Аватара клоуна
Шрифт:
Сложив листок вчетверо, я позвонил Елисею:
– Извинения принимаются.
– Значит, прочитал, – вздохнул он. – Ладно, Елизарчик, мир… Люби себе на здоровье, только учти, современные девушки прилипчивы – потом ложкой не отскребёшь. Их учат за своё счастье драться… – Он заржал. – С нами.
И повесил трубку.
Во сне я читаю вслух о дзэне Будды: «Положение царей и правителей считаю я пылью. Сокровища из золота и драгоценностей вижу я грудами кирпича и булыжника. На тонкие шёлковые одежды смотрю я, как на рваные лохмотья. Мириады миров вижу я крошечными плодовыми семечками,
Подняв голову, я замечаю, что вокруг собралась толпа.
«А разве сам дзэн не иллюзия? – слышится мне насмешливый голос Елисея. – Выделить одну из иллюзий, назвать её отсутствием иллюзий – вот и всё твоё просветление… Нет, брат, всё – ложь!»
И, просыпаясь, понимаю, что Елисей больше буддист, чем я.
Вчера произошло странное знакомство. По дороге в университет меня обогнал чёрный мерседес. «Знакомиться на улице неприлично, – мягко улыбнулся вышедший из него мужчина, – не ставьте меня в глупое положение, скажите, где вас искать?» Было холодно, у меня мёрзли уши, а изо рта шёл пар. Я прошла мимо, но спиной чувствовала, как мерседес медленно едет за мной. У дверей университета не выдержала, обернулась и покрутила у виска. А после занятий мужчина встретил меня с охапкой свежих роз. Я опять прошла мимо. Он бросил цветы в снег. И тогда мне стало жаль. Не знаю, кого больше: его или себя – хочу одного, а делаю другое.
В «суши», куда мы пошли, было пусто. Елисей, так он представился, заказал острые блюда с непроизносимыми японскими названиями и коньяку, который я выпила залпом. У Елисея нос, как заснувший на козлах извозчик, и большие печальные глаза.
– Вы – еврей?
Он неопределённо махнул:
– К старости все делаются немного евреями. Кокетничает, он не старше Елизара. Сколько ему? Впрочем, какая разница, нам детей не крестить. А всё же интересно.
К выходу опять подкатил мерседес с шофёром. Выскочил, открыл дверцу. От коньяка я слегка опьянела, Елисей подставил руку, и, разгорячённые, мы опустились на заднее сиденье.
Елисей вызывающе богат, когда я намекнула на это, отмахнулся:
– Разве с голоду не пухну.
– Нет, вы прямо королевич Елисей из сказки, можно я вас так буду называть?
– Вы любую сказку превратите в быль, – откланялся он. – А быль – в сказку.
Лиза не приходит второй день. Звонит, говорит, экзамены. У меня тяжело на душе. Валяясь в постели, перечитываю буддистскую притчу: «Прячась от тигра, человек ухватился за корни дикой виноградной лозы, растущей над пропастью. Дрожа от страха, глянул вниз, а там его поджидает крокодил. А тут ещё две мыши, чёрная и белая, потихоньку подгрызают лозу. И вдруг висящий над бездной человек заметил рядом спелую, сочную землянику. Протянув руку, сорвал её. Как же вкусна она была!»
Прекрасно, только где найти такого человека?
Елисей – холостяк.
– Сколько женился – столько же разводился, – бесшабашно подвёл он черту под историей своей семейной жизни.
И погладил небритый
– Значит, серебряная свадьба не для вас? В глазах у него заплясали чёртики.
– Знаете, как говорят про такие пары? – наклонился он. И, округляя ладонь у рта, прошептал с деланой серьёзностью: – «Их обитель в тихом вое: любовь ушла – остались двое…»
Всю неделю Елисей водит меня по ночным клубам, и я потом целый день разбитая. Да и в клубах – скука смертная, шум, гам, везде одно и то же. Если бы не Елисей, умерла бы с тоски. Правда, и он иногда перегибает.
– Люди, девочка моя, ужасны, – закинув ногу на ногу, вещает густым басом, – упал – затопчут…
Будто сама не знаю!
– Надо больше «зажигать», – отворачиваюсь я к танцующим. И чувствую спиной, как его передёргивает. У Елисея такая культура речи, что, по-моему, с соотечественниками его скоро будет разделять языковой барьер.
Зима на исходе, на прогалинах чернеет земля, уныло торчат деревья.
Лиза стала бывать реже. Подозреваю, тут не обошлось без Елисея.
Но что делать? В конце концов, искушений много, от всех не убережёшь. К тому же они – внутри, так что пускай всё идёт своим чередом.
Хожу по комнате и, сцепив руки, твержу: «Не желай, чего не имеешь, а не имеешь ты ничего…»
Сегодня Елисей, подарив букет, который не уместился у меня в руках, сделал предложение. Я сказала, что люблю другого.
Он остался невозмутим. Точно ждал отказа. Только и сказал: «Отчего, Лиза, всё бывает не так, как думаешь?» Неужели все взрослые выражаются одинаково? Но Елисей упрямый, чувствую, ещё не раз вернётся к разговору.
А с Елизаром мы стали ссориться. По пустякам. Дуемся, обижаемся. Что это? Борьба характеров? Вчера он, угрюмо насупившись, залепил: «Тебя надо содержать и терпеть. А я не могу ни того, ни другого…» Глупый, думает, мы расстанемся. Нет, Елизарушка, я тебя не брошу! У меня такого ни с кем не было. Прямо африканские страсти! Елизар говорит, что в постели я – генерал…
Наш роман длится уже вечность. Мы едим, разговариваем, занимаемся любовью, но Лиза далека от меня, будто в первый день.
«Не желай окружающего мира – он тебе не принадлежит», – учат мастера дзэна.
«Не старайся понять и ближнего», – всё чаще думаю я.
За окном серо, всё утро валит снег. Настроение не из лучших. На носу диплом, а что дальше? Бегать с высунутым языком? Елизар говорит, лёгкого хлеба не бывает. Но я ещё так молода! Собралась переехать к нему. К тому же мать пилит. Но как работать? Елизар старомодный, у него ни компьютера, ни Интернета. Да и квартирка – с ноготь, а дома у меня своя комната.
Лиза от меня всё дальше. Не удержался, позвонил Елисею. Он выслушал с холодным равнодушием:
– Что ты хочешь, это жизнь…
– А ты, случайно, не вмешиваешься? – затаил я дыхание. Он промолчал.
– Пойми, я её люблю…
Он опять промолчал. Тогда я вышел из себя.
– К чему столько слов? – перебил он. – Ты сказал – я поверил, ты повторил – я засомневался, ты стал настаивать – я понял, что ты лжёшь. Себе, Елизарчик, себе.
В его словах была какая-то правда, и я сменил тон.