Шрифт:
И. РОСОХОВАТСКИЙ, А. СТОГНИЙ
Авария "Серебряной стрелы"
От романа или рассказа писателя-фантаста не требуют научной достоверности. Ведь он создает художественное произведение, а не составляет научный прогноз. Естественно, автор вправе фантазировать, придумывать то, чего; может, никогда и не будет. Но рассказ, который мы вам предлагаем, несмотря на всю его фантастичность, обладает и качествами научного прогноза. Авторы его - писатель И. Росоховатский и заместитель директора Института кибернетики АН УССР лауреат премии имени Н. Островского А. Стогний. В рассказе отражены те проблемы, над
Восемь человек сидели в центральном наблюдательном салоне батискафа и придумывали планы спасения. Они говорили бодрыми голосами и через минуту забывали о своих словах. Если бы нужно было говорить только правду, им пришлось бы молчать. Батискаф "Серебряная стрела" лежал на дне океанской впадины. Его двигатели не включались. Схема их включения была предельно простой. И если никто из восьмерых до сих пор не нашел причины аварии, то теперь им уже ее не найти.
А тот, кто мог бы это сделать, - девятый, конструктор "Серебряной стрелы" Роман Васильченко был убит мощным разрядом батарей. Остальным оставалось жить совсем немного...
Вспыхнула красная лампочка на кислородном аппарате.
И вдруг все услышали голос Романа Васильченко:
– Слишком большое давление. Прогнулась на полтора миллиметра обшивка в носовом квадрате Е-2. Сжала стенку. Открылся люк Е-2. Образовалась избыточная радиация. Поэтому защитная дверь захлопнулась. Ее ручка оказалась в центре магнитного поля. А поскольку она железная, то изменились силовые линии в поле, и включить двигатели невозможно. Нужно заменить железную ручку пластмассовой и авария будет ликвидирована.
Все оказалось настолько простым, что этому трудно было поверить. Восемь человек смотрели на фигуру в проеме двери бокового отсека, восемь лиц с разным выражением. Фигура стояла неподвижно, и только индикаторные лампочки мигали над тремя буквами, четко блестевшими на пластмассовой груди КДВ кибернетического двойника Васильченко,
КДВ обдумывал дальнейшие действия: "Чтобы заменить ручку, нужно оставаться около 12,6 минуты в носовом отсеке. Высокая радиация может вывести из строя мои приборы. Риск велик".
Мгновенно он подсчитал величину риска. За то, что он выйдет невредимым, только 39,11 процента.
Люди смотрели на него с молчаливой надеждой. Они ожидали. Для них риск был бы в несколько раз больше и вероятность "неповреждения" колебалась бы около нуля. Эти люди - друзья и соратники Васильченко. Того, чью фамилию носит он.
КДВ вспомнил первую встречу с Романом. Его память тогда была подобна классной доске, на которой вверху написано лишь число и месяц, а Роман окончил уже среднюю школу, три курса института.
Его "программировали" в детстве люди, которые называются родителями. Потом воспитатели в детском садике, затем школа, после этого - институт. Многие люди заполняли его память разнообразной информацией. А он потом передал ее неубывающую - своему двойнику. Щедро и заботливо...
КДВ вспомнил, как поехал с Романом в первую экспедицию на Охотское море. Он сопровождал конструктора Васильченко всю жизнь, изучал особенности его мышления и соответственно перестраивал блоки своего мозга. КДВ получал всю информацию, которую получал Роман. Они вместе обсуждали проекты, советовались по трудным вопросам. Они были ближе, чем друзья или братья. Иногда они делили обязанности, и, пока Роман решал одну половину дела, КДВ решал вторую точно так же, как бы ее решил Роман. Так было до самой смерти конструктора, от которой КДВ не мог спасти его. Но остался он - двойник Васильченко, значит остались его дела, память, логика и воображение. КДВ завершит неоконченные работы Романа и под руководством людей начнет новые. В первую очередь батискафы с дистанционным управлением. Потом то, что Роман задумал и о чем знали лишь они двое, - батискафы, работающие за счет движения воды.
"Неужели теперь мозг и память Романа погибнут вторично? Имею ли я право рисковать?
– думал КДВ.
– Ведь эта опасность страшна только людям. Они погибнут без пищи и воды. А я могу спокойно дожидаться, пока "Серебряную стрелу" обнаружат и поднимут..."
Люди молча смотрели на него, ожидали...
"Попробую", - решил КДВ. Он нажал кнопку аварийного люка и вышел в коридор.
КДВ остановился перед новой дверью. "Я не учел, что она заперта. Как же с ней справиться?"
Он предпринял несколько попыток выломать дверь, но только переломал одно за другим три электросверла. Тогда он попробовал открыть дверь включением сигнального механизма "Тревога по отсеку".
Открылось несколько других дверей, а эта оставалась в прежнем положении. "Четыре нуля умножить на четыре нуля и еще раз на четыре нуля!
– ругнулся про себя КДВ.
– Придется поворачивать обратно".
Он представил, как те восемь посмотрят на него и что подумают. "Ты силен, пока с тобой люди", - вспомнил он фразу, которую часто повторял ему Роман. КДВ снова подошел к двери, из ящичка неприкосновенного запаса вытащил последнее сверло и начал сверлить в том же самом месте. И когда оно сломалось, как и три предыдущих, дверь слегка подалась. Тогда КДВ, оставив в образовавшейся щели обломок сверла, отошел в глубь коридора. Выпустил шасси, включил самую большую скорость и, рискуя сломать свои локаторы, что было бы равносильно потере слуха, сильно ударился в дверь.
Она распахнулась, и КДВ несколько раз перевернулся на металлическом полу. Отделался КДВ сравнительно легко: искорежил антенну и один из блоков. Вместо поломанной антенны он выпустил новую и включил запасной блок.
Счетчик нейтринного излучения послал тревожный сигнал прямо в кибернетический мозг КДВ. Он остановился в нерешительности, помигивая лампочками. Для него было безопасно излучение, убивающее за секунду человека. Но здесь оно достигало такой мощности, что становилось опасным для некоторых деталей в его чувствительных приборах.
КДВ снова высчитал показатель риска. И когда был уже готов повернуть назад, вспомнил, как Роман на Охотском море спас товарища, как опустился на рекордную глубину в легком скафандре и пробыл там вдвое дольше допустимого. Тогда риск был еще больше.
Роман думал во много раз медленней, но сейчас он бы решил скорее. Он бы просто не стал раздумывать. И у КДВ появилось странное ощущение, словно между седьмым и восьмым блоками замкнулся контакт. Если бы он мог точно определить свое состояние, то назвал бы его коротким словом "стыд".