Авеню Анри-Мартен, 101
Шрифт:
— А теперь вам придется извиниться за свои мысли о моем предательстве.
— Оставьте меня… с того вечера я чувствую себя, как мертвая.
Он не слушал. Его губы, пальцы пытались добраться до нее. Она не сопротивлялась, но когда он поцеловал ее, то почувствовал на губах вкус слез.
— Не раньше, чем вы спасете Сару, — прошептала Леа.
Он встал и привел в порядок свою одежду.
— Вы дадите мне ключи?
— Сейчас я за ними схожу.
— Только не очень шумите, — сказала она, вернувшись и протягивая ему ключи.
— Я не уверен, что снова
Он нежно обнял ее.
Опечаленная уходом Франсуа, Леа присоединилась к своим. На улице пошел снег.
На следующий день Леа нашла у входа в квартиру превосходный голубой велосипед с великолепными сумками из искусственной кожи. Поскольку тетушки удивились, что не слышали звонка, Леа заявила, что это подарок Деда Мороза, который даже великодушно положил в сумки коробки с шоколадом и пакеты с молоком.
Снег прекратился. Было ясно и холодно. Леа сказала, что не вернется к ужину, поскольку хочет опробовать велосипед и погулять, пока стоит такая чудесная погода. Она оделась потеплее, натянув брюки и два толстых свитера, меховые сапожки, толстую канадку, оставленную Франсуа, и убрала волосы под шерстяную шапочку. Свою экипировку Леа довершила теплыми перчатками на кроличьем меху.
Сестра и тетушки пожелали ей хорошей прогулки.
6
Никогда Париж не казался Леа столь красивым, как этим утром. Воздух был таким чистым и прозрачным, что ему, казалось, радовались даже старые, обласканные скупым зимним солнцем камни домов на набережной Вольтера. Девушка остановилась на Королевском мосту, чтобы посмотреть, как блестит красновато-коричневая с золотистым отливом Сена, тихо несущая свои воды через город, попутно убаюкивая легкие шлюпки, прильнувшие к ее берегам. Глядя на эту красоту, которой наслаждалось столько влюбленных Парижа, она почувствовала, как к ней возвращается душевное спокойствие, а в сердце рождается давно забытая молитва ее детства:
«Господи, благодарю тебя за этот день; счастливым он будет или несчастливым, и прошу только об одном: сделай так, чтобы, приближаясь к бесконечности, я приближалась к Тебе».
Почувствовав уверенность в себе, она села на велосипед. Вокруг было так пустынно, что город казался вымершим. Не слышалось ни звука, способного разрушить это впечатление. Леа радовалась этому одиночеству, позволявшему ей разобраться в своих чувствах и подготовиться к выполнению задания, полученного от Франсуа Тавернье. Несмотря на то, что она далеко не все могла
На площади Сент-Оппортун Леа привязала велосипед к решетке метро и направилась к улице Ферронери.
Она толкнула дверь невзрачного кафе с закрашенными голубой краской стеклами и почувствовала холодный и тошнотворный запах мокрых опилок, скверного вина, отвратительного табака и эрзац-кофе. У нее возникло ощущение, что она очутилась в сине-зеленом призрачном мире, где медленно передвигались какие-то существа с зеленоватыми лицами. Позади стойки среди запылившихся пустых бутылок господствовал сверкающий пузатый радиоприемник, из которого доносилась модная песенка. Хозяин, толстый мужчина с засученными рукавами, редкими взлохмаченными волосами, гноящимися глазами, погасшим окурком во рту и разбойничьей бородой резко бросил ей:
— Выпивки нет, сегодня безалкогольный день.
— Я хотела бы только чего-нибудь горячего, кофе, например, — сказала она, подойдя к прилавку.
— Кофе!.. Эй вы, вы слышали?.. Кофе… с молоком… а может быть, и несколькими кусочками сахара…
Четверо или пятеро посетителей подобострастно захихикали. Леа покраснела. Прекрасное начало!
— Поскольку вы мне симпатичны, я могу предложить вам эрзац… вы та самая девушка, с которой назначена встреча? У вас есть половина билета на метро? — быстро прошептал он.
Ошеломленная Леа отпрянула от него.
— Не стоит так пугаться, милая мадемуазель, в наши дни эрзац — не самое худшее.
Продолжая говорить, он поставил перед ней большую дымящуюся чашку. Леа подошла ближе.
— Вам нельзя здесь оставаться, — тихо сказал он, — одного из тех, кого вы ищете, арестовали… Держите, выпейте это… Пейте же, Бог мой, на нас смотрят!
Леа прикоснулась к напитку губами. Он был обжигающегорячим, но не таким плохим, как она ожидала. Хозяин громко расхохотался.
— Вот видите… Это можно пить… Идите в церковь Сент-Эсташ, сейчас месса, на вас никто не обратит внимания… А, месье Рене, что я могу вам предложить в честь Нового года?
— Как обычно, из своих запасов. С Новым годом, мадемуазель, вы хотели поболтать со мной?
— Но…
— Осторожно, я могу рассердиться, симпатичные дамочки никогда не отказывают большому Рене, не так ли, Жужу?
— Это правда, мадемуазель: та, которая ему откажет, может довольно надолго отсюда исчезнуть.
— Хорошо сказано, Жужу, ты хороший парень. Твой телефон заработал?
— Да вот уже два дня.
— Пригляди за малышкой, мне нужно позвонить. До встречи, крошка.
Леа уклонилась от назойливой руки. Фат ухмыльнулся, пожав плечами.
— Вам нужно скорее уходить, он работает на них. В Сент-Эсташ, в часовне Де-ла-Вьерж, увидите мужчину. Под мышкой у него будет «Маленькая Жиронда». Он скажет, что нужно делать. Вы мне ничего не должны, считайте это подарком от фирмы. Идите, счастливо.