Авантюристы. Книга 5
Шрифт:
Авель, впервые взглянувший на себя со стороны, даже улыбнулся слегка, приподняв уголки губ, привычно опущенные вниз.
– Ну, вот уже оптимизм во взгляде появился,– продолжал поднимать его самооценку Сергей.– Посмотри по сторонам, Авель. Лето, солнышко на небе, радуга вон какая и ты молодой, сильный. Вся жизнь впереди. Смотри веселей и жизнь изменится. Встретишь красивую и порядочную девушку, женишься и заведешь с ней детишек. Заживешь счастливой, семейной жизнью, Авель, улыбнись.
– Красивую и порядочную?– Авель с сомнением покачал головой, очевидно два этих качества одновременно, в одной девушке встречать ему пока не доводилось, и он сомневался, что доведется.
– Сомневаешься? Зря. Оглянись по сторонам, таких девушек очень много и твоя может быть сейчас идет где-то по городу и ищет тебя, а ты тут торчишь. Так и счастье проворонишь. Пройдет мимо, будешь потом локти кусать, если лавочник не пристрелит прямо на трубе водосточной,– заливался «соловьем» Сергей. И слова его упали на измученную одиночеством душу Авеля, как капли дождя на растрескавшуюся иссохшую почву. Он оглянулся в сторону выхода на улицу и даже к окну, засиженному мухами, подошел, чтобы убедиться, что там, в переулке есть прохожие и половина из них женщины.
– Эй, Натан, у меня тут дело срочное образовалось,– крикнул он, очевидно, старшему грузчику и, не дожидаясь ответа, выскочил на поиски «красивой и порядочной».
– Чего взбаламутили парня?– проворчал Натан недовольно.– Пришли, наплели Бог знает что, а этот олух ухи развесил,– мужчина он был уже поживший и видать «воробей стреляный», про таких в народе говорят,– «на мякине не проведешь».
– Натан, дорогой, ты не прав. Посмотри вокруг,– Сергей принялся за «бугра» с нерастраченным энтузиазмом.
– Чего глядеть-то? Свинство кругом одно и грязь. Грязь и скотство. Скотство и подлость. Подлость и беззаконие. Беззаконие и свинство,– описал Натан полный круг, начав и закончив «свинством».
– Свинство, грязь, скотство, подлость, беззаконие?– повторил Сергей жизненную позицию Натана. Тот даже кивать не стал в ответ и отвернулся, давая понять насколько ему вообще не интересен собеседник, «повисший без спросу на ушах». Если бы не офицерский мундир, то Натан добавил бы кой-чего еще, более резкое, но благоразумно удержал язык от более скабрезных эпитетов.
– Мне жаль тебя, Натан. Ты несчастный человек. А ведь еще вполне себе ничего местами. Представительный, лоб высокий, глаза умные, а несешь полную бредятину, которую в пору озвучивать какому нибудь каторжанину в начале пожизненного срока. Или в тебя тоже ночью сковородками швырялись?
Натан, парень крупногабаритный, с лицом в бороде, низким лбом и огромными ушами, услыхав про себя впервые такое мнение постороннего человека, так удивился, что даже повернулся непроизвольно, чтобы убедиться верно ли он услышал или этот офицерик, смеется над ним. Повернулся и уставился близко-посаженными глазками в лицо Сергею, пытаясь понять по нему, шутит парень или говорит искренне.
– Что смотришь? У любого спроси и тебе скажут, что ты представительный, красивый мужчина. Мачо, как испанцы говорят. Вот хоть его,– Сергей дернул за рукав еще одного грузчика-еврея, тоже средних лет, но комплекцией пожиже Натана и со лбом повыше, но тоже с бородой и уже местами подбитой сединой.– Скажи, не кривя душой, как ты считаешь – Натан представительный мужчина?– Сергей даже приобнял грузчика за плечи и потряс дружески. Грузчик, лязгнув от неожиданности пару раз зубами, начал было вырываться, но поняв, что это ему вряд ли удастся, обреченно согласился.
– Я буду спорить?
– Слышал, Натан? Людям со стороны видней. Так, что за пессимизм? Ты же наверняка уже семейный человек и ребятишки наверняка есть?
– Ну,– насторожился Натан, в ожидании подвоха.
– Так есть или нет?
– Ну, есть четверо и что?
– Только не говори, что ты их воспитываешь свиньями, скотами и подлецами,– Сергей заманивал Натана в ловушку, а тот пер в нее носорогом.
– Нет, я их воспитываю нормальными чтобы были,– открестился он от изуверства над детскими душами.
– Значит, любишь их. А ты говоришь одно свинство кругом. Натан, ты придешь сегодня с работы и принесешь детишкам гостинцы, а они будут прыгать вокруг и радоваться. Улыбнись, Натан.
И Натан не удержавшись, расплылся в счастливой улыбке. Лицо грузчика, зарабатывающего на жизнь тяжелым трудом и знающего по чем каждый грош, забывшего в борьбе за существование, как это улыбаться, изменилось совершенно. Перед Сергеем стоял совсем другой человек. Разгладились морщинки недоверия и уныния, и появились новые, непривычные для этого лица – радости и счастья.
А тем временем рояль медленно сползавший с площадки третьего этажа и зависший над последней ступенькой, под чутким руководством господина во фраке, уже готов был выскользнуть из тисков стены и перил и, выйдя на оперативный простор, успокоить его своей целостностью, до следующего спуска. Грузчики очень старались, пот лил с них в три ручья и они, стиснув зубы, волокли музыкального монстра последние эти сантиметры, мечтая о передышке на площадке второго. Беда, как ей и положено, пришла внезапно и откуда ее никто не ждет, т.е. сзади. Выглядела «беда» вполне ординарно, в шляпе-цилиндре, натянутом по самый нос, в длинном сюртуке, застегнутом впопыхах с перекосом на одну пуговицу и с огромным саквояжем в руках. Если бы она не орала,– «посторонись, дай пройти»,– то никакая в общем-то и не «беда», так себе – легкое недоразумение максимально, на что ЭТО могло потянуть. Но она не только орала, но и ждать не желала, поэтому – «беда». «Беда», ткнулась в перекрывший проход рояль и прыгнула на его зачехленный верх, решив преодолеть препятствие лихим броском, приводя в ужас господина во фраке. Тот всплеснул руками и закрыл ладонями глаза. А «беда» с саквояжем, как и положено «беде», не рассчитав своих сил, зацепилась за край музыкального монстра и, упав на него животом, размазала по стенам и перилам перепуганных грузчиков, бросивших ремни. Монстр взвизгнул «футорами, аграфами и фусклецами», пересек в одну секунду площадку второго этажа и, прыгнув на ступеньки, понесся по последнему маршу, отшвырнув с дороги господина во фраке. Лязгая и гремя, рояль пролетел вполне благополучно до середины, но потом его перекосило и он, ломая опорные ножки, сгибая аграф и коверкая футор, вышвырнул, как норовистый конь неопытного наездника – «беду» со своей спины. Человек с саквояжем, пролетев метров пять, удачно приземлился у выхода на улицу и выскочил, захлопнув за собой дверь.
– О-о-о, мой Б-о-о-о-г!!!– выл, сидящий на площадке, сбитый «бедой» и «Зайлером», господин во фраке, остальные ошеломленно молчали. Все случилось в течении 3-х, 5-ти секунд и хлопнувшая дверь входная, отсекшая подъезд от уличного шума, еще продолжала гудеть.
Первым опомнился «бугор» Натан и не потому, что он тут руководил всеми, а потому что был самым любопытным. Именно он кинулся к входным дверям и обнаружил, что их снаружи основательно чем-то подперли. «Беда», очевидно, не слыхала русскую народную поговорку.– «Пришла беда – отворяй ворота», поступив, как раз наоборот.