Авантюристы. Книга 2

Захаров Николай Львович

Потом в школах советских детишек будут заставлять учить наизусть эти его вопросы. Обнаружив в них поэзию неизъяснимую и скрытую критику назревающего в России капитализма, заклейменного гением в «Мертвых душах».

Напишут сотни диссертаций на эту тему и не оставят без внимания ни одной буквы. Приколотив, здоровенными гвоздями идеологическими, бедного Гоголя к кресту Истории.

На которую нужно смотреть не урывками, а целиком. И не нужно для этого все знать и иметь доступ к вожделенным, закрытым архивам. Там ничего нет такого, что изменит Историю. Она уже есть. И мы живем в ней изо дня в день. А те причины, которые породили сегодняшние следствия, их не спрячешь за семью замками. «Пророков нет в Отечестве»,–

сказал Христос в Назарете. На две тысячи лет – этой фразой, предвосхитив все исторические труды, всех историков. Любому из них она «Эпиграф» и «Эпитафия».

Лето 1797-го и осень пролетели в уже ставших привычными заботах. Торговый Дом "Руковишников и К" расширял поле деятельности, охватывая все сферы жизни древней столицы.

– Если сохранять такой темп развития, то к 1812-му в Москве просто не останется деревянных строений и гореть будут только крыши зданий,– радовался Серега, листая ведомости бухгалтерских отчетов за первое полугодие.– Пора машинку пишущую вводить в обиход, Миш, я устал уже каракули рукописные разбирать. Нужно твою бригаду реконструкторов в Питере озадачить. Или проще смотаться в начало двадцатого и «Ундервудов» закупить десяток?

– Для внутренних нужд, нам конечно десятка хватит вполне, но в государственном обращении в ходу пока исключительно рукописные документы. Сидят тысячи коллежских регистраторов по всей Империи и скрипят перьями. Ты хочешь лишить их работы?

– Да плевать мне на них с колокольни. Просто надоело каракули разбирать. У некоторых ярыжек такая рука, что по рукам бы надавал. Еще эти яти и ери. Или как их там? Короче, я за машинками, а завтра найму десяток девиц и лично буду обучать машинописи.

– Ты и на машинке умеешь печатать?

– А что тут сложного? Двумя пальцами, правда, но быстро,

– Серега загорелся новой идеей и через неделю уже десяток девиц различного возраста, щелкали по круглым кнопкам «Ундервудов», тренируясь и осваивая машинки. А через месяц весь поток документации текущей, в Торговом Доме уже выполнялся исключительно в машинописном варианте.

Исходящие бумаги сначала озадачивали чиновников в различных государственных учреждениях, но потом к ним привыкли и принимали, как должное, получив, где нужно, «на лапу». Россия, в этом смысле, страна очень гибкая во все времена. Аппетиты, правда, у чиновников растут из года в год. Поэтому их время от времени приходилось отстреливать или сажать для профилактики в тюрьмы, иначе страна просто бы работала на взятки.

С этой особенностью экономической, концессионеры давно смирились и статью расхода «представительскую» предусмотрели. Однако, иногда и у них лопалось терпение, столкнувшись с очередным случаем откровенного вымогательства. Препоны возникали там, где не ждешь, на ровном месте буквально.

Появились и собственные бюрократы, которые «волокитничали» и занимались поборами со сторонних, да и со своих посетителей. Серега с удивлением узнал, что с какого-то купчины, который добивался с ним встречи, с предложением весьма интересным и перспективным, секретарь «слупил» сотню, не моргнув глазом.

Узнал случайно и вышвырнул мздоимца немедленно, без выходного пособия, в буквальном смысле слова.

Занимаясь финансами Торгового Дома, Серега вынужден был завести собственную канцелярию с писарями и столоначальником. Два десятка человек сидели ежедневно и перебирали «входящие» и «исходящие». Особенно нарастал поток «входящих», порождая ответный поток.

Серега скрипел зубами, но вынужден был принять «правила игры».

– На чернилах скоро разоримся,– ворчал он, просматривая кипу бумаг, принесенных ему на подпись столоначальником.– Ефим Апполинарьевич, мил друг. Скажи мне, положа руку на сердце, какое количество бумаг тут бесполезных?-

Столоначальник – солидный, с брюшком, сидящий напротив, поскреб озадаченно лысину и честно признался, что 99-ть процентов – бесполезная переписка с различными ведомствами.

– Вот и я про это же. С сего дня работаем иначе. Сажайте двух регистраторов на сортировку. Все бесполезные бумаги отсеивать. Отсеивать, регистрировать и в «макулатуру». Посади толковых. Задача их – не потерять действительно нужные бумаги в этой лавине. Сажай, самых опытных и толковых. Еще пару человек посади на написание ответов. «Отписчики» работают опять же с дежурными «входящими», которые нет возможности проигнорировать в «макулатуру».

Остальные работают по действительно важным документам. Банковские, юридические и прочие.

Почта из филиалов и т.д. По поводу мздоимства. Я погорячился, уволив этого шустряка – Мефодия. Он ведь и не понял за что. Да и все не поняли. Вернее поняли, что за то, «что попался». Поэтому парня вернуть, денежное довольствие выплатить. В дальнейшем, все поборы – «мзда» будет засчитываться как полученное жалование и при расчетах вычитаться. Это, во-первых. Во-вторых, я устанавливаю премию в размере годового оклада, по итогам года, всем не скомпрометировавшим своей репутации. Учитывая то, что оплата у вас и без того привязана к прибыли Торгового Дома, а она имеет устойчивую тенденцию к росту, годовая премия может оказаться весьма и весьма весомой потерей для сотрудника, моральными устоями не обремененного. Я не слишком витиевато изъясняюсь, Ефим Апполинарьевич?

– Нет, милостивый государь, Сергей Алексеевич, вполне вразумительно. У меня вопросец имеется.

– Слушаю Вас.

– Это ведь все одно «не пойман – не вор». Осторожнее-с сделаются. По мелочи брать не станут-с, а коли сунет кто существенное, то и примут с оглядкой. Чтобы делу ускоренный ход дать. «Дают – бери-с». Так испокон веку повелось.

– У вас есть предложения конкретные?

– А что если пусть берут-с, но в кассу сдают-с?

– Предлагаете взятку узаконить, так сказать и учет производить? А потом, самых оборотистых, вознаграждать из этого взяточного фонда? Соревнование устроить? Кто нахрапистее и изворотливее клиента развел на ассигнацию? Нет, Ефим Апполинарьевич, сударь. Идея мне ваша не нравится, лукавства в ней преизрядное количество. Никакой мзды. Ни под каким видом. Всякому делу должно ускоренный ход давать, потому что от любого дела жалование у служащего возрастает. Вот что вдалбливайте неустанно в мозги подчиненных вам людей.

– Как же распознать умельца, взял-с или же нет-с? А если оговор-с? Опять же и такое может приключиться.

– А вот насчет этого не беспокойтесь. Разберусь. Я мздоимцев нутром чую и даже сумму могу назвать до полушки. Когда, у кого, за что и сколько. Такой вот талант у себя обнаружил совсем недавно. Сомневаетесь? По глазам вижу что да. Пожалуйста. Вот, например, вы, сударь, на прошлой неделе двинули дело купца Свиридова, который предложил нам свои услуги и поставляет меховые шкуры для мастерской скорняжной. На этом контракте мы получим прибыль в год порядка пятидесяти тысяч рублей, и вы из них свои конкретные проценты, в обязательном порядке. Что-то около пятисот рублей. На эти деньги, по нынешним временам, можно прикупить домик в деревне этажа на два с подворьем. Однако, ассигнацию пятирублевую вы приняли. Вам ее номер назвать или куда потратили рассказать? Соотносимо ли? Я ведь, Ефим Апполинарьевич, дорогой вы мой, могу даже сказать, сколько у вас в вашем кошельке денег сейчас при себе в наличии. Не верите? Будьте любезны перечесть, у вас там тридцать рублей ассигнациями, три рубля серебром и медью тридцать четыре копейки. Гривенник еще за подкладку завалился. Попеняйте прислуге, прохудился карман-то,– Серега, улыбаясь, наблюдал, как весь пунцовый столоначальник пересчитывает свою наличность и даже, покраснев как рак, вытаскивает злосчастный гривенник из-за прохудившейся подкладки.