Авантюристы. Книга 1
Шрифт:
– Но доложить по инстанции обязан. Тут уж не взыщите,– добавил он.– Честь имею, герр гауптман.
Мишка повернулся и двинулся в сторону лошадей у крыльца комендатуры, оставив гауптмана с открытым ртом и выпученными глазами у скамьи, на которую так никто и не присел за время разговора.
– Обрадовал ты его последним заявлением так, что пожалуй не переживет этой радости,– заметил Серега, вскакивая в седло.– Эй, часовой, почему нарушаем форму одежды? Где присланные командованием хромовые сапоги и лайковая куртка?– обратился он к гренадеру, топчущемуся при входе в комендатуру.
– Ничего
– Может, вам и жалованье не выдают, которое по распоряжению фюрера увеличено до пятидесяти тысяч марок в месяц?– строго спросил его Серега.
– Не-е-ет,– сверкнул глазами возмущенно часовой.
– А вот, герр гауптман, заявляет, что все получено и выдано. Даже премия за взятие этого городка. В размере ста тысяч на солдатика получена.
– Сто тысяч!– ахнул рядовой, и ошалело затряс головой в каске.– Я и не видел столько никогда, герр штурмбанфюрер.
– Ну, значит, еще выдадут. Гауптман у вас человек чести,– Серега пришпорил Верку и даже не оглянулся на пистолетный выстрел, раздавшийся рядом со скамейкой. А часовой, уставившись на тело коменданта, раскинувшего руки у палисадника, загибал пальцы и шевелил губами, подсчитывая недовыплаченное ему жалование и премиальные. Сумма получалась такая огромная, что у рядового затряслись руки от алчности и, возмущения. Только что на его глазах, один из тех, кто его ограбил самым наглым образом, так же нагло и ушел от ответственности.
– Ничего…– бормотал часовой, снимая винтовку с натруженного плеча.– Разберемся. Фюрер бы одобрил. Даешь кровное!– рявкнул он и направился оповещать сослуживцев, которые наверняка тоже будут рады получить свое увеличенное жалование из сейфа комендатуры. Здоровенный сейф там стоящий часовой видел неоднократно и вскрыть его немедленно, вот задача номер один, которая заслонила все остальные, даже служебный долг. Часовой подошел к лежащему с пулевой пробоиной в виске Мольтке и, плюнув на труп, перешагнул через него.
– Дерьмо,– возмущенно прошипел он.– Главное чтобы остальные не успели офицерики застрелиться. Вперед, Фриц.– и зашагал к домику, в котором разместился его родной третий взвод.
Родной третий, услышав новость от Фрица об увеличенном жаловании, премиальных, хромовых сапогах и кожаной лайковой куртке, повел себя предсказуемо правильно. С точки зрения Фрица. Возбудился до крайности и в тридцать глоток, потребовал торжества справедливости. Незамедлительно.
С точки же зрения командира взвода лейтенанта Розенмана, повел себя взвод не правильно, и лейтенант попытался парой зуботычин объяснить солдатом свою точку зрения, но не преуспел в этом. Взвод как с цепи сорвался, сбил лейтенанта с ног и выскочил на улицу, затаптывая его коваными сапогами. Причем каждый норовил лягнуть почувствительнее, и когда последний гренадер покинул дом, лейтенант остался лежать на полу с расквашенной физиономией и без сознания.
– Штурмбанфюрер врать не станет. Он с меня чуть шкуру не содрал, за нарушение формы одежды,– орал Фриц, остановившись у трупа коменданта.– А эта свинья, как услышала про то, что надо нам жалованье выдать, сразу пулю себе в висок… Вон! Я подсчитал – сто сорок девять тысяч мне недоплачено. А у
– Даешь жалованье и довольствие!!!– заорали гренадеры и несколько человек помчались с новостью по избам, будоража общественное сознание солдатских масс. Не прошло и пяти минут, как весь батальон уже клубился у комендатуры и требовал справедливости. Офицеров, пытавшихся урезонить солдат, обезоружили, настучав попутно по физиономиям и, выстроили в шеренгу у крыльца.
– За что кровь проливаем?– орал Фриц, багровея от негодования.– Офицеры-воры сговорились, все одна шайка-лейка. Долой!!!
– Выбрать Комитет батальона, ветеранов и разобраться самим. А этих мерзавцев под арест и в гестапо сдать,– выдвинул кто-то правильную идею и Комитет тут же был избран. Главой его поставили, конечно же, Фрица, как самого информированного.
– Фрица Тельмана главным,– орали его сослуживцы из третьего взвода.– Он парень честный.
Фриц, обличенный доверием товарищей, немедленно принялся осуществлять необходимые мероприятия, для того чтобы оправдать оказанное ему высокое доверие. Все писаря были немедленно вышвырнуты из комендатуры и поставлены в одну шеренгу с офицерами. Всего стояло, испуганно озираясь, человек десять офицеров и столько же писарей. А Фриц, размахивая конфискованным парабеллумом, мотался перед ними и орал:
– Мерзавцы, где наши деньги? У кого ключи от сейфа?
– У-у-у коменданта,– один из писарей, дрожащим пальцем ткнул в сторону лежащего Мольтке.
– Верно. У него должен быть. Братья, обыщите труп негодяя,– распорядился Фриц, входя во вкус. Неожиданно свалившаяся власть пьянила его и делала дерзким и самоуверенным.
Ключ у трупа изъяли и сейф вскрыли, но желаемых денег там не обнаружили. Этот факт привел солдат в еще большую ярость.
– Где прячете?– подступал с пистолетом в руке к шеренге "коррупционеров" Фриц.
– Мы ничего не знаем ни о каких деньгах,– пролепетал один из писарей.
– Что?! Шаг вперед, марш,– писарь шагнул, и весь батальон со злобным удовлетворением обратил внимание на обувь этого негодяя. Негодяй был обут в новенькие хромовые сапоги.
Писарь только сегодня примерил обнову, которую заказал у местного сапожника, обеспечив его нужным количеством кожи. Вчера вечером он радовался как ребенок, наконец-то получив их. Настоящие офицерские сапоги. Первые в жизни, новенькие, блестящие. Не хуже чем у гауптмана. А теперь он готов был провалиться сквозь землю, проклиная ту минуту, когда ему пришла в голову эта идея с сапогами.
– Все видите?– трепал его Фриц Тельман, схватив за шкирку.– Что у тебя на ногах, мерзавец? А где наши? Обыскать личные вещи офицеров и писарей,– распорядился он и несколько солдат помчались в каптерку, за вещами арестованных. Вернулись они, волоча увесистые чемоданы и, швырнули их к ногам Фрица.
– Чей?– пнул, он первый попавшийся ногой.
– Мой,– признался писарь в хромовых сапогах и лицо его стало белее снега.
– А что это взбледнул?– оскалился Фриц.– Открывай.
Писарь послушно открыл чемодан, и батальон удивленно ахнул, увидев черную лайковую, лётную куртку. Мечту любого настоящего немца.