Авантюристы
Шрифт:
Ровно в полдень Ла Шарите постучал в дверь апартаментов госпожи Шеффер.
– Войдите… – милостиво позволила она.
– Сударыня, вы прекрасно выглядите в этом пеньюаре, – сделал незатейливый комплимент виконт и приложился к ручке прелестнице.
Мария никак не прореагировала на сие замечание по поводу своего туалета, продолжая сидеть в позе турчанки на диване.
– Вы завтракали? – любезно поинтересовался виконт. – Иначе ваш дивный цвет лица поблекнет…
– Да. Горничная решила окончательно раскормить меня. Скоро я превращусь
Ла Шарите усмехнулся.
– Право же, сударыня, с вашей фигурой это вряд ли случиться.
– Вы по делу виконт? – спросила Мария, утомлённая пустой болтовнёй гостя.
– Безусловно. Я хочу получить франки. Те самые, которые барон дал вам взамен диадемы. Насколько мне известно, это составило пятнадцать тысяч.
Мария фыркнула.
– Ну и что! Это моя диадема!
Ла Шарите округлил глаза, подобного отпора он не ожидал.
– Голубушка, вы видимо забыли, на чьи деньги была приобретена сия диадема? В то время у вас не было ни копейки, как впрочем, и сейчас.
– Отчего же! Сейчас у меня есть пятнадцать тысяч франков, – парировала Мария.
Лицо виконт постепенно наливалось кровью. Женщина прекрасно понимала, что спровоцировала его на скандал в «благородном семействе».
– Вы, наверное, забыли, что находитесь здесь лишь благодаря мне! И всё, что на вас надето, было куплено на мои деньги!
– На ваши?! – искренне удивилась госпожа Шеффер. – А мне казалось, они пришли к вам другим путём…
– Что-о? – взревел виконт. – Вы решили вывести меня из терпения, и насладиться сей картиной. Так вот: я не доставлю вам такого удовольствия. Деньги!!!
Мария не пошевелилась. Ла Шарите сел рядом с ней на диван с намерением задушить, если это понадобиться.
– У меня нет денег, – призналась Мария.
– Как нет? Куда же вы дели пятнадцать тысяч франков?
– Если помните письмо князя Рокотова, в нём он упоминал о затруднительном положении…
– И что? – постепенно виконт начинал понимать смысл сказанного Марией.
– Я отравила ему деньги в Москву через банк…
Виконт схватился за сердце: это был настоящий удар.
– Не может быть, вы лжёте!
– Отнюдь! Я могу предъявить вам соответствующий документ. – Мария встала и направилась к секретеру. – Вот, смотрите…
Виконт подскочил и выхватил из её рук листок бумаги: действительно подтверждение денежного перевода. Он был в шоке: неужели эта «смоленская мещанка» действительно умна?
– Почему вы это сделали, Мари?
– Я любила князя…
– А теперь?
– Теперь я люблю барона, и буду заботиться о нём, – сказала она, многозначительно посмотрев на собеседника.
– Вы спутали мне все карты, – признался тот.
– Меня это мало волнует, сударь. Я не навязывалась с вами в Польшу и не просила трезвонить о том, что моя бабка имела связь с Наполеоном.
Ла Шарите снова удивился.
– Но помилуйте, у меня создалось впечатление, что вы счастливы!
– Да, мне тоже так казалось. Но теперь я понимаю, что всё ваше внимание и забота – ложь. Я же не хочу, чтобы меня использовали. Вы преследуете свои цели.
– И какие же?
– Не знаю, да и не хочу знать.
Ла Шарите задумался: дело принимало неожиданный оборот, Мария становилась опасной.
– Думаю, вы устали, Мари. Слишком много впечатлений за такой короткий срок. Поезжайте в бароном во Францию, развейтесь.
Мария пристально посмотрела на виконта: она одержала победу!
Глава 5
Деньги, присланные Марией, были для князя Рокотова весьма кстати. Его тесть, банкир Лисовский, выведенный из терпения беспутным поведением зятя, наконец, сам начал процесс по отторжению его имущества. Получив письмо некоего доброжелателя, в котором сообщалось, что князь Рокотов планирует с любовницей навсегда покинуть Россию и направиться в Польшу, а затем в Австрию, привело банкира в бешенство и послужило окончательным приговором для князя.
Тот же, ничего не подозревая, приближался к польской границе, когда его настигли полицейские и арестовали как безродного мещанина. Князь требовал объяснений, на что полицейские отвечали, что они, мол, выполняют лишь свой долг, и обвинение будет предъявлено позже.
Препровождённый с позором в Санкт-Петербург, его светлость, наконец, узнал, что виной всему – его тесть. В полицейском участке между зятем и тестем состоялся следующий разговор:
– Александр, я многое прощал вам, в надежде, что вы опомнитесь и вернётесь к моей дочери: вспомните, наконец, что вы – муж и отец. Но тщетно! Мало того, что вы промотали все свои деньги, да ещё и приданное. Вы собрались насладиться беззаботной жизнью с богатой любовницей за границей!
– Сударь, – возмутился князь, – откуда у вас подобные сведения?
– Неважно…Думаю, они вполне правдивы. До меня доходили слухи, что ваша новая пассия, некая госпожа Шеффер, якобы – внучка самого Бонапарта. Это с ней вы собирались предаваться наслаждениям? С этой мошенницей?
– Не смейте, сударь, говорить о ней в подобном тоне! – разъярился князь.
– Отчего же? Значит, мой источник прав… Я посажу вас в тюрьму за долги, чего бы мне этого не стоило. Сумма их велика: восемнадцать тысяч рублей. Пусть моя дочь лучше забудет вас окончательно, а дети будут считать, что их отец умер! – решительно объявил банкир.
– Помилуйте, сударь! Отчего такая жестокость с вашей стороны? – недоумевал Рокотов.
– И вы ещё имеете наглость меня спрашивать об этом?
…Лисовский уже потирал руки, в надежде, что суд над зятем состоится весьма скоро, и по его предварительным прикидкам, тому грозило не менее пяти лет тюрьмы, или же погашение долгов в течение трёх месяцев, что само по себе было просто невозможным.
Князь сидел в камере, надо отдать должное Лисовскому, который договорился с начальником полицейского участка, и тот обеспечил непутёвому зятю банкира сносное существование. У Рокотова же было достаточно времени, дабы подумать над сложившейся ситуацией: «Ла Шарите – в Польше, он единственный, кто мог бы помочь. Но, увы… Откуда тесть узнал о моём отъезде? Я ни с кем не делился своими планами…» Страшная догадка пришла сама собой: виконт!