, — Дрига аккуратно сложил тетрадки стопочкой и пододвинул их к безымянному.

Понятые расписались под протоколом обыска. Юрий Владимирович закрыл папку и обернулся к Бодягину:

— Мы вас вызовем, Эдуард Самуилович, когда вы понадобитесь. Надеюсь, с вас не надо брать подписку о невыезде? А гражданка Лютикова поедет с нами. Для выяснения некоторых обстоятельств.

Глава 5

КАВАЛЕР ОРДЕНА ПОДВЯЗКИ

Бессарабия, 1923 год

Френсис Барнс неторопливо шел по мощенным булыжником улицам Кишинева.