Авантюрист
Шрифт:
— У меня приказ: поймать Строганова, и я это сделаю, — рассердился Шестопалов.
— Поймать его несложно, поскольку граф, по-моему, и не прячется, но что вы потом собираетесь с ним делать — передать в милицию? А вы уверены, что Коля с Сеней подтвердят в милиции, что именно Строганов похитил Юрлова? Впрочем, решать вам. Что касается меня, то я, разумеется, готов содействовать задержанию опасного государственного преступника. У вас есть его адрес?
Адрес у Шестопалова был. Но он настаивал на разработке тщательного плана и привлечения дополнительных сил к участию в сложной операции. Последнее и очень веское слово сказал Николай Емельянович, решивший в силу создавшейся непредвиденной ситуации отложить свой отъезд в столицу и лично возглавить захват похитителя
— На этот счет можете не волноваться, — отрезал воинственно настроенный Вощанов.
Личный опыт, приобретенный в боях и походах, заставляет меня настороженно относиться к заявлениям бравых генералов, неважно, относятся ли они к захвату городов или задержанию отдельных подозрительных лиц. Жизнь, увы, не всегда вписывается в генеральские планы, а имеет привычку отыгрываться на рядовом составе самым гадским образом. Своим «фордом» я не стал рисковать, поскольку не исключал участия тяжелой артиллерии в войсковой операции по захвату неуловимого графа. Чего доброго, ретивые служаки попортят машину, а она мне досталась ой как недешево. Вадим Шестопалов «Волгу» не щадил, быть может, потому, что она была служебная, а безжалостно гнал ее за «мерседесом» Николая Емельяновича, который, как истинный рубака, возглавлял свое воинство, готовый грудью встретить удар коварного врага. В шестопаловской машине собралась довольно пестрая компания: это сам «майор Петров», ваш покорный слуга и два узника, один бывший, другой действующий, я имею в виду Язона, который не захотел пропустить столь интересное событие, как арест мятежного феодала, вздумавшего потягаться со столичной властью.
Захват замка, где кроме Строганова проживали еще более сотни ни в чем не повинных граждан, прошел без сучка без задоринки и даже без единого выстрела. Сам Николай Емельянович, правда, остался в машине, зато мы всемером, поручив Язону караулить «Волгу», очень грамотно рассредоточились по лестнице, взяв под контроль этажи с первого по пятый. После чего Вадим Шестопалов вскрыл дверь служебной отмычкой. Мне до сих пор не приходилось проникать в чужое жилище без разрешения хозяина, и, наверное, поэтому я сильно волновался, словно дебютант на сцене во время премьерного спектакля. К сожалению или к счастью, мое волнение оказалось напрасным. Никто нам сопротивления не оказал по той простой причине, что оказывать его было некому. Шикарная трехкомнатная квартира Строганова была пуста, как карман подгулявшего гражданина после встречи с добрыми дядями-милиционерами. И напрасно мы, отважно тыкая пистолетами в пустые углы, прочесывали местность, вплоть до проверки шкафов и туалета, искомый граф так и не был обнаружен, несмотря на все наши старания.
— У нас же были надежные сведения, — растерянно произнес Шестопалов, не желавший верить своим глазам.
Оказывается, за квартирой Строганова велось наблюдение. Не знаю, сколько людей было задействовано, но они доложили Николаю Емельяновичу, что граф находится у себя дома, а посему самое время наведаться к нему с визитом. Разъяренный Шестопалов тут же по служебной рации связался с проспавшими Строганова филерами, которые через две минуты примчались взмыленными бобиками. Эти, в отличие от костоломов, богатырскими статями не блистали, но глаза имели смышленые, и трудно было сказать, каким образом они упустили Авантюриста буквально из-под собственного носа.
— Полчаса назад он поставил машину у подъезда, — растерянно шмыгнул носом один из посиневших до неприличия следопытов и попытался в который раз проверить подсобные помещения в уже и без того обследованной квартире. — Я его лично проводил до дверей.
— Может, он через крышу ушел? — предположил Сорокин.
— Как же он мог уйти через крышу, если я его на шестом этаже стерег, а Костюков на первом?
После того как Костюков горячо поддержал напарника, Шестопалову не оставалось ничего другого, как, выругавшись матом, доложить Николаю Емельяновичу о провале тщательно спланированной операции. Однако Вощанов на зов подчиненного почему-то не отозвался. И совершенно напрасно Вадим отчаянно тряс потрескивающую и подвывающую рацию, голос шефа он так из нее и не вытряс. После чего все мы, подчиняясь приказу командира, дружно ринулись вниз все по той же лестнице, поскольку лифт в этом элитном доме не работал. И черт его знает почему.
На улице нас ждал сюрприз: «Волга» паинькой стояла на том самом месте, где мы ее оставили, а вот «мерседес» исчез, словно его не было вовсе. Шестопалов лично извлек из салона ошарашенного Язона и учинил ему допрос с пристрастием. То есть предварительно помянул нехорошим словом всех его родных, включая батюшку с матушкой, а потом посулил страшные муки их непутевому отпрыску, если он вздумает с ним шутки шутить. Однако Язон, пребывавший в состоянии неюмористическом, тут же выразил готовность честно сотрудничать с гражданином начальником.
— А что я мог?! — надрывался он в ответ на недвусмысленные угрозы. — Я же безоружен. А эти подошли, сели в «мерседес» и укатили. Ваш Николай Емельянович даже не пикнул.
— Сколько их было?
— Двое. В шляпах и плащах.
— А когда это случилось?
— Минут пять назад. Сначала к Николаю Емельяновичу вот эти двое с синими носами подошли. Потом они побежали в дом. А потом появились те, в шляпах. Я сначала подумал, что они тоже ваши. Я вообще человек не служивый, какие ко мне могут быть претензии?
Как ни крути, а Язон был прав в своем негодовании. Глупо упрекать узника в том, что он не уберег от нехороших людей своего главного тюремщика. Шестопалов, видимо, понял всю несуразность предъявляемых к Косте претензий и оставил несчастного в покое. Конечно, больше всех был виноват сам Николай Емельянович, который не озаботился охраной собственной персоны и пропустил удар неприятеля в самом уязвимом месте. Но, разумеется, вслух обсуждать фатальный промах начальника мы не стали. Все-таки кругом стояли бывшие и действующие сотрудники спецслужб, очень хорошо знающие, что такое субординация.
— Но зачем их воруют? — растерянно произнес один из костоломов по фамилии Лосюков. Впрочем, фамилии в специальных службах понятие условное, и Лосюков вполне мог оказаться Лебедякиным, а то и вовсе Розенбаумом.
— Наверно, для коллекции, — съязвил слегка оклемавшийся после пережитого Язон.
Шестопалов бросил на узника зверский взгляд, но оборвать и поставить на место почему-то не решился. Похоже, потерял уверенность в себе. Что там ни говори, а ситуация складывалась фантасмагорическая. Мало того что восемь хорошо обученных людей упустили опасного преступника, так они еще и прошляпили собственного шефа, увезенного неизвестными лицами в неизвестном направлении. Тут одно из двух: либо обученные люди недостаточно хорошо обучены, либо вмешалась нечистая сила, на что намекнул все тот же Язон.
— Даром, что ли, этого Строганова называют Мефистофелем.
— Ты это, — осадил его Лосюков, — соображай, что городишь.
— А ты хорошо знаешь Строганова в лицо? — спросил я следопыта Костюкова.
— Да я его вообще не знаю, — пожал тот плечами. — С нами был охранник Юрлова Семен, он и опознал этого гражданина.
— А ты действительно собственными глазами видел, как Строганов входил в квартиру на пятом этаже? — насторожился Шестопалов.
— Ну не совсем. Я не рискнул идти за ним след в след. Но слышал, как там, наверху, замок щелкнул.