Аватар/Селфи
Шрифт:
– Элен, – в четвёртый раз окликнул он девушку, когда та уже готовилась юркнуть за угол. – А ну-ка, вернись.
Дрожа от нового унижения, Элен неохотно повиновалась. Лейс терпеливо ждал, когда Элен, заплетая ногу за ногу, подойдёт к нему.
– Ну, что? – взмолилась она.
– Ещё раз так сделаешь, и я тебя уволю. Без разговоров и прочего дерьма. Ты меня поняла? – с холодным бешенством спросил Лейс и закрыл дверь.
– Я и сама от тебя уйду, – услышал он голос, прерывающийся от плача.
– Ага, уйдёшь ты, как же, – проворчал Лейс, закрыл дверь на два оборота ключа и снова
«Я тебе сейчас наберу, kelbeh, сука», – написал Лейс и, поглядывая на часы, отправил автоматический запрос провайдеру адреса «montaza.com». Лейс собирался узнать, кто именно скрывается за IP-адресом Симбада.
Пятью минутами ранее смуглая арабка-горничная пятизвездочной гостиницы «Шератон Монтаза Отель» остановила у номера «22—17» свою тележку и постучала в дверь.
– Room service, Sir. Уборка номера, – певуче произнесла она по-английски. Через секунду дверь люкса открылась. Горничная увидела перед собой высокого постояльца с взъерошенными тёмно-русыми волосами.
– Мне ничего не надо, спасибо, – сказал мужчина и протянул женщине банкноту номиналом в пять евро. Гость отеля очень хотел, чтобы горничная ушла и оставила его в покое. Женщина охотно приняла деньги. Постоялец сухо кивнул и закрыл дверь. Постояв у двери и убедившись, что в ближайшее время его больше не потревожат, мужчина вернулся к столу, стоявшему в номере, и поднял крышку своего «мака». Перевернув стул, постоялец номера оседлал его, как привык, и начал быстро работать: заблокировал свое изображение на FaceTime, установил приложение VST и утопил подбородок в ладонях. Прошло соединение. Мужчина подтвердил запрос и на экране его «мака» возникло злое, искажённое гневом лицо такого же взлохмаченного Лейса. Мужчина увеличил изображение, буквально сканируя взглядом неприятный, режущий как нож, взгляд серых глаз.
«Он – или не он? – думал мужчина. – Приметы сходятся, но вот глаза… нет, это не сын Лили: у того мальчика глаза были совершенно другими».
– Включи изображение, Симбад, – агрессивно потребовал на другом конце Лейс. – Я не привык разговаривать с тенями.
– А я привык жить в тени, – равнодушно возразил Симбад. Лейс прислушался: это был голос не человека, а робота.
«Вот же гад: взял и запустил программный синтезатор. Изменил свой голос, чтобы я не догадался, кто он», – понял Лейс и покраснел от злости. Разглядывая лицо Лейса, мужчина, представившийся ему как Симбад, в этот момент думал: «Нет, не могу догадаться, кто этот Лейс. И, как ни жаль, но придётся „прокачивать“ этого парня».
– Как считаешь, «семь тильда», кем была твоя мать? – спросил Симбад, начиная игру.
– Ты, Симбад, зря стараешься: меня это мало интересует, – отрезал Лейс, в свой черёд поглядывая на монитор: он ожидал ответ от провайдера.
– А что, если я тебе скажу тебе, что я знал твою мать? А что, если я знаю, кто, как и почему убил её?
– Вот как? – чёрные ресницы Лейса дрогнули, как веера. – А этим убийцей случаем не ты был, ублюдок?
Симбад побледнел: удар был нанесён мастерски и быстро.
– Нет, не я, – медленно ответил он. – Кстати, в качестве аванса в счёт нашего будущего сотрудничества: твою мать убил мужчина, который тридцать два года назад жил в Рамлехе. Он жил там же, где сейчас обитает твой так называемый отец Рамадан. А твой настоящий отец ни разу тебя не видел. Что до твоей матери, то она очень любила тебя. Твои родители хотели для тебя иной судьбы. И они дали тебе другое имя. Хочешь узнать, как они тебя назвали?
Голос Симбада обволакивал, как бархат, пробирался в мозг, но мягкие слова разили безжалостно, как клинок. В памяти Лейса немедленно возник образ женщины, которую он считал своей матерью. Но её светлый лик заслонило страшное, испещрённое шрамами лицо Саида Кхана. Страх загнанной крысы снова возвращался к Лейсу. Он сглотнул и поднял глаза.
– Потрясающее начало, – с наигранной, фальшивой улыбкой сказал Лейс в монитор. – Ладно, Симбад, продолжай. Так как же называли меня мои родители?
– Это, Лейс, очень дорогая информация.
– Плевать. Сколько хочешь за неё? И где конкретно встречаемся? Я передам тебе деньги.
«Я выманю тебя на встречу, Симбад, а потом ты и в зеркале себя не узнаешь…»
– Деньги меня не интересуют. Я предлагаю тебе натуральный обмен. Я тебе – информацию. А ты мне – одну маленькую девочку по имени Ева.
– Что-что? – брови Лейса удивленно взметнулись наверх. – Ты что, Симбад, больной на всю голову? Я тебе кто, чёртова сваха?
– Повторяю: мне нужна Ева, она – дочь Даниэля Кейда. Он – предприниматель и живёт в Москве. Его дочери, Еве, двадцать лет. Она мне нужна, и ты мне её достанешь. В обмен получишь информацию о твоём прошлом и о твоих родителях.
– Да ну? – насмешливо осведомился Лейс. – А почему ты не просишь меня сразу добыть для тебя этого Скейта?
– Он Кейд, а не Скейт, – усмехнулся Симбад.
– А мне плевать, – и Лейс широко и нахально улыбнулся. Симбад помедлил, разглядывая волчий оскал, острые верхние резцы и очень зловредную мальчишескую ухмылку.
– А что, Лейс, если я скажу тебе, что отец этой девочки является сыном убийцы твоей матери, что тогда? И у меня есть этому все необходимые доказательства.
Лейс прикусил губу. Симбад впился глазами в изображение Лейса. Но Лейс уже справился с собой, и выражение человеческой ранимости покинуло его взгляд. Теперь Лейс смотрел и холодно, и враждебно.
«Похоже, этот мальчик не тот, кого я ищу, – подумал Симбад. – А если это всё-таки он?.. Я обязан, я должен узнать правду».
– Пропавшие родители… Смертельный враг… Неизвестный друг из социальной сети. И – похищение девочки, – между тем раздумчиво произнёс Лейс. – Это, Симбад, прямо-таки сюжет для киноромана. Ты случайно Шекспиром не увлекаешься, нет? Кстати, как называется та, самая кровавая трагедия у Шекспира? «Макбет»? Борьба за власть, да?
– Нет, Лейс. Самая кровавая трагедия Шекспира называется «Тит Андроник», – усмехнулся металлический голос, за которым скрывался невидимый Лейсу Симбад. – И в этой пьесе целых четырнадцать убийств, три отрубленных руки, один отрезанный язык и тридцать четыре трупа. Так что не преувеличивай, нам с тобой еще очень далеко до Великого Барда. Хотя, не скрою, мне нужно, чтобы ты кое-что сделал с Евой.