Авантюристка
Шрифт:
— Она покинет банк не позже конца этой недели, — пообещал Карп, стоя в дверях.
Выражение его багрового лица не оставляло сомнений, что посеянные мною семена взаимного недоверия в стане наших врагов, и особенно по отношению к Киви, совсем скоро успешно прорастут. Меня это очень устраивало.
Спускаясь вечером в гараж, я весело напевала боевой клич валькирий, когда заметила поджидавшую меня Перл.
— Что, черт побери, означают твои «Хой-отохо!»? — осведомилась она, усаживаясь вместе со мной в машину. — Они напоминают шаманские заклинания под бубён.
— Это всего лишь мольба, чтобы сделать твою поездку удачной, — отвечала я. — Сегодня днём у меня состоялась чудесная беседа с твоим боссом по имени Карп.
— Довольно глупо с твоей стороны этому радоваться, — заметила Перл. — Эта скотина вполне могла бы заменить обоих сиамских близнецов разом. Я чувствовала, что следует ожидать какую-то подлость: он хитро пялился на меня весь день, как идиот. Так и хотелось въехать ему по морде, чтобы сбить с неё эту ухмылочку. О чем ты с ним беседовала?
— О деньгах, — отвечала я. — Он решил выплатить тебе своего рода подъёмные, чтобы ты поскорее приступила к новой работе.
— Ты его обманула?
— Пришлось поступить именно так. Я подсунула ему на подпись кое-какие бумаги с официальным вызовом на «Форекс» — симпозиум. Ему хотелось отделаться от тебя на ближайшие три месяца, поэтому он подмахнул все бумаги не глядя. Ведь он только что подготовил пересылку значительных сумм, принадлежащих нашему банку, с неким кокаиновым перекупщиком, собравшимся на увеселительную прогулку в Гонконг. По крайней мере анализ кое-каких бумаг привёл нас к таким выводам. И мне кажется, что в этом файле нам предстоит открыть ещё немало интересного, но только в том случае, если Карп будет по-прежнему считать, что я в его команде.
Перл громко расхохоталась и смеялась всю дорогу, пока я вела машину вверх по Калифорнии-стрит, к Рашшн-Хилл.
— Но если ты не собираешься на самом деле отправлять меня на три месяца на «Форекс», о чем же мы должны договориться сегодня за обедом? — удивилась Перл.
— Хочу объяснить тебе, в чем будет заключаться твоя настоящая работа, — отвечала я с улыбкой, вспоминая задуманный Тором план действий. — Думаю, ты будешь довольна, ведь тебе предстоит провести много времени в обществе моих друзей с Парк-авеню.
— Очередной паноптикум из фигур в серой фланели?
— Это европейский высший свет, с лёгким уклоном в сторону Франции. И пока ты будешь знакомиться с их семейным бизнесом, сможешь досыта наговориться на своём родном языке.
— А что за бизнес?
— Насколько я понимаю, он как-то связан с аукционами.
В один прекрасный день из подземного гаража многоквартирного дома на Парк-авеню вырулил огромный чёрный лимузин.
На заднем сиденье уютно устроились две дамы, роскошно одетые и в таком количестве драгоценных украшений, что их наряды могли бы с успехом переплюнуть туалеты самых дорогостоящих нью-йоркских куртизанок.
— Расскажи мне о своей дочери, Лелия, — попросила Перл, пока лимузин мчался в сторону Мэдисон-авеню, к Вестерби-Лоун, известному своими выставками и аукционами. — Где сейчас Джорджиан?
— Ах, Зорзион, она есть во Франции. Мы сделали планы отправления в Грецию на принтемс — то, что вы зовёте время весны.
— Знаешь, ты можешь говорить по-французски, если тебе будет легче, — напомнила Перл.
— Но, теперь я чувствую себя более удобно на англез, — возразила Лелия. — На этом языке я говорю лучше всего — в нем есть то, что вы зовёте квинтэссенцией.
— Понятно, — вздохнула Перл, которой доставляло немало усилия внимать квинтэссенции Лелии на любом языке. — А чем она занимается во Франции, кроме подготовки вашего путешествия?
— О, она навещает Бэнксз: Агриколь-банк, Национальный банк в Париже, Лионский кредит… она, понимаешь ли, делает маленький вклад, чтобы обеспечивать наш путь за границу. Тот дрот! — Похлопала Лелия по плечу шофёра. — Ещё немного вперёд, мы скоро приедем.
— Так быстро? Я здесь совершенно не ориентируюсь, — сказала Перл.
— Муи асси. Прошло так много времени с тех пор, когда я в последний раз посетила аукцион галери.
Лимузин подкатил ко входу в галерею, шофёр выскочил, чтобы распахнуть дверцу перед Лелией и Перл. Прохожие уставились на эту парочку, разодетую в пух и прах, в муфточках, в невообразимых русских шубах, которые Лелия извлекла из пронафталиненных недр гардероба.
— Вот теперь ты увидишь ясно, шери, как богатые люди излучают ле женю некой павре, — шепнула Лелия, входя с Перл в услужливо распахнувшиеся перед ними двери.
— Но и тебя не отнесёшь к беднякам, Лелия, — напомнила Перл. — Ты имеешь великолепную квартиру, лимузин с шофёром, чудесную мебель и одежду, не говоря уж о твоих бриллиантах.
— Взяты напрокат, шери. А все, что можно было продать, давно продано. Бриллианты — поддельные. Их маленькие сестрички и братишки покинули нас давным-давно. А шофёр стоит мне двести франков в час — таковы теперь цены в прокате. Деньги — это все, деньги — это власть, и никто не станет тебя уважать, если у тебя их нет. Теперь ты узнала мой великий секрет, который неизвестен даже Зорзион.
— Но как же ты будешь участвовать в аукционе, если у тебя нет на это денег? — удивилась Перл.
— Это так волшебно, — улыбнулась Лелия, — мы купим землю на взятые в долг деньги, а потом станем богаты.
— Мы покупаем недвижимость? Что-то вроде доходного дома, или ранчо, или ещё что-то в том же духе?
— Но, — отвечала Лелия, заговорщически прижимая палец к губам. — Это будет бель иль что мы купим — и тогда мы поедем жить там, в пей де мервейл.
— Мы покупаем остров в стране чудес? — не веря своим ушам, переспросила Перл.