Авантюристка
Шрифт:
— Примите мои поздравления, мадам, — произнёс Клод Вестерби, догоняя их в коридоре.
Он подхватил Лелию под руку, сопровождая дам к кассе. Если что-то пойдёт не так, он предпочёл бы встретить неприятность сам.
— Мсье, мы ведь не были представлены друг другу ранее, — заговорила Лелия, — я…
— Я знаю, кто вы, моя дорогая, — Лелия фон Дамлих. И хотя в ваших глазах я наверняка изменился до неузнаваемости, вы остались все той же леди, признанной некогда самой обворожительной дамой в Нью-Йорке.
Лелия ослепительно улыбнулась в ответ.
— Меня зовут Клод Вестерби, — продолжал он. — Вы сегодня потратили немало денег, хотя и немало сэкономили. Я даже боюсь, что прежний владелец будет на меня зол, ведь он выручит за этот остров вдвое меньше, чем рассчитывал. Остаётся надеяться, что дальше дела пойдут лучше, хотя бы для меня. И мне так приятно, что именно вы приобрели такой чудный остров.
«А будет ещё приятнее, — подумал он, — если ты за него расплатишься». О, если этого не случится, что его ожидает?!
— А вот и касса, — сказал он. — Ну что ж, позволю себе удалиться, чтобы вы могли без помех выполнить неприятную часть процедуры. Но помните, я буду поблизости, если вам вдруг понадобится помощь. Простите мою дерзость, но не могу не сказать, как приятно было представиться вам по всей форме, пусть даже столько лет спустя.
— Мерси, мсье, — отвечала Лелия. — С этими словами она нежно взяла его за руку. Её голос затрепетал, что было принято Клодом за трогательное проявление женственности для дамы её лет. — И спасибо вам за… в прошлом вы выказали такой такт в отношении моих бижу — моих самоцветов. Я знаю, что именно вы помогли мне избежать тогда многих мучений. У меня долгая память на тех, кто делал мне добро. Ещё раз мерси, мон ами Клод.
Он удивлённо смотрел на неё, чувствуя, как замирает сердце. Она до сих пор была прекрасна… Сейчас она даже более прекрасна, чем сорок лет назад. И в эту минуту Клод был так счастлив за неё и её покупку, что ко всем чертям отбросил опасения по поводу того, сумеет она заплатить или нет. В конце концов он в состоянии купить этот остров и бросить к её ногам.
Нежно пожав на прощанье руку, он долго смотрел ей вслед, а потом как сомнамбула двинулся по коридору обратно в зал.
В начале 1810 года Мейер Амшель Ротшильд все ещё жил во Франкфурте, дети его уже выросли, а любимый сын Натан и вовсе покинул отчий дом.
— Этой ночью я видел сон, — сказал Мейер Амшель своей жене Гутль за завтраком, состоявшим из сухого хлеба, размоченного в молоке.
— Сон? — равнодушно переспросила Гутль. На коротко остриженные волосы в строгом соответствии с установленной традицией был надет ненапудренный парик, а на нем — накрахмаленный голландский чепец с кружевами и лентами из тафты.
— И что же это был за сон? — спросила она, подливая мужу ещё молока. — Сон о большой удаче? По-моему, удач у нас более чем достаточно. Иногда я боюсь, как бы все это однажды не обернулось для нас бедой. — И она постучала по столу ложкой.
— Это был странный сон, — задумчиво отвечал Мейер Амшель. — Я видел наш дом в огне и воде. Но наши сыновья боролись плечом к плечу с грубыми силами природы, защищая одно общее дело, как когда-то Иуда Маккавей.
— Нам всем хорошо известны твои рассуждения о том, как легко сломать один прутик и невозможно сломать несколько собранных в пучок, — ответила Гутль.
— Этот сон предсказывает мне, что грядёт нечто выдающееся, — сказал жене Мейер Амшель. — И после этого дом Ротшильдов будет стоять столетия. Ты увидишь, моя дорогая, это случится очень скоро.
Как предсказал сон Мейера Амшеля, в 1810 году его сын Натан придумал смелый и рискованный план, поставивший под угрозу не только благосостояние членов всей семьи, но и их свободу.
Вот уже двенадцать лет Натан жил в Англии и добился там больших успехов. Начав в 1798 году свою деятельность в Манчестере, он занялся экспортом на континент английских хлопковых тканей, которыми торговали его отец и братья. В 1809 году Натан получил английское гражданство и вскоре открыл свой собственный банк. Он оказался самым энергичным из пяти сыновей Ротшильда.
В начале марта 1810 года Натан написал отцу во Франкфурт, что было бы желательно отправить в Париж его младшего брата Джеймса с разрешением посетить некоторые города во Франции, а также в Испании, Италии и Германии. Какой еврей мог быть пожалован такой привилегией? Ещё труднее было добиться разрешения жить в Париже евреям Ротшильдам, к тому же выходцам из Пруссии.
Однако веря в непреложность знамения, полученного во сне, Мейер Амшель надел цилиндр, кружевное жабо, лучший чёрный костюм и отправился навестить своего друга, князя Тёрна Таксиса, семье которого Ротшильды ссудили в прошлом большую сумму денег. Видимо, пришло время востребовать долг, хотя и не совсем обычным образом.
— Ротшильд, да ты сегодня выглядишь щёголем, — приветствовал его князь. — Если судить по твоему виду, это не просто светский визит. С Божьей помощью я постараюсь выполнить твою просьбу.
— Ваша светлость как всегда крайне проницательны, — отвечал Мейер Амшель. — Я пришёл просить вас о невозможном: чтобы моему сыну Джеймсу было пожаловано разрешение основать резиденцию в Париже.
— Это и в самом деле проблема, — подтвердил князь. — Даже я, настоящий пруссак, не могу получить такое разрешение.
— Знаю, моя просьба трудна, — отвечал Мейер Амшель. — Но мне необходимо во что бы то ни стало добиться её выполнения по глубоко личным причинам.
— Поскольку твои «глубоко личные причины», как правило, приводят к увеличению богатства Ротшильдов, полагаю, что помочь тебе, насколько это возможно, будет и в моих личных интересах. У тебя уже есть на этот счёт какие-либо идеи? Обычно ты не обманывал мои ожидания! — рассмеялся князь.
— Конечно, я не мог не придумать предварительно о способах разрешения проблемы, — скромно потупился Ротшильд. — Если бы удалось уговорить какого-нибудь вашего знакомого из высшей знати, собравшегося ехать во Францию, включить моего сына в свиту…