Аверс и реверс
Шрифт:
Я усмехнулась. Про Стивенсона я еще даже не слыхала, возможно, его и имела в виду Таша, когда рассказывала о гноблениях. Спросила о другом:
– А Кейн Харрис? У меня вчера с ним был неприятный эпизод.
Мистер Такер удивленным не выглядел:
– От братьев Харрисов держись еще дальше.
– От обоих? – не поняла я.
– А разве они что-то делают порознь? Хотя… кто их разберет? Может, Кейн создает проблемы, а Дастин их решает. Или наоборот. И потому они всегда где-то неподалеку друг от друга. Но…
И мистер Такер, к моему удивлению, вообще не закончил фразу. На самом деле он описал довольно правильно, по крайней мере вчерашние события, но ведь так
Сходила в библиотеку, принесла в комнату целую кипу учебников. Со временем все решится. Ташу с расспросами о странностях больше не донимала – боялась услышать ответы, от которых еще хуже станет. А на прямые вопросы – где что находится и как оформлять эссе – она отвечала заторможено, но без проблем. Стало понятно, что так мы с ней легко и уживемся.
Вечером с улицы раздавались голоса и смех. Я выглянула через окно: там и там компании. На ближайшей скамье разместилась романтичная пара, чуть дальше, прямо на лужайке, собралась целая толпа, что-то весело обсуждавшая. И вдруг я почувствовала, что счастлива. Вот именно так – я счастлива оказаться здесь. Пройдет неделя или две, адаптация останется позади, я найду конспекты лекций, разберусь или буду считаться отстающей, но в один из таких теплых вечеров я окажусь где-то среди этих людей. Которые не имеют представления о том, как вытирать блевоту за перепившим клиентом, как отекают ноги к концу смены, как считать каждый цент, чтобы хватило на необходимое. Я никогда свою жизнь раньше не считала такой уж тяжелой – бывает намного хуже, но здесь будто вообще другой мир. И я твердо решила сделать все возможное, чтобы в нем задержаться.
А раз есть твердое намерение, то остальное автоматически приложится – это ведь я! Вторая лекция по системе финансов уже не звучала так, будто лектор говорил на ломаном японском. На следующей день я сама вызвалась готовить доклад по инвестиционному менеджменту. Сам доклад оказался провальным – преподаватель поставил среднюю оценку, но подчеркнул: «это только на первый раз». Никто меня не высмеял, никто тухлыми яйцами не закидал. А следующий докладчик, который учился тут с самого начала, получил точно такую же оценку. Это ли не победа? С каждой такой победой мой боевой дух только укреплялся.
На третий день после занятий я направилась в компьютерный класс. Своего ноутбука у меня не было, в голову не пришло брать с собой ту стационарную рухлядь, которую мы с родителями называли компьютером. Но в свободное от занятий время любой мог работать в компьютерном классе. Кое-как дотащила стопку учебников, чтобы написать эссе по истории.
Если бы я не была так сосредоточена на собственных достижениях, то осмотрелась бы вокруг – и поняла бы, что в этом классе готовятся к занятиям всего несколько человек, включая Ташу. Присутствовали еще трое ребят – один другого сутулее. Стипендиаты… Ну конечно, а кому еще могут потребоваться аудиторные компьютеры?
Мысль меня эта настигла запоздало: когда за спиной раздался грохот. Я обернулась – в аудиторию вошли несколько человек, первый из которых, пнувший стул, был просто невероятно огромным. Быстро сопоставила и вспомнила фамилию – у него точно лицо дебила. Но мистер Такер утверждал, что серьезных проблем не бывает. А значит, похохочут, отвесят свои дебильные шутки и разойдутся. Без мордобития. Надеюсь.
– А это что за новая рожа? – он сразу выхватил взглядом меня.
Я встала, сложила руки на груди. Я-то не какой-то там гений, я и врезать в ответ могу. Бывали на моей памяти перепившие клиенты даже побольше него. Сказала:
– Дай-ка угадаю. Стивенсон?
Громила осклабился:
– Можешь звать меня Пол, котенок.
Котенок? Меня передернуло. Но я заставила себя улыбнуться – если конфликта можно избежать, то именно так я и должна поступить:
– Хорошо, Пол. Я Лорен. Новенькая. Три дня как перевелась.
– Откуда?
– Из Пенсильванского, – соврала без зазрения совести. – С родителями разругалась, решила отчалить подальше.
Возможно, он поверил, потому что даже взгляд изменился. Теперь никакой презрительной усмешки, только удивление:
– А ты… чего тут сидишь?
– Сказала же – с родителями разругалась. Даже ноутбук свой не прихватила, а теперь вот демонстрирую им свою независимость.
Он будто подвис. То ли предложение слишком длинное, то ли он вспоминал значение слова «независимость». Но потом кивнул, принимая все разом. Я вмиг стала своей. Не-стипендиаткой. Ну и хорошо. Но не успела я расслабиться и вернуться к эссе, как развернулось совсем другое представление.
Стивенсон под дружный хохот двух своих собратьев ухватил за шкирку щуплого очкарика и тряхнул так, что с того очки слетели. Из последующего потока нецензурщины я смогла уловить суть: доходяга сделал Стивенсону какую-то работу, за которую преподаватель выставил меньший балл, чем рассчитывал заказчик. Вот как, значит, у них выглядит почти полное отсутствие конфликтов – стипендиаты за этих шимпанзе работают, и тем самым обеспечивают себе безопасность. Но иногда все немного выходит из-под контроля, но это ведь нечасто. Это элитности колледжа не особо вредит. Звучала история в таких выражениях, что даже такую простую мысль я поняла нескоро – к тому моменту хлюпик уже был пунцово-красным и не мог сдержать истеричных слез. Но потрясло не это: остальные стипендиаты, включая Ташу, медленно отходили в разные стороны, кое-кто уже успел прошмыгнуть в дверь. Именно это зрелище и заставило меня выкрикнуть:
– Отпусти!
Стивенсон посмотрел на меня и произнес неожиданно мягко:
– Не вмешивайся, котенок. Я ничего страшного ему не сделаю. Дерьмо должно знать свое место – я только ему объясню…
– Отпусти его!
Бугай немного нахмурился, но ко мне агрессии проявлять будто не хотел. И тогда его жертва заверещала со всей мочи:
– Да она сама на стипендии! Чешет вам тут!
Я просто не могла поверить. Что с ними со всеми не так? Это какая-то болезнь, связанная с гениальностью, или парнишка настолько перепугался, что готов сдать кого угодно, лишь бы от себя внимание отвлечь? Жертва! Безобразная в своей слабости, невыносимо жалкая жертва! Аж сплюнуть на пол захотелось от отвращения.
Однако своего он добился – Стивенсон выпустил очкарика и позволил сбежать. Полу мгновенно стала интереснее я. Шагнул ближе – и тогда я почувствовала себя на месте того задохлика. Испугалась! Ну, а что? На моем месте кто-то бы не испугался? Возможно, Стивенсон вовсе не собирался меня бить или хватать – он просто шагнул ближе, с любопытством разглядывая. Но страх не спрашивает разрешения, не ждет самой адекватной реакции. И точно так же, как его недавняя жертва, я перестала мыслить. Правда, меня, в отличие от очкарика, страх не парализует, наоборот, вынуждает действовать без малейшего анализа. Я схватила свой стул за спинку и – откуда только силы взялись? – швырнула в него. Попала в живот, не имею понятия, насколько болезненным был удар. Но создала заминку, даже его приятели были шокированы и не успели схватить меня.